Бернард Маламуд - Идиоты первыми
Нет, надо этому положить конец, подумал профессор. Но потом достал из бумажника два билета по тысяче лир и подал Розе.
— Идите к ней сейчас же, — сказал он. Он хотел добавить, что если она действительно в положении, то пусть сюда не возвращается, но побоялся: а вдруг она что-нибудь сделает над собой или соврет, чтобы остаться у него служить? А он не хотел больше видеть ее. Когда он думал, что жена и дочь приедут и застанут тут всю эту неразбериху, он начинал страшно нервничать. Надо было избавиться от этой служанки как можно скорее.
На следующий день Роза явилась в двенадцать, а не в девять, как обычно. Ее смуглое лицо было бледно.
— Простите, что опоздала, — прошептала она, — я ходила молиться на могилу к мужу.
— Ничего, ничего, — сказал профессор. — А у акушерки вы были?
— Нет еще.
— Почему? — он старался говорить спокойно, хотя уже начинал сердиться.
Она уставилась в пол.
— Пожалуйста, отвечайте на мой вопрос.
— Хотела я вам сказать, что потеряла ваши две тысячи в автобусе, да вот побывала на могиле мужа и теперь скажу вам правду. Все равно вы узнаете.
Какой ужас, — подумал он. — Этому же конца и краю не видно.
— Что же вы сделали с деньгами?
— Я про то и говорю, — вздохнула Роза. — Купила сыну подарок. Хоть не стоит он этого, да ведь у него же день рождения! — И она залилась слезами.
Он смотрел на нее с минуту, потом сказал:
— Попрошу вас пройти со мной!
Профессор вышел из квартиры как был, в халате, Роза вышла за ним. Открыв дверцы лифта, он пропустил ее вперед. Она вошла в лифт.
Двумя этажами ниже профессор остановил лифт. Он вышел и близорукими глазами стал читать фамилии на медных дощечках под звонками. Найдя то, что ему было нужно, он нажал кнопку. Горничная отворила двери и пропустила их вперед. Она испуганно посмотрела на Розу — вид у нее был страшный.
— Доктор дома? — спросил профессор.
— Сейчас узнаю.
— Пожалуйста, попросите его принять меня на минуту. Я живу в этом же доме, двумя этажами выше.
— Si, signore[12].— Она покосилась на Розу и прошла в комнаты.
К ним вышел доктор-итальянец — невысокий пожилой человек с бородкой. Профессор раза два встречался с ним в подъезде их жилого дома. Доктор застегивал манжету рубашки.
— Простите, что беспокою вас, сэр, — сказал профессор. — Это моя служанка, она в некотором затруднении. Ей хотелось бы определенно знать, в положении она или нет. Вы не могли бы ее посмотреть?
Доктор взглянул на него, потом на Розу — та прижала платок к глазам.
— Пусть пройдет ко мне в кабинет.
— Благодарю вас, — сказал профессор, и доктор наклонил голову.
Профессор поднялся к себе. Через полчаса позвонил телефон.
— Pronto[13].
Звонил доктор.
— Нет, беременности нет, — сказал он. — Она просто перепугана. Кроме того, у нее больная печень.
— Вы уверены, доктор?
— Да.
— Благодарю вас, — сказал профессор. — Если вы ей выпишете лекарство, пожалуйста, пришлите счет мне. И за визит тоже.
— Хорошо, — сказал доктор и повесил трубку.
Роза вошла в кабинет.
— Доктор вам сказал? — спросил профессор. — Никакой беременности нет.
— Пресвятая дева помогла! — сказала Роза.
— Да, вам повезло.
И, стараясь говорить спокойно, профессор сказал, что ей придется уйти.
— Мне очень жаль, Роза, но я просто не могу, чтобы меня постоянно вмешивали в такие дела. Меня это расстраивает, мешает работать.
— Понимаю, — сказала она и отвернулась.
Раздался звонок. Это пришел Армандо, маленький худощавый человек в длинном сером пальто. Его широкая черная шляпа была лихо заломлена, усики у него были маленькие, а глаза темные и тревожные. Он снял шляпу.
Роза сказала ему, что уходит отсюда.
— Позвольте тогда помочь вам с вещами, — сказал Армандо. Он пошел с ней в комнатку для прислуги, и они завернули все вещи Розы в газету.
Когда они вышли из комнаты — Армандо с кошелкой, Роза с коробкой от обуви, завернутой в газету, профессор отдал ей остатки ее жалованья.
— Мне очень жаль, — повторил он, — но я должен подумать о жене и о дочке: они приезжают через несколько дней.
Она ничего не ответила. Армандо, с окурком сигареты в зубах, предупредительно открыл ей двери, и они вышли вместе.
Позже профессор обследовал комнату для прислуги и увидел, что Роза забрала все свои вещи, кроме туфель, которые он ей подарил. Когда приехала его жена, она перед Днем благодарения подарила туфли швейцарихе, а та, поносив их с неделю, отдала своей невестке.
Мой сын убийца
Пер. В. П. Голышев
Он просыпается, чувствуя, что отец стоит в передней и прислушивается. Прислушивается к тому, как он встает и ощупью ищет брюки. Не надевает туфли. Не идет есть на кухню. Смотрится в зеркало, зажмурив глаза. Час сидит на стульчаке. Листает книгу, не в силах читать. Прислушивается к его мучениям, одиночеству. Отец стоит в передней. Сын слышит, как он прислушивается.
Мой сын чужой, ничего не говорит мне.
Я открываю дверь и вижу в передней отца. Почему стоишь тут, почему не идешь на работу?
Потому что взял отпуск зимой, а не летом, как обычно.
И проводишь его в темной вонючей передней, следя за каждым моим шагом? Стараешься угадать, чего не видишь? Какого черта шпионишь за мной все время?
Мой отец уходит в спальню и немного погодя украдкой возвращается в переднюю: прислушивается.
Иногда слышу его в комнате, но он со мной не разговаривает, и я не знаю, что с ним. Я, отец, в ужасном положении. Может быть, он когда-нибудь напишет мне письмо: Милый папа…
Гарри, милый сын, открой дверь. Мой сын узник.
Моя жена уходит утром к замужней дочери, та ждет четвертого ребенка. Мать готовит, убирается у нее, ухаживает за тремя детьми. Беременность у дочери проходит тяжело, высокое давление, и она почти все время лежит. Так посоветовал врач. Жены целый день нет. Она боится за Гарри. С прошлого лета, когда он закончил колледж, он все время один, нервный и погружен в свои мысли. Заговоришь с ним — в ответ чаще всего крик, а то и вообще никакого ответа. Читает газеты, курит, сидит у себя в комнате. Изредка выходит погулять.
Как погулял, Гарри?
Погулял.
Моя жена посоветовала ему пойти поискать работу, и раза два он сходил, но, когда ему предлагали место, отказывался.
Не потому, что не хочу работать. Я плохо себя чувствую.
Почему ты плохо себя чувствуешь?
Как чувствую, так и чувствую. По-другому не могу.
Ты нездоров, сынок? Может быть, покажешься врачу?
Я же просил меня так не называть. Здоровье мое ни при чем. И я не хочу об этом говорить. Работа меня не устраивала.
Устройся куда-нибудь временно, сказала ему моя жена.
Он кричит. Все временно. И так, что ли, мало временного? Я нутро свое ощущаю как временное. Весь мир временный, будь он проклят. И работу вдобавок временную? Я хочу не временного, а наоборот. Но где возьмешь? Найдешь где?
Мой отец прислушивается на кухне.
Мой временный сын.
Она говорит, что на работе мне будет легче. Я говорю, не будет. В декабре мне стукнуло двадцать два, я получил диплом в колледже, и что им можно подтереть, известно. Вечерами я смотрю новости. Изо дня в день наблюдаю войну. Большая дымная война на маленьком экране. Бомбы сыплются градом. С грохотом взмывает пламя. Иногда наклоняюсь и трогаю войну ладонью. Мне кажется, рука отсохнет.
У моего сына опустились руки.
Меня призовут со дня на день, но теперь я не так тревожусь, как раньше. Не пойду. Уеду в Канаду или куда смогу.
Его состояние пугает мою жену, и она с удовольствием уезжает утром к дочери, ухаживать за тремя детьми. Я остаюсь с ним дома, но он со мной не разговаривает.
Позвони Гарри и поговори с ним, просит дочку моя жена.
Как-нибудь позвоню, но не забывай, что между нами десять лет разницы. По-моему, он смотрит на меня как на вторую мать, а ему и одной довольно. Я любила его маленького, но теперь мне трудно общаться с человеком, который не отвечает взаимностью.
У нее высокое давление. По-моему, она боится звонить.
Я взял две недели отпуска. Я продаю марки на почте. Я сказал директору, что неважно себя чувствую, — и это правда, — а он предложил мне отпуск по болезни. Я ответил, что не настолько болен, просто нуждаюсь в небольшом отпуске. Но моему другу Мо Беркману я объяснил, почему беру отпуск: беспокоюсь за сына.
Лео, я тебя понимаю. У меня свои волнения и тревоги, Когда у тебя подрастают две дочери, не ты хозяин своей судьбы, а она над тобой хозяйка. А все-таки жить надо. Пришел бы в пятницу вечерком на покер. Компания у нас хорошая. Не лишай себя хорошего отдыха.
Посмотрю, какое будет настроение в пятницу, как пойдут дела. Не могу обещать.
