Кнут Гамсун - Редактор Линге
Но что говорилъ городъ? Былъ онъ на сторонѣ художника?
Насколько могъ замѣтить Лепорелло, городъ, кажется, не очень сожалѣетъ о смерти молодого человѣка. Его талантъ оспаривался, и кромѣ того, онъ почти скомпрометтировалъ одну молодую даму съ очень извѣстнымъ именемъ.
Тогда Линге взялся за перо. «Норвежцу» не очень-то жирно придется отъ всей этой исторіи, доставшейся ему такъ, безъ всякаго труда. Онъ считалъ это самоубійство просто-на-просто смѣшнымъ. Онъ посовѣтовалъ бы полиціи выяснить это дѣло, — развѣ товарищи умершаго не могли отсовѣтовать этому ребенку лишать себя жизни? Такія вещи не должны происходить въ цивилизованномъ и нравственномъ обществѣ; нужно было бы помѣшать мальчику хвататься за револьверъ только потому, что простылъ супъ за обѣдомъ.
Въ эту минуту Линге горячо сочувствовалъ обществу, которое должно было столько переносить; онъ вложилъ много убѣжденности въ эти строки, и самъ нашелъ ихъ превосходными. Всѣ опять будутъ удивляться его безпримѣрной способности такъ быстро и вѣрно отгадывать самыя сокровенныя мысли людей.
Это, дѣйствительно, смѣшно. Ну, зачѣмъ этотъ юноша лишилъ себя жизни?
* * *Когда Илэнъ вошелъ въ редакцію «Новостей», онъ услыхалъ громкій разговоръ въ комнатѣ редактора. Секретарь сказалъ, смѣясь:
— Онъ разсчитывается съ одной изъ своихъ пріятельницъ.
Вскорѣ послѣ этого изъ бюро Линге вышла дама, — сильно взволнованная. Она была очень плотная, полная, у нея были необыкновенно свѣтлые волосы и голубые глаза. Это была фру Л., прозывавшаяся камбалой, потому что была такая жирная, а кожа у нея была бѣлая.
Линге провожаетъ ее до дверей и кланяется ей; онъ соблюдаетъ приличіе и проситъ даже какъ-нибудь навѣстить его, — онъ очень хорошо знаетъ, что она больше никогда не вернется послѣ этого расчета. Они не могли дольше переносить другъ друга; легкомысленный нравъ Линге причинялъ ей черезчуръ много заботъ, а онъ, съ своей стороны, ждалъ съ нетерпѣніемъ дня разлуки. Ну, слава Богу, теперь все это миновало! Эти полустарыя дамы, которыя постоянно выпадали ему на долю, совершенно не знали, сколько мученій онѣ доставляютъ человѣку, когда не хотятъ отпустить его отъ себя. «Камбала» упрекнула его даже въ нѣкоторыхъ неисполненныхъ обѣщаніяхъ, въ нѣкоторыхъ некрасивыхъ продѣлкахъ, во лжи. Но его долгая жизнь журналиста пріучила его выдерживать бури; его внутренняя сила была такъ велика, что онъ ни разу не опустилъ глазъ книзу, когда она упрекала его въ измѣнѣ и невѣрности.
Но неужели ему никогда не посчастливится побѣдить сердце, никѣмъ другимъ еще непобѣжденное, — молодую, цвѣтущую, желанную дѣвушку, которая предпочтетъ его всѣмъ другимъ, — неужели ему никогда не повезетъ? А почему же и нѣтъ? Ему было 40 лѣтъ, но онъ чувствовалъ себя молодымъ. Даже Шарлотта Илэнъ покраснѣла, увидя его; это такъ же вѣрно, какъ и то, что его зовутъ Линге.
Онъ вспомнилъ Фредрика, ея брата, котораго онъ заманилъ въ «Новости», — теперь онъ охотно отдѣлался бы отъ него. Линге теперь опять былъ редакторомъ, извѣстнымъ журналистомъ, издававшимъ самую распространенную газету въ странѣ. Онъ открылъ дверь и выглянулъ, — совершенно вѣрно, Илэнъ сидѣлъ на своемъ мѣстѣ. Линге не зналъ, на что ему теперь этотъ человѣкъ; бюджетъ газеты былъ въ затруднительномъ положеніи, а работы Илэна не представляли больше интереса; въ публикѣ перестали больше удивляться тому, что знатное имя Илэна встрѣчается въ газетѣ Линге. Ну и что же? Разумѣется, этотъ человѣкъ не ради его собственныхъ достоинствъ былъ произведенъ въ сотрудники газеты, поэтому нельзя было черезчуръ на него положиться. Подписчики изъ самаго центра лѣвой, покинувшія такъ демонстративно «Новости» и перешедшіе къ «Норвежцу», — развѣ все это — пустяки?
Линге не могъ понять людей, читавшихъ «Норвежца», который не могъ даже ударить бичемъ или поймать агента, даже если бъ это было чрезвычайно необходимо. Онъ желалъ всего хорошаго своему товарищу по убѣжденіямъ, но тотъ стоялъ у него на пути, онъ не могъ развернуться, какъ онъ этого хотѣлъ; его цѣлью было заставить всѣхъ читать свою газету, а «Норвежецъ» мѣшалъ этому своей непоколебимой политической стойкостью.
Вдругъ Линге приказываетъ позвать управляющаго. Входитъ маленькій, худой человѣкъ съ черной бородой. У него есть нѣсколько акцій въ газетѣ, и онъ преданъ «Новостямъ» тѣломъ и душой.
— Линге слышалъ, что они потеряли подписчиковъ?
— Да, именно они-то и перешли къ «Норвежцу».
Линге задумался. Маленькій управляющій тоже.
— «Норвежецъ» печатаетъ объявленія пароходныхъ обществъ, — говоритъ онъ.
— Развѣ они у него? — спрашиваетъ Линге.
— Да, и кромѣ того у «Норвежца» еще публикаціи о каналахъ въ Фредриксхальдѣ.
— Да, — говоритъ Линге, — собственно говоря, онъ не долженъ былъ бы ихъ имѣть. Самое вѣрное, если это будетъ печататься въ самой распространенной газетѣ, а это — «Новости». Онъ очень далекъ отъ того, чтобы желать зла своему коллегѣ; но этотъ коллега не поддерживаетъ его больше въ прежней политикѣ лѣвой, напротивъ, онъ тормозитъ дѣятельность «Новостей». Вотъ почему ему нужно бороться съ нимъ, — это вопросъ принципіальный.
Они поговорили немного объ отпавшихъ подписчикахъ. Линге узналъ ихъ число, — было названо много извѣстныхъ именъ изъ среды лѣвой. Многіе, какъ на причину своего отказа, указывали на статью объ уніи.
Вдругъ за узкимъ маленькимъ лбомъ управляющаго зародился смѣлый планъ.
X
Снѣгъ носится вихремъ по улицамъ; дворцовый холмъ будто весь подернутъ дымкой. Голоса, звуки, удары подковъ, звонъ колокольчиковъ, — все какъ-то глухо погребено въ снѣгу; фонари мерцаютъ, но не свѣтятся. Прохожіе поднимаютъ воротники, ёжатся и спѣшатъ, спѣшатъ домой.
Вечеръ. Лео Хойбро гуляетъ безцѣльно по дворцовому холму, выпрямившись во весь свой длинный ростъ и засыпанный снѣгомъ, какъ медвѣдь. На немъ нѣтъ пальто, и онъ безъ перчатокъ; лишь иногда, когда его лѣвое ухо заносится снѣгомъ, онъ вытираетъ его поспѣшно красными теплыми руками и идетъ дальше, не торопясь.
Хойбро возвращается изъ банка и направляется домой. Онъ идетъ по Парквегу. Одна дверь поспѣшно открывается, дама выходитъ на улицу, а дверь осторожно за ней закрывается. Дама осматривается, хочетъ назадъ, но уже поздно. Хойбро и дама стоятъ другъ передъ другомъ. Онъ сейчасъ же узнаетъ ее, — это Шарлотта; онъ кланяется ей.
— Фрёкенъ! — въ такую погоду и вы не дома?
Она пристыжена и боится; предчувствуетъ ли онъ что-нибудь?
Меньше всего она хотѣла бы встрѣтить именно Хойбро, выходя отъ Бондезена. Счастье, что фонари такъ тускло свѣтятъ, а то онъ замѣтилъ бы ея смущеніе.
Въ нѣсколькихъ словахъ она сказала ему, что у нея въ городѣ было дѣло и, къ сожалѣнію, она запоздала.
Хойбро говорилъ такъ прямо и равнодушно, что она успокоилась; онъ разсказалъ ей маленькую сценку во время открытія стортинга, при которомъ онъ присутствовалъ; эта сценка была такая смѣшная, что она громко расхохоталась. Она была счастлива, что у него не было никакихъ подозрѣній на ея счетъ; нѣтъ, онъ ни о чемъ не догадывался, разъ онъ былъ такъ спокоенъ.
Они борются со снѣжной мятелью и подвигаются понемножку впередъ.
— Я не знаю, смѣю ли я предложить вамъ свою руку, — сказалъ онъ. — Можетъ быть, вамъ легче будетъ итти подъ руку.
— Благодарю, — сказала она и взяла его подъ руку.
— Здѣсь, вѣдь, никто насъ не видитъ! — сказалъ онъ тогда.
На это она ничего не отвѣчала. Богъ знаетъ, что онъ хотѣлъ этимъ сказать.
— Странно, мы васъ такъ рѣдко видимъ теперь, — сказала она.
И опять онъ, какъ всегда, отвѣтилъ, что работа, только работа, вечерняя экстренная работа совсѣмъ заполонила его.
Онъ говорилъ правду. Въ продолженіе длинныхъ вечеровъ онъ сидѣлъ у себя въ комнатѣ, работалъ и уже почти окончилъ маленькую работу, нѣчто въ родѣ философско-политическаго трактата, въ которомъ изобразилъ стремленія лѣвой къ полному сравненію въ уніи; въ то же время онъ нападалъ съ большой силой на редактора Линге и на дѣятельность «Новостей». Хойбро въ тиши работалъ надъ своей книгой. Фру Илэнъ видѣла, какъ онъ послѣднее время до глубокой ночи работалъ и тратилъ все больше и больше керосину.
Но Шарлотта ничего не знала о его ночной дѣятельности; она смѣялась и говорила:
— И постоянно у васъ работа! Если бъ я могла этому вѣрить!
— Вотъ какъ; она, значитъ, этому не вѣритъ?
— Нѣтъ, пусть онъ извинитъ ее, но…
— Но онъ можетъ доказать ей это во всякое время; когда они придутъ домой, онъ охотно это сдѣлаетъ, если она хочетъ.
Они оба смѣялись и шли подъ руку. Когда особенно сильно налеталъ вѣтеръ, она почти останавливалась, ей трудно было итти, и она прижималась къ нему. Какъ это было хорошо, что она почти совсѣмъ не могла сдвинуться съ мѣста. Ему было такъ хорошо и тепло отъ счастья, когда онъ помогалъ ей своими сильными руками.
