Айрис Мердок - Под сетью
Когда мы явились, Магдален принимала ванну. Мы прошли в ее гостиную, которой электрический камин, кучки нейлоновых чулок и шелкового белья и запах пудры придавали необыкновенный уют. Финн плюхнулся на неубранную тахту, что строго запрещалось. Я подошел к двери ванной и крикнул:
— Мэдж!
Плеск прекратился, она сказала:
— Это ты, Джейк?
Бачок гудел как проклятый.
— Ну конечно я. Послушай, в чем дело?
— Я не слышу, — сказала Магдален. — Подожди минутку.
— В чем дело? — снова прокричал я. — Ты что, правда выходишь за какого-то букмекера? Как ты могла не посоветоваться со мной?
Я чувствовал, что устроил вполне сносную сцену. Я даже ударил в дверь ванной кулаком.
— Ничего не слышу, — сказала Мэдж. Это была ложь — она хотела выиграть время. — Джейк, миленький, поставь чайник, мы попьем кофе. Я сию минуту выйду.
Из ванной Магдален выплыла на волне теплого, надушенного воздуха, как раз когда я заваривал кофе, и сейчас же юркнула к себе — одеваться. Финн поспешно встал с тахты. Мы закурили и стали ждать. Прошло еще немало времени, и вот Магдален появилась во всей красе и стала передо мной. Я смотрел на нее изумленный. Во всем ее облике произошла разительная перемена. На ней было облегающее шелковое платье дорогого и затейливого фасона и много драгоценностей, по виду не дешевых. Даже выражение ее лица как будто стало другим. Только тут я до конца понял, что сообщил мне Финн. Пока мы шли к дому, я был слишком поглощен собой, чтобы задуматься о том, как глупа и нелепа затея Мэдж. Теперь эта затея явилась мне в денежном выражении. Да, такого я не ожидал. Раньше Мэдж общалась со скучными, но гуманными дельцами, либо со служащими, тяготеющими к богеме, либо, на худой конец, с литературными поденщиками вроде меня. Какой же диковинный изъян в процессе расслоения общества свел ее с мужчиной, который мог вдохновить ее на такие туалеты? Я медленно обошел вокруг нее, внимательно приглядываясь.
— По-твоему, я что, памятник Альберту? — сказала Магдален.
— Ну что ты, с такими-то глазами! — И я заглянул в их крапчатую глубину.
Тут меня пронзила непривычная боль, и я отвернулся. Нужно было лучше за ней следить. Метаморфоза, конечно же, подготовлялась уже давно, только я-то по своей тупости ничего не заметил. Такую женщину, как Магдален, не переделаешь за одни сутки. Кто-то тут поработал на совесть.
Мэдж с любопытством на меня посматривала.
— Что с тобой? — спросила она. — Ты болен?
Я вслух повторил свою мысль:
— Мэдж, я плохо о тебе заботился.
— Ты совсем обо мне не заботился, — сказала Магдален. — Теперь этим займется другой.
Смех ее звучал язвительно, но глаза были смущенные, и я уже готов был даже сейчас, на такой поздней стадии, сделать ей опрометчивое предложение. В странном свете, внезапно озарившем нашу прошлую дружбу, я увидел что-то, не замеченное раньше, и попытался мгновенно постичь, почему Магдален мне нужна. Но я тут же перевел дух и последовал своему давнишнему правилу никогда не говорить с женщиной откровенно в минуты волнения. Ничего хорошего из этого не получается. Не в моей натуре брать на себя ответственность за других. Мне и со своими-то затруднениями дай бог справиться. Опасная минута миновала, сигнал выключили, блеск в глазах Магдален погас, и она сказала:
— Налей мне кофе.
Я налил.
— Так вот, Джейки, — сказала она, — теперь ты понимаешь. Я прошу тебя забрать отсюда свое добро как можно скорее, хорошо бы сегодня. Все твои вещи я снесла к тебе в комнату.
И верно. Разнообразное мое имущество, обычно украшавшее гостиную, исчезло. Я почувствовал, что уже не живу здесь.
— Нет, не понимаю, — сказал я, — и очень прошу тебя, объясни.
— Увози все, — сказала Магдален. — За такси я могу заплатить. — Теперь она была совершенно спокойна.
— Будь человеком, Мэдж. — Я уже снова тревожился о себе, и от этого мне стало много легче. — Почему я не могу по-прежнему жить наверху? Я ведь не помешаю. — Но я и сам понимал, что это не годится.
— Ох, Джейк! — сказала Мэдж. — Ты просто болван.
Это были самые ласковые слова, которые я пока от нее услышал. Мы оба немного оттаяли.
Все это время Финн стоял, прислонившись к косяку и разглядывая какую-то точку в пространстве. Слушает он или нет, было непонятно.
— Ушли его куда-нибудь, — сказала Магдален. — От него дрожь пробирает.
— Куда я могу его услать? Куда нам с ним идти? Ты же знаешь, что у меня нет денег.
Это было не совсем так, но из осторожности я всегда притворяюсь, будто у меня нет ни гроша — такое впечатление обо мне может когда-нибудь и пригодиться.
— Вы взрослые люди, — сказала Магдален. — По крайней мере числитесь взрослыми. Можете решить сами.
Я глянул в сонные глаза Финна.
— Что будем делать?
Финна иногда осеняют удачные идеи, да и подумать у него было больше времени, чем у меня.
— Поедем к Дэйву, — сказал он.
Я не нашел что возразить, поэтому сказал: «Ладно» — и тут же заорал ему вслед: «Возьми чемоданы!», потому что он стрелой ринулся к двери. Иногда мне кажется, что Финн недолюбливает Магдален. Он вернулся, взял один из чемоданов и исчез.
Мы с Магдален посмотрели друг на друга, как боксеры перед началом второго раунда.
— Послушай, Мэдж, — сказал я, — не можешь ты меня выселить вот так, ни с того ни с сего.
— Ты и вселился ни с того ни с сего, — сказала Мэдж.
Это была правда. Я вздохнул.
— Поди сюда, — и я протянул ей руку. Она дала мне свою, но рука была неподатливая и безответная, как вилка, и очень скоро я ее выпустил.
— Не устраивай сцен, Джейки, — сказала Мэдж.
В ту минуту я не мог бы устроить никакой, даже малюсенькой сцены. Я почувствовал слабость и прилег на тахту.
— Так-так, — сказал я мягко. — Значит, ты меня выгоняешь, и притом ради человека, который наживается на чужих пороках.
— Все мы наживаемся на чужих пороках, — сказала Мэдж, напустив на себя ультрасовременный цинизм, что ей очень не шло. — И я и ты, а ты еще используешь даже худшие пороки, чем он. — Это относилось к тому разряду книг, какие я время от времени переводил.
— Кто хоть он есть? — спросил я.
Мэдж заранее пыталась прочесть на моем лице, какое впечатление произведет ее ответ.
— Его фамилия Старфилд, — сказала она. — Возможно, ты о нем слышал. — В глазах ее сверкнуло бесстыдное торжество.
Я напряг мускулы лица, чтобы лишить его всякого выражения. Вот оно что — Старфилд, Сэмюел Старфилд, Святой Сэмми, король букмекеров. Сказать про него «какой-то букмекер» было со стороны Финна некоторой натяжкой, хотя у него и до сих пор еще была контора вблизи Пикадилли и над дверью — его фамилия из электрических лампочек. Сейчас Старфилд занимался всем понемножку в тех сферах, какие доступны его вкусам и средствам: дамские туалеты, ночные клубы, кино, рестораны.
— Понятно, — сказал я. Я не намерен был осчастливить Мэдж бурной демонстрацией. — Где же вы познакомились? Меня это интересует с чисто социологической точки зрения.
— Не знаю, что ты имеешь в виду, — сказала Мэдж. — Но если тебе так уж интересно, мы познакомились в одиннадцатом автобусе.
Это была явная ложь. Я покачал головой.
— Ты избрала карьеру манекенщицы, — сказал я. — Тебе предстоит проводить все время в том, чтобы олицетворять кричащее богатство. — И тут же у меня мелькнула мысль, что такая жизнь, может быть, и не самая скверная.
— Джейк, уезжай, пожалуйста, — сказала Магдален.
— Как бы то ни было, — сказал я, — не здесь же ты будешь жить со Святым Сэмми?
— Эта квартира будет нам нужна, и я хочу, чтобы тебя здесь не было.
Ее ответ показался мне уклончивым.
— Ты сказала, что выходишь замуж? — спросил я. Меня снова кольнуло сознание ответственности. У нее не было отца, и я почувствовал себя in loco parentis.[1] Другого locus'а у меня, в сущности, и не осталось. И теперь я сообразил, что Старфилд едва ли захочет жениться на такой девушке, как Магдален. Вешать на нее меховые манто можно было с таким же успехом, как на всякую другую живую вешалку. Но эффектна она не была, как не была ни богата, ни знаменита. Славная, здоровая молодая англичанка, простая и милая, как майский праздник в деревне. У Старфилда, надо полагать, вкусы куда более экзотические и менее матримониальные.
— Вот именно, — сказала Мэдж подчеркнуто и все так же невозмутимо. — А теперь иди укладываться. — Но по тому, как она избегала встречаться со мной взглядом, было ясно, что совесть у нее неспокойна.
Она подошла к книжной полке.
— Тут, кажется, есть твои книги. — И она достала «Мэрфи» и «Pierrot mon ami».
— Освобождаем место для господина Старфилда, — сказал я. — А он читать умеет? И кстати говоря, он знает о моем существовании?
— Допустим, что знает, — увильнула Магдален, — но я не хочу, чтобы вы встречались. Поэтому я и посылаю тебя укладываться. С завтрашнего дня Сэмми будет проводить здесь много времени.
