Рабиндранат Тагор - Гóра
Биной растерялся.
— Но ведь я же никого не знаю, — пробормотал он. — Кроме вас, у меня в Калькутте, собственно, и знакомых-то нет. Но я постараюсь, разузнаю…
— Ты ведь хорошо знаешь Шошимукхи?
— Ну конечно! Еще бы! — рассмеялся Биной. — Прекрасная девочка!
— Так чего там разузнавать. Бери ее.
— Что вы! Что вы! — испугался Биной.
— Извини, если я поступил бестактно. Конечно, ваш род знатнее, но, право же, в наше время это не может служить препятствием для человека образованного.
— Ну что вы, тут вопрос вовсе не в том, чей род знатнее, просто я хочу сказать… Ведь она еще совсем малютка.
— Э, что ты! Да разве ей мало лет? Индусские девушки не англичанки — им не годится пренебрегать обычаями своего народа.
Не в характере Мохима было легко отпускать свою жертву. Не зная, как вырваться из его когтей, Биной в конце концов попросил:
— Дайте мне немного подумать.
— Да сколько угодно. Не думай, пожалуйста, что я пришел условиться насчет дня свадьбы.
— Я должен поговорить с родными… — начал было Биной.
— А то как же, — прервал его Мохим, — обязательно. Раз твой дядя жив, без его согласия ничего предпринимать нельзя.
Прикончив еще один пакетик пана, Мохим поднялся с таким видом, словно между ними все уже решено, и ушел.
Еще раньше Анондомойи намекнула как-то Биною на возможность его брака с Шошимукхи, но молодой человек пропустил ее слова мимо ушей. И хотя он и сегодня не усмотрел в этом предложении ничего заманчивого, все же он призадумался. Женившись на Шошимукхи, он станет членом семьи Горы, а оттолкнуть близкого родственника Горе будет не так-то легко. Английский обычай жениться по склонности сердца он считал нелепым, поэтому женитьба на Шошимукхе не представлялась ему чем-то невозможным. И во всяком случае, это был предлог пойти и поговорить с Горой, чему он был очень рад. В глубине души он надеялся, что Гора будет уговаривать его согласиться. Биной не сомневался, что, не получив от него определенного согласия, Мохим обязательно обратится к Горе за поддержкой.
Постепенно мрачное настроение Биноя рассеялось. Решив не откладывать в долгий ящик свиданья с Горой, он поспешно накинул чадор и вышел из дому. Но не успел он пройти и несколько шагов, как услышал сзади себя крик: «Биной-бабу!» — и, оглянувшись, увидел Шотиша.
Вместе с Шотишем он снова вернулся домой. Шотиш достал из кармана узелок и сказал:
— Отгадайте, что это такое?
Биной назвал ряд совершенно невероятных вещей, как, например, «череп», «щенок» и так далее, пока, наконец, возмущенный его недогадливостью Шотиш не развязал узелок и не достал из него несколько оранжевых плодов.
— Может быть, вы хоть теперь скажете мне, что это такое?
Биной выдавил из себя наудачу несколько названий, но в конце концов ему пришлось признаться в своем невежестве, и тогда Шотиш рассказал, что в Рангуне у них живет дядя, который и прислал его матери посылку с этими плодами, и что мать велела Шотишу отнести пять штук в подарок Биною.
В те дни в Калькутте мало кто видел эти бирманские плоды. Повертев манго в руках и пощупав их плотную кожуру, Биной осведомился:
— Шотиш-бабу, а как их есть?
Шотиш рассмеялся:
— Не вздумайте только сразу кусать, надо сперва очистить.
Незадолго перед тем Шотиш сам тщательно пытался откусить кусочек манго, чем немало насмешил мать и сестер. Сейчас он мог отыграться и с удовольствием подсмеивался над Биноем.
Они посмеялись немного, и затем Шотиш сказал:
— Биной-бабу, ма сказала, чтобы вы пришли к нам, если у вас есть время, — сегодня день рождения Лилы.
— Видишь ли, сегодня, к сожалению, я занят, мне надо идти в другое место.
— Куда?
— К моему другу.
— К тому самому?
— Да.
«К другу может, а к нам нет». Шотишу показалось это крайне нелогичным, тем более что друг этот ему чрезвычайно не понравился — на вид он был еще более суров, чем директор школы, и, уж конечно, был совершенно неспособен оценить всю прелесть музыкальной шкатулки. Шотишу было неприятно, что Биной может предпочесть общество этого человека, и он решительно заявил:
— Нет, Биной-бабу, вы должны пойти к нам.
Желание пойти к Порешу-бабу боролось в душе Биноя с сознанием долга по отношению к Горе. Он не хотел подвергать новым испытаниям их пошатнувшуюся дружбу, твердо решив поставить ее превыше всего.
Однако понадобилось совсем немного времени, чтобы молодой человек капитулировал. Он взял мальчика за руку и направился к дому номер семьдесят восемь, несмотря на то, что в душе его боролись противоречивые чувства и он понимал, что делать этого не следует. Что там ни говори, а приятно знать, что о тебе помнят, да еще получить в подарок редкие фрукты, присланные из далекой Бирмы.
Уже в дверях они столкнулись с Пану-бабу и еще несколькими незнакомыми людьми, покидавшими дом после торжественного обеда в честь Лилы. Пану-бабу сделал вид, что не заметил Биноя.
В доме слышались громкий смех и беготня: Шудхир утащил у Лабонне ключ от ящика стола, где она хранила свой альбом. Среди стихотворений, которые переписала в него эта юная любительница поэзии, были и такие, которые легко могли стать объектом насмешек, и Шудхир грозил прочитать их вслух собравшимся. Когда Биной вошел в комнату, борьба за обладание альбомом была в самом разгаре. При его появлении Лабонне и все остальные мгновенно разбежались; вслед за всеми бросился и Шотиш, желавший непременно принять участие в веселой игре. Вскоре в комнату вошла Шучорита.
— Ма просит вас подождать немного, она сейчас придет. А отец уехал к Онатхо-бабу. Он тоже скоро вернется.
Чтобы рассеять смущение Биноя, она заговорила с ним о Горе.
— Ваш друг, наверное, больше никогда не придет к нам, — с улыбкой сказала она.
— Почему?
— Он, конечно, был неприятно поражен, увидев нас в обществе мужчин. Я уверена, что, по его понятиям, уважения заслуживают лишь те женщины, которые посвящают себя исключительно домашнему хозяйству.
Биной не знал, что ответить. Он и рад был бы протестовать, но как мог он солгать?
— Гора считает, что женщины должны отдавать все свое внимание дому, иначе они не смогут как следует выполнять свои обязанности, — уклончиво сказал он.
— В этом случае, — возразила Шучорита, — женщинам и мужчинам следует вообще строго разграничить свои обязанности. А то как бы не пострадали и дела, которыми заняты мужчины, поскольку какое-то участие в домашней жизни они все-таки принимают. А вы согласны со своим другом?
До сих пор взгляды Биноя на место и роль женщины в обществе ничуть не отличались от взглядов Горы. Он даже писал статьи на эту тему. Но трудно было ожидать, чтобы он признался в этом сейчас.
— Вам не кажется, — сказал он, — что в таких делах все мы рабы условностей? Мы не привыкли к женщинам, которых интересует что-то, помимо их прямых обязанностей, и, встретив такую женщину, испытываем обычно неприятное чувство. А для того, чтобы обосновать это чувство, стараемся убедить себя, что поведение ее неуместно, неприлично. Все дело в традициях, а доводы приводятся по большей части просто так, чтобы оправдать свою точку зрения.
— Наверно, ваш друг строго придерживается всех традиций?
— Это только кажется на первый взгляд. На самом деле он строго следует всем традициям вовсе не потому, что верит в их мудрость и превосходство. Просто он полагает, что неукоснительное соблюдение обычаев может приостановить разрушительный процесс, которому мы подвергаем наше общество, презирая все его законы. Он утверждает, что только понимание и знание всех обычаев страны, которые приходят вместе с уважением и любовью к ней, могут положить начало ее оздоровлению — так же, как это бывает с любым живым организмом.
— Но, если вы думаете, что оздоровление может прийти само собой, то почему этого не случилось до сих пор?
— Потому, что мы никогда не видели свою страну в целом, никогда не принимали своего народа целиком. Мы не презираем свой народ, но разве можно сказать, что мы уважаем его? Вернее всего мы его просто не замечаем. Откуда же ему черпать силы? Представьте себе больного, которого долгое время никак не лечили и не обращали на него никакого внимания, а потом вдруг, спохватившись, повезли в больницу, где врач, однако, отнесся к нему крайне равнодушно и, вместо того чтобы начать курс длительного и вдумчивого лечения, в нетерпении предложил целый ряд операций. Тогда как другой врач — мой друг — твердо заявил: «Нет, я не могу пойти на то, чтобы у человека, дорогого мне, бесконечными операциями отняли бы жизнь. Я категорически против какого бы то ни было хирургического вмешательства. Я буду применять стимулирующие средства, чтобы дать ему возможность окрепнуть, и тогда, если понадобится, он выдержит операцию, а может быть, обойдется и без нее». Гора считает самым важным для нас сейчас — глубокое уважение к нашей родине. Без этого мы никогда не поймем ее как следует, а не поняв, можем принести ей вред, какими бы благими ни были наши намерения. Для того чтобы принести пользу, нужно знать, в чем заключается польза, и для того, чтобы узнать это, надо проявить максимум терпения. А для того, чтобы проявить терпение, нужно искренне любить.
