Уильям Моэм - Собрание сочинений в пяти томах. Том пятый. Пьесы. На китайской ширме. Подводя итоги. Эссе.
Лоис. Перестаньте говорить глупости. Как я могу принять от вас деньги?
Уилфред. А почему бы и нет? В наше время соблюдать условности — занятие весьма нелепое.
Лоис. А как, по-вашему, посмотрит на это Гвен?
Уилфред. Ей вовсе не обязательно знать об этом.
Лоис. Все равно уже поздно. Мне двадцать шесть. А начинать надо в восемнадцать... Удивительно, как быстро летят годы. Я только после двадцати осознала, что стала взрослой. В голове порой бродили смутные мысли, что хорошо бы стать машинисткой или медсестрой. Но дальше размышлений дело никогда не шло. Наверно, потому, что я все же надеялась выйти замуж.
Уилфред. Что же вы будете делать, если не выйдете?
Лоис. Останусь старой девой. Утешением родителям на старости лет.
Уилфред. Не очень-то в это верится.
Лоис. Вы только не подумайте, что я жалуюсь. Просто уж очень здесь жизнь скучная и однообразная. Время летит, и не замечаешь, как один за другим уходят годы.
Уилфред. Неужели никто никогда не просил вашей руки?
Лоис. Ну как же. Вот хотя бы ассистент дяди Чарли. Отвратительный маленький человечек. А потом еще вдовец с тремя детьми и без гроша в кармане. Я подумала-подумала и решила, что игра не стоит свеч.
Уилфред. И правильно.
Лоис. А почему вы предложили это именно сейчас? Заплатить за мое обучение?
Уилфред. Да я и сам не знаю. Просто мне стало жаль вас.
Лоис. Вы отнюдь не производите впечатления филантропа.
Уилфред. Ну раз уж вы хотите, так знайте: я просто потерял из-за вас голову.
Лоис. И вы решили, что я отблагодарю вас общепринятым способом.
Уилфред. И не помышлял об этом.
Лоис. Ах, бросьте!
Уилфред. Вы не сердитесь на меня? Ведь не моя вина, что из-за вас я лишился рассудка.
Лоис. Но послушайте, вы же годитесь мне в отцы.
Уилфред. Я знаю, и нечего тыкать мне это в нос.
Лоис. Пожалуй, даже к лучшему, что вы через месяц уезжаете.
Уилфред. Я сделаю для вас все на свете, Лоис.
Лоис. Большое спасибо, только делать ничего не надо.
Уилфред. Вы и сами не знаете, что говорите. Вы губите себя здесь. Я могу дать вам то, о чем вы и не мечтали. Париж. Вы ведь никогда не были в Париже, а? Бог мой, вы потеряете голову от одних лишь парижских туалетов. Вы сможете купить себе столько платьев, сколько захотите. Канны и Монте-Карло. А как насчет Венеции? Мы с Гвен провели позапрошлое лето в Лидо. Фантастическая роскошь, уж можете мне поверить.
Лоис. Вы просто старое чудовище. Будь я благовоспитанной девицей, я должна бы немедленно позвать лакея и велеть ему указать вам на дверь.
Уилфред. И вовсе я не такой уж плохой. Я уверен, что могу сделать вас счастливой. Знаете, вам ведь стоит лишь шевельнуть пальцем.
Лоис (глядя на свой палец). Сверкающим драгоценностями?
Уилфред. Вот именно.
Лоис (со смехом). Хватит глупости болтать.
Уилфред. Бог мой, как я люблю вас! И какое облегчение сказать вам наконец об этом. Уму непостижимо, как только вы сами не догадались!
Лоис. Мне и в голову не приходило. А Гвен знает?
Уилфред. Что вы, она никогда ничего не видит. С ее-то куриными мозгами.
Лоис. Надеюсь, вы не собираетесь создавать из этого драму?
Уилфред. Напротив, я хочу оставить вас и дать вам возможность подумать.
Лоис. В этом нет никакой необходимости. И думать незачем. Ничего вы не добьетесь. Тихо, сюда кто-то идет.
Из дома выходит Говард Бартлетт. Это крупный импозантный мужчина сорока лет, пожалуй, склонный к полноте, но сохранивший ту броскую красоту, которая привлекла Этель во время войны. На нем весьма поношенные брюки гольф и спортивный пиджак слишком яркой расцветки. Во всем его облике есть что-то безвкусное. У него довольно правильная речь, но выговор несколько простонародный. В данный момент он не вполне трезв. Его не назовешь пьяным, но горячительные напитки, которые он выпил за день, явно привели его в веселое расположение духа.
Говард. А вот и я.
Лоис. Привет, Говард.
Говард. Никак, я вас застукал? Чем это вы здесь занимаетесь с моей свояченицей, Сидар? Ты поосторожней с этим типом, Лоис. От него можно всего ожидать.
Лоис (со смехом). Да ну тебя, Говард!
Говард. Уж я-то знаю. Он из тех, которым ничего не стоит сбить бедную девушку с пути.
Лоис (холодно). Ты пьян, Говард.
Говард. Ну и что? У меня от этого голова еще лучше работает. (Вновь обращается к прежней теме.) Не верь ни одному его слову. Он гадкий порочный старик.
Уилфред. Продолжайте, Говард. Я люблю, когда мне льстят.
Говард. Понимаешь, намерения у него вовсе не благородные. (Уилфреду.) Ну скажите честно, как мужчина мужчине, у вас благородные намерения?
Уилфред. Если вы так ставите вопрос...
Говард. Не забудьте: как мужчина мужчине.
Уилфред. ...то я не стану убеждать вас в обратном.
Говард. Ну что я тебе говорил, Лоис?
Лоис. Во всяком случае, теперь я твердо знаю, как вести себя.
Говард. И не говори потом, что я не предупреждал тебя. Когда будешь бродить по Лондону бездомная, с ребенком на руках, тогда не жалуйся, что Говард тебя не предупреждал.
Лоис. Говард, тебя Этель ждет. Она хочет ехать домой.
Говард. В гостях хорошо, а дома лучше, и место женщины — дома.
Лоис. Она где-то в саду.
Говард. Превосходная женщина. Всегда знаешь, где ее найти. Не то что эти ваши бездельницы-вертихвостки. Лучше всех. И заметьте — настоящая леди. (Уилфреду.) Я-то, что греха таить, по рождению вовсе не дворянин.
Уилфред. Да ну?
Говард. Меня произвел в дворяне король. Его величество. Пускай я теперь всего-навсего простой фермер, но я побывал офицером, и я джентльмен. И прошу не забывать об этом.
Лоис. Ты несешь чепуху, Говард.
Говард. Ладно, но только вот что я хочу сказать вам, Сидар: оставьте эту девушку в покое. Бедную сиротинку. Невинную деревенскую простушку. Я взываю к лучшим сторонам вашей натуры.
Уилфред. А знаете, что с вами, Бартлетт?
Говард. Нет, не знаю.
Уилфред. Вы пьяны.
Говард. Я пьян? Да я трезв как стеклышко. Как по-вашему, сколько раз я пил сегодня?
Уилфред. И не сосчитать.
Говард. Может, оно и так, если считать по пальцам только одной руки. (Торжествующе.) Но если по пальцам обеих рук — извините, пожалуйста. А чтоб мне напиться — одной руки явно недостаточно.
Уилфред. Не забывайте, Говард, что вы уже не мальчик. Так много пить, как прежде, вам уже не под силу.
Говард. А знаете, когда я был офицером и джентльменом, я запросто выпивал бутылку виски в один присест — и ни в одном глазу. (Видит миссис Эрдсли и доктора Прентиса, которые идут через гостиную на веранду.) А вот и доктор. Давайте-ка спросим у него.
Они выходят на веранду.
Миссис Эрдсли. Говард! А я и не знала, что ты здесь.
Говард. Собственной персоной.
Доктор Прентис. Были в Стэнбери?
Говард. Да, нынче ведь базарный день.
Доктор Прентис. Ведете какие-нибудь дела?
Говард. С делами — хуже некуда. Только время попусту трачу. На сельском хозяйстве теперь далеко не уедешь.
Миссис Эрдсли. Ты выглядишь усталым, Говард. Может, налить тебе чашку чая?
Говард. Это я-то устал? Да я вообще никогда не устаю. (Показывает на Уилфреда.) А знаете, что утверждает этот малый? Он утверждает, что я пьян.
Уилфред. Я пошутил.
Говард (торжественно). Вот я и решил узнать мнение профессионала. Дядя Чарли, доктор Прентис, скажите как мужчина мужчине — я правда пьян? И не бойтесь обидеть меня. Все, что вы ни скажете, я перенесу стойко, как офицер и джентльмен. Смирно!
Доктор Прентис. Мне приходилось видеть людей и попьянее.
Говард. Ну уж нет, проверьте-ка меня как следует. Я хочу добиться правды. Велите мне сказать: «английская конституция».
Доктор Прентис. Скажите: «английская конституция».
Говард. Ага, а я уже сказал. На этом вы меня не поймаете. А вот как насчет меловой черты?
Доктор Прентис. Какой еще черты?
Говард. Да вы что? Мне, что ли, вас учить? Проводите мелом на полу черту и велите мне пройти по ней. И сразу все выясняется. Валяйте! Проводите черту. Только смотрите, чтоб была прямая.
