KnigaRead.com/

Ливиу Ребряну - Восстание

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ливиу Ребряну, "Восстание" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Слыхали, что случилось, господин Драгош? — закричал он, обращаясь к учителю, собиравшемуся пройти мимо.

Херделе и Драгошу пришлось остановиться. Люди окружили их и снова выслушали старосту, которого то и дело перебивали сторожа, ободренные всеобщей поддержкой. Так как Драгош не спешил взять его сторону, Правилэ обратился к Титу, надеясь, что тот признает его правоту.

— Так ведь я, люди добрые, человек тут чужой, только вчера в ваше село приехал, — ответил Херделя, слегка смущаясь любопытных взглядов, которые словно ощупывали его со всех сторон. — Мне неизвестны обстоятельства дела, не знаю, какой нанесен убыток да и был ли он вообще…

— Не было никакого убытка!.. — закричал вдруг старый сторож. — Посудите вы сами, коли…

— Ты, Якоб, помолчи, не мешай им говорить, — строго перебил сторожа староста.

— Как я уже сказал, не знаю, что именно у вас стряслось, — продолжал Титу, — но одно я хорошо знаю — не так страшен черт, как его малюют.

Несколько человек рассмеялись, и кто-то заметил:

— Так оно и есть… незачем бедных людей зазря обижать, грех это!

Воспользовавшись тем, что спор разгорелся еще жарче, Драгош и Херделя пошли дальше и свернули в улочку, ведущую к селу Вайдеей, туда, где почти напротив усадьбы Козмы Буруянэ в крепком доме, окруженном множеством пристроек и большим огородом, жил священник Никодим Гранчя.

Когда они подошли к дому, священник энергично помогал разгружать воз с тыквами. Был он в камилавке и засаленной кофейного цвета рясе, подвернутой выше колен. Его длинная седая борода почернела от пыли и грязи. Держался священник еще бодро, хотя ему перевалило за семьдесят и он уже лет двадцать как вдовел. Только зрение у него ослабело. Вот и сейчас он не сразу узнал Драгоша и весело обратился к нему лишь после того, как услыхал его голос.

— Ну и напугал ты меля, Ионикэ, я-то тебя не признал!.. Совсем плохи глаза стали!.. В церкви даже буквы не различаю. Всю службу веду на память. Старость, ничего не поделаешь!



Л. Ребряну

«Восстание»

Говоря это, старик то и дело недоуменно поглядывал на Титу, а когда учитель познакомил их, ласково заговорил с ним:

— Дай тебе бог здоровья, сынок! Ты уж прости, что застал меня в столь непотребном виде, но здесь у нас священники — люди простые и неученые, живем мы, как наши отцы и деды жили. Вот сын у меня зато зело ученый, семинарию в Бухаресте кончил и такой славный стал священник, что сам митрополит его отметил. Голос у него преотличный, может, от меня унаследовал, я-то пел совсем недурно да и сейчас при случае в грязь лицом не ударю, вот и Ионикэ может подтвердить. Один я знаю, как мне обидно и горько, что нет сына около меня, но что поделаешь, коли барин Мирон никак не смилостивится и не переведет его сюда…

Сыну священника пришлось взять приход, впрочем совсем неплохой, где-то в уезде Горж, так как Мирон Юга, неизвестно почему, не пожелал допустить его в Амару. Это бесконечно удручало старика, и он ни о чем другом не мог говорить со своими гостями. Он позвал их в дом, угостил вареньем и познакомил со своей старшей дочерью Никулиной, женщиной лет сорока, женой состоятельного мужика Филипа Илиоасы. Потчуя гостей, Никулина то и дело извинялась за беспорядок в комнате и за то, что гости застали ее босиком. Она рассказала, что у нее шестеро детей и самый старший учится в пятом классе гимназии, в городе Питешти. Они пока живут все вместе в доме священника и ждут, когда господь смилостивится, смягчит сердце барина и поставит Антона на место старого Никодима… Ведь у Филипа свое хозяйство, полученное от родителей, и живет он с тестем только ради того, чтобы не оставлять его в одиночестве на старости лет.

— Видите? — спросил Драгош, когда они оказались на улице, за калиткой, куда их проводило все семейство священника. — Всюду и везде власть Юги. В его руках вся наша жизнь, а возможно, и смерть…

— Это особый случай, — ответил Херделя. — И так не будет длиться вечно. Завтра-послезавтра старый Юга скончается, а молодой…

— Нет, нет, вы ошибаетесь! Это отнюдь не особый случай! — запальчиво возразил учитель. — Так всюду, по всей стране! Барин или его ставленник арендатор — полновластный хозяин деревни. Его воля — закон, он всесилен! А чтобы вы не сомневались в моей беспристрастности и в том, что я в здравом уме, могу добавить, что Мирон Юга порядочнее большинства других помещиков. Он никого не обманывает и не стремится содрать с крестьян семь шкур, он даже делает добро, когда может и считает нужным. Я уж не говорю о его щедрости по отношению к церкви, к школе и ко всем прочим общественным делам. Зато он не разрешает никому даже пикнуть, считает, что он всегда прав и что он — всеобщий благодетель… Стало быть, мы имеем дело не с исключительным случаем, у нас не хуже, чем в других местах, а, может, даже лучше. И все-таки, как вы сами видите, мы просто рабы! Виной тому не Мирон Юга, а положение, в каком мы находимся. И это положение не изменится оттого, что один человек уйдет со сцены. Его преемник, какими бы хорошими и благородными ни были его намерения, все равно будет делать то же самое, он просто будет вынужден и впредь действовать в рамках той же системы. Настоящие перемены произойдут лишь тогда, когда помещиков не станет и земля будет принадлежать тем, кто на ней работает.

Уловив в голосе учителя скрытую угрозу, Титу примирительно заметил:

— Но подобные изменения невозможно осуществить в два счета.

— Конечно, нет! — еще мрачнее буркнул Драгош. — Для этого весь мир должен перевернуться, но этого не хочет никто, и я в том числе… Одна надежда на чудо…

— Чудо! — отозвался Титу. — В наши дни только люди могут вершить чудеса.

— Люди, но не рабы! — уточнил учитель, и глаза его сурово сверкнули.

6

На следующий день, едва забрезжил рассвет, староста Правилэ уже был во дворе арендатора. Сторож Замфир Келару, щуплый, с землистым лицом, вертелся вокруг нового амбара, как волк, которому не терпится пробраться в надежно запертую овчарню. Староста придирчиво все осмотрел, потрогал, проверил и, не найдя ни малейшего следа взлома, вдруг сердито воскликнул:

— Как же пробрались внутрь воры?

— А нам откуда знать? — горестно вздохнул сторож. — Пусть барин сам покажет, вот он как раз идет сюда.

Предупрежденный сторожами еще с вечера, Козма Буруянэ, ежась от холода, — все вокруг заволокло густой изморосью, — пришел на место происшествия, чтобы лично присутствовать при том, как староста будет выяснять обстоятельства дела. Правилэ встретил его почтительным упреком:

— Ну и заварили же вы кашу, сударь! Сказали бы лучше нам и не вмешивали в такое дело барина. Сами знаете, как он лют во гневе и как всем нам тогда туго приходится…

Арендатор попытался сперва обратить все в шутку, но очень расстроился, когда узнал о грозном приказе, который Мирон Юга отдал старосте. Подумать только, сколько хлопот и неприятностей может вызвать неосторожно брошенное слово! Буруянэ готов был сейчас откусить себе язык в наказание за собственную болтовню. Теперь крестьяне возненавидят его еще больше, ему совсем житья не будет. Но кто мог подумать, что Юга поднимет шум из-за какой-то чепухи? Он тут же посоветовал старосте не торопиться и приостановить следствие, а он, мол, заявит в контору поместья, что у него нет никаких претензий и потому можно оставить людей в покое.

Довольный Правилэ зашагал обратно в деревню. По дороге, однако, он подумал, что отказ арендатора от жалобы дела не меняет. Если Мирон Юга не отменит лично своего приказа, он, староста, не имеет права прекратить следствие, а то старый барин, упаси бог, еще пуще разгневается и обрушит весь свой гнев на его голову. Тем временем Козма Буруянэ сообразил, что причинит сам себе кучу неприятностей, если откажется от жалобы, и решил пока молчать как рыба.

Унтеру Боянджиу приснился ночью сон, который жена истолковала не к добру, и потому он был настроен воинственнее, чем накануне. Сейчас он поджидал в примэрии старосту с результатами расследования на месте преступления. Пока же он распорядился, чтобы к нему привели пятнадцать взятых на заметку крестьян из Вайдеей и десять из Амары. Последних уже доставили, и он собирался их немедленно допросить. Боянджиу намеревался провернуть все дело в самой примэрии, так как в глубине здания была довольно вместительная комната, в которую можно было посадить большое число арестованных. В жандармском участке он располагал лишь крохотной комнатушкой, где едва умещались три человека.

Тяжело отдуваясь, раскрасневшись, весь в поту, пришел староста. Проходя мимо корчмы, он решил чуть согреться и хватил несколько стопок цуйки. Боянджиу решительно заявил ему, что не намерен марать свой послужной список из-за каких-то подлых мужиков и не изменит решения оттого, что арендатор пошел на попятный. Капризы господина Буруянэ его не интересуют. Он военный и выполняет свой долг. Взгляд Боянджиу был так грозен, что Правилэ струхнул, будто тоже попал под подозрение.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*