Бут Таркингтон - Великолепные Эмберсоны
— Что еще ты хочешь? — рассерженно спросил отец. — Продолжай, раз уж завелся.
— Я нет… совсем нет, — объявил Джордж, резко отодвигая стул от стола.
— Закончи ужинать, милый, — сказала мать. — Не…
— Я закончил. Съел всё, что хотел. Не хочу больше, чем хотел. Не хочу… не… — Он встал, по-прежнему не в силах собраться с мыслями. — Я предпочитаю… Я хочу… Пожалуйста, извините!
Он вышел из комнаты, и через секунду загремела входная дверь.
— Фанни! Зачем ты так?
— Изабель, я тут ни при чем, он хорошо поел, а я только сказала правду: все твердят…
— Никакая это не правда.
— Мы же не знаем точно, — настаивала мисс Фанни, хихикая. — Мы Люси об этом никогда не спрашивали.
— Да мне бы в голову не пришло спросить такую глупость!
— А Джордж спросит, — заметил Уилбур. — За этим он к ней и пошел.
Мистер Минафер не ошибся, Джордж отправился именно за этим. Люси с отцом как раз закончили ужинать, когда к двери их нового дома прибыл взволнованный юноша. Их дом скорее напоминал загородный домик: Люси договорилась с архитектором, чтобы снаружи его выкрасили в белый и зеленый, а внутри в белый и голубой, отчего жилище производило впечатление такой юности и легкости, что отец жаловался на "сплошную весну". Все комнаты, опять же по словам Моргана, включая его собственную, напоминали будуар барышни, и он не мог выкурить сигару без того, чтобы не почувствовать себя мужланом. Однако, когда пришел Джордж, он курил и пригласил гостя присоединиться, но тот, глядя мрачнее тучи, решительно отклонил предложение.
— Я не курю… то есть редко… то есть не надо, спасибо, — сказал он. — То есть совсем не курю. Лучше не буду.
— С тобой всё в порядке, Джордж? — спросил Юджин, непонимающе посмотрев на него. — Не перезанимался в колледже? Видок у тебя…
— Я не занимаюсь, — ответил Джордж. — То есть совсем не занимаюсь. Так мне кажется. Я занимаюсь только перед экзаменами. Это довольно просто.
Юджин озадачился еще больше, но тут на счастье раздался звук дверного колокольчика.
— Начальник цеха пришел, — сказал он, бросив взгляд на часы. — Я поговорю с ним во дворе. Тут не место для рабочих дел. — Он вышел, оставив "гостиную" Люси и Джорджу. Комната была симпатичная, с белыми стенами и голубыми шторами, и, как справедливо заметил Юджин, для рабочих дел не годилась. Люси стояла спиной к роялю и не отрывала глаз от Джорджа, рассеянно касаясь пальцами струн. И одета она была как раз для этой комнаты — в белое и голубое; румянец на ее щеках только подчеркивал гармоничность картины. Джордж с горечью отметил, что она красива, как никогда раньше, и, конечно, занятый своими мыслями, не увидел, что Люси, в свою очередь, засмотрелась на него. Каким бы странным это ни казалось, но, несмотря на всю гордыню, у Джорджа не было привычки любоваться собой — он вообще не думал о том, как выглядит со стороны.
— Что не так, Джордж? — тихо спросила она.
— То есть "что не так"?
— Ты почему-то жутко расстроен. Ты плохо сдал экзамены?
— Нормально сдал. Почему ты думаешь, что у меня что-то не так?
— Папа правильно заметил, что ты бледный, и мне показалось, ты говоришь, ну, как-то странно.
— Странно! Я просто сказал, что не хочу курить. Что, бога ради, тут странного?
— Ничего. Но…
— Слушай! — Он вплотную приблизился к ней. — Ты рада меня видеть?
— Ты из-за этого так разнервничался? — посмеялась Люси над его преувеличенной тревогой. — Конечно, рада! Сколько мне пришлось ждать тебя?
— Понятия не имею, — отрезал он всё так же свирепо. — Сколько ты меня ждала?
— Что за вопрос — с тех пор как ты уехал!
— Это правда? Люси, правда?
— Не смеши меня, Джордж! Конечно, правда. Так скажешь, в чем дело, или нет?
— Скажу! — воскликнул он. — Когда мы виделись в последний раз, я был еще мальчиком. А вот теперь у меня открылись глаза на то, чего я не замечал прежде. Я больше не мальчишка. Я мужчина и, как мужчина, имею право на совершенно иное обращение со мной.
— Это почему?
— Что?
— Кажется, я не совсем понимаю, о чем ты, Джордж. Почему с мальчиком и мужчиной следует обращаться по-разному?
Джордж не нашел ответа:
— Почему… Ну, потому что мужчина имеет право на объяснения.
— Какие объяснения?
— Он хочет знать, не играли ли с ним! — почти закричал Джордж. — Вот что я хочу знать!
Люси обреченно покачала головой.
— Какой же ты странный! Утверждаешь, что стал мужчиной, а разговариваешь как самый настоящий мальчишка. Что тебя так взволновало?
— Взволновало! — взорвался он. — У тебя хватает наглости стоять здесь и спрашивать, что меня взволновало? Я тебе скажу, да спокойнее я в жизни не был! Не понимаю, почему речь заходит о волнениях, когда человек требует объяснений, которые ему просто обязаны дать!
— Что, ради всего святого, тебе объяснить?
— Твои отношения с Фредом Кинни! — заорал Джордж.
Вдруг Люси звонко рассмеялась, явно довольная.
— Это было ужасно! — сказала она. — Худшего поведения я в жизни не видела! Мы с папой дважды поужинали с семьей Кинни, я раза три сходила с ним в церковь — и один раз в цирк! Даже не подозревала, что меня за это придут арестовывать!
— Прекрати! — сердито приказал Джордж. — Мне надо знать только одно, и я это узнаю!
— Спросишь, понравилось ли представление?
— Я хочу знать, помолвлена ли ты с ним!
— Нет! — воскликнула она и, на краткий миг приблизив к нему лицо, посмотрела в глаза — весело, с вызовом, с любовью. Это был прекрасный взгляд.
— Люси! — хрипло сказал он.
Но она уже отвернулась и отбежала в другой конец комнаты. Он неловко последовал за ней, заикаясь:
— Люси, я хочу… хочу спросить тебя. Станешь ли ты… захочешь стать… станешь ли ты моей невестой?
Она застыла у окна спиной к нему, притворяясь, что вглядывается в летние сумерки.
— Станешь, Люси?
— Нет, — чуть слышно произнесла она.
— Но почему?
— Я старше тебя.
— На восемь месяцев!
— Ты слишком юн.
— Это… — он сглотнул, — это единственная причина?
Люси промолчала.
Она стояла, упрямо глядя в окно, не поворачиваясь, и не видела, каким раздавленным казался Джордж, но по тихому, дрожащему голосу поняла всё.
— Люси, пожалуйста, прости меня за эту ссору, — говорил он, уже робко. — Я был… я был жутко расстроен… жутко! Ты знаешь, что я чувствую к тебе, всегда чувствовал. Я всем своим поведением показывал это, с самой первой встречи, и я знаю, ты всё поняла. Ты ведь поняла?
Она не шевелилась и не отвечала.
— Ты не хочешь стать моей невестой, только потому что думаешь, что я слишком молод, Люси?
— Этого… этого достаточно, — слабо откликнулась она.
Тут он схватил девушку за руку, и она обернулась: в ее глазах стояли слезы, слезы, причины которых он не понимал.
— Люси, миленькая! — продолжал он. — Я знал, ты…
— Нет, нет! — Она оттолкнула его, вырывая руку. — Джордж, давай не будем о таких вещах.
— О таких вещах! Каких таких?
— О… помолвке.
Но Джордж уже почувствовал свою победу и торжествующе рассмеялся.
— Господи, что ж в ней такого?
— Всё, — сказала она, вытирая глаза. — Это для нас слишком.
— Нет, не слишком! Я…
— Давай сядем и поговорим разумно, дорогой, — сказала она. — Садись вон туда…
— Сяду, если ты опять назовешь меня "дорогим".
— Нет, — сказала она. — Я назову тебя так же еще один раз этим летом, когда ты будешь уезжать.
— Тогда это будет обязательным, — он засмеялся, — ведь ты стала моей невестой.
— Не стала! — возразила она. — И никогда не стану, если ты не пообещаешь мне вернуться к этому разговору только после того, как я разрешу тебе сделать это!
— Такого я обещать не могу, — ответил счастливый Джордж. — Я лишь пообещаю, что не заговорю, пока ты не назовешь меня "дорогим", а ты сама обещала сделать это в вечер моего отъезда в университет.
— Нет, не обещала, — серьезно сказала она, но потом засомневалась: — Пообещала, да?
— Разве нет?
— Я имела в виду другое, — пробормотала Люси, и мокрые ресницы сверкнули над грустными глазами.
— Я точно знаю про тебя одно, — весело сказал Джордж, чувствуя себя всё уверенней. — Ты никогда не идешь на попятный, поэтому и сейчас не пойдешь.
— Нельзя всё портить, — она замялась, а потом нерешительно продолжила: — Джордж, нам было так хорошо вместе, между нами ничего не изменится, правда? — И заулыбалась вместе с ним.
— Всё будет зависеть от того, что ты собираешься мне сказать перед моим отъездом. Ты же согласна, что нам надо всё уладить, Люси?
— Ничего не обещаю.
— Обещаешь. Обещаешь?
— Ну…
Глава 13
Этой ночью Джордж начал свой победоносный крестовый поход против тети Фанни, настаивавшей, чтобы он был дома к одиннадцати. Она уже ушла в свою спальню и, вероятно, легла, но Джордж, направляясь к себе, приостановился возле ее двери и пропел сочным баритоном припев из "Человека, сорвавшего куш в Монте-Карло".
