Теофиль Готье - Мадемуазель де Мопен
Когда мы поднимались по лестнице, сердце мое забилось чаще, и едва я немного оправился от смущения, как де С***, подтолкнув меня локтем, подвел к женщине лет тридцати, весьма миловидной, одетой с неброской роскошью и с явными притязаниями на девическую простоту, что не помешало ей наложить на лицо невообразимо толстый слой румян: это была хозяйка дома.
Де С*** тут же заговорил звонким насмешливым голосом, совсем не таким, как обычно, а особым, который появляется у него в свете, когда он желает испытать свое обаяние; подпустив почтительной насмешливости, в которой явно сквозило глубочайшее презрение, он сказал ей, произнося одни слова громче, а другие тише:
— Вот молодой человек, о котором я на днях вам рассказывал; его отличают самые утонченные достоинства; он весьма знатного рода, и, я полагаю, вы с удовольствием станете его принимать; оттого я и взял на себя смелость вам его представить.
— Разумеется, сударь, вы совершенно правы, — ответствовала дама, жеманясь сверх всякой меры. Потом она повернулась ко мне и, окинув меня искоса весьма искушенным взглядом, от которого я покраснел до самых ушей, сказала: «Можете считать, что получили постоянное приглашение; приходите всякий раз, когда не знаете, на что убить вечер».
Я весьма неловко поклонился и пробормотал несколько бессвязных слов, которые едва ли внушили ей благоприятное представление о моем уме; тут вошли другие гости, и я был избавлен от мучений, неизбежных при церемонии знакомства. Де С*** увлек меня в угол у окна и принялся энергично отчитывать.
— Черт побери, ты ставишь меня в дурацкое положение: я аттестовал тебя редкостным умницей, пылким мечтателем, лирическим поэтом, самым возвышенным и увлекающимся человеком на свете, а ты молчишь, как пень, хоть бы слово сказал! Какая скудость воображения! Я полагал, что твоя фантазия пробуждается куда проворнее! Ну же, пришпорь свой язык, тараторь, что в голову взбредет; тебе нет нужды изрекать здравые и разумные суждения, напротив, это может тебе повредить; ты, главное, говори, вот и все: говори побольше, подольше, привлеки к себе внимание, отбрось сейчас же всякую опаску, всякую скромность; заруби себе на носу: все эти люди дураки или вроде того, и не забудь, что оратор, если он жаждет успеха, должен как можно больше презирать своих слушателей. Как тебе показалась хозяйка дома?
— Она мне с первого взгляда очень не понравилась, и, хотя я проговорил с ней от силы три минуты, мне было так скучно, словно я ее муж.
— Ах, вот как ты о ней думаешь?
— Именно так.
— И твое отвращение к ней совершенно непреодолимо? Тем хуже; было бы весьма кстати, если бы ты сделался ее любовником хотя бы на месяц; это произвело бы прекрасное впечатление; имей в виду, что приличному молодому человеку невозможно попасть в свет иначе как через нее.
— Ладно, — сникнув, вздохнул я. — Если нет другого выхода, я, конечно, сделаюсь ее любовником, но так ли это необходимо, как ты полагаешь?
— К сожалению, да, это совершенно неизбежно; попробую растолковать тебе почему. Госпожа де Темин теперь в моде; она в высшей степени наделена всеми смешными слабостями, которые в ходу сегодня, и некоторыми из тех, что войдут в обыкновение завтра, но никогда не грешит вчерашними: она прекрасно осведомлена. Все будут носить то, что носит она, но сама она не одевается так, как до нее одевались другие. Вдобавок она богачка, экипажи у нее самые отменные. Она не умна, но язык у нее подвешен хорошо; вкусы у нее самые смелые, но она холодна, как камень. Приглянуться ей нетрудно, но растрогать ее невозможно: у нее бесстрастное сердце и распутный ум. Что до ее души, если у нее вообще есть душа, в чем я сомневаюсь, то она черным-черна: нет такой низости и пакости, на которые не была бы способна эта женщина; но она весьма ловкая особа и блюдет приличия ровно настолько, чтобы ее ни на чем нельзя было поймать. Например, она запросто будет спать с мужчиной, но ни за что не напишет ему самой простой записки. Даже самые ее задушевные враги ни в чем не могут ее упрекнуть — разве только в том, что она чересчур румянится и что некоторые части ее телес не столь округлы, как им следует быть, — это, кстати, неправда.
— Откуда ты знаешь?
— Ну и вопрос! Оттуда, откуда узнаются такие подробности: сам убедился.
— Значит, ты тоже был любовником госпожи де Темин!
— Разумеется! Почему бы и нет? С моей стороны было бы весьма нелюбезно, если бы я с ней не переспал. Она оказала мне огромные услуги, и я очень ей благодарен.
— Не возьму в толк, какого рода услуги она могла тебе оказать…
— Ты что, в самом деле глуп? — изумился де С***, уставившись на меня с преуморительнейшей гримасой. — Право, ты меня пугаешь! Уж и не знаю, все ли можно тебе рассказывать? Госпожа де Темин слывет, и вполне заслуженно, дамой, весьма искушенной в совершенно особых областях знания, и молодой человек, которого она к себе приблизила и подержала при себе, может смело представляться в любом доме и быть уверенным, что очень скоро ему подвернется случай вступить в любовную связь, да и не в одну. Помимо этого неоспоримого преимущества есть у нее еще одно, не менее важное: когда женщины, принадлежащие к этому кругу, увидят, что ты признанный любовник госпожи де Темин, то, коль скоро ты возбудишь в них малейшую склонность, они почтут для себя радостью и даже долгом отбить тебя у такой законодательницы мод; а тебе, вместо того чтобы ухаживать да маневрировать, останется только выбирать, ибо все наверняка примутся с тобой заигрывать и кокетничать напропалую.
И все-таки если она внушает тебе чрезмерное отвращение, не сближайся с ней. Это не то чтобы совсем уж необходимо, хотя так оно было бы приличнее и вежливее. Но тогда сделай выбор не мешкая и открыто напади на ту, которая больше тебе приглянется или покажется доступнее остальных; иначе ты утратишь в их глазах прелесть новизны, которая на несколько дней даст тебе преимущество перед всеми здешними кавалерами. Все эти дамы не подозревают, что бывает такая страсть, которая рождается в глубине души и неспешно зреет там, в почтении и безмолвии: у них на уме любовь с первого взгляда и мистическое сродство, необыкновенно удачные выдумки, избавляющие от докучной необходимости давать отпор, томиться, вести долгие беседы, — словом, от всего, что вносит в любовный роман истинное чувство и что, в сущности, лишь понапрасну оттягивает развязку. Эти дамы весьма берегут свое время и до того дорожат им, что каждая минута, прожитая впустую, приводит их в отчаяние. Их обуревает в высшей степени похвальное желание осчастливить род людской, и они любят ближнего, как самих себя, — весьма похвальная добродетель, вполне в духе Евангелия; эти более чем милосердные создания ни за что на свете не допустят, чтобы поклонник умер от отчаяния.
Должно быть, три-четыре дамы уже поражены тобой, и советую по-дружески: поспеши проявить настойчивость; нечего тебе тешиться моими россказнями в оконной нише, этак ты далеко не уйдешь.
— Но, дорогой С***, я в этих вещах совершенный новичок, Я хуже, чем кто бы то ни было, умею отличать с первого взгляда женщину, которую успел поразить, от той, которая передо мной устояла, и если ты, человек опытный, мне не поможешь, я могу допустить самые нелепые ошибки.
— И впрямь, твоя непросвещенность ни с чем не сравнима; никогда бы не поверил, что в наш блаженный век может явиться на свет такое пасторальное и буколическое создание, как ты! Какого черта, тебе даны эти огромные черные глазищи — и, при условии, что ты научишься пускать их в ход, кто перед тобой устроит? Ну-ка, взгляни в тот уголок, у камина, на малютку в розовом, что поигрывает веером: вот уже добрых четверть часа она в упор лорнирует тебя с таким усердием, которое говорит о многом; она единственная в этом обществе умеет с видом такого превосходства нарушать приличия и в самом бесстыдстве хранить такую величавую осанку. Ее очень не жалуют дамы, которые отчаялись когда-либо достичь высот безнравственности, зато она весьма по вкусу мужчинам, которые находят в ней живость и бесшабашность, присущие куртизанкам. И в самом деле, она очаровательна, беспутна, исполнена остроумия, пылкости и причуд. Превосходная любовница для юноши с предрассудками! В неделю она избавит вас от угрызений совести и вдохнет вам в сердце такое распутство, с которым вы никогда уже не будете выглядеть ни смешным, ни печальным. Обо всем на свете у нее наготове неописуемо ясные и точные суждения, и она с удивительной быстротой и уверенностью добирается до самой сути. Эта миниатюрная женщина — воплощение алгебры: именно то, что нужно мечтателю и энтузиасту. Она скоро излечит тебя от твоего туманного идеализма и тем самым окажет тебе огромную услугу. Впрочем, ей самой это доставит большое удовольствие, ибо она инстинктивно стремится избавлять поэтов от иллюзий.
Описание де С*** раздразнило мое любопытство, я выбрался из укрытия и, пробравшись между группками гостей, приблизился к даме; я окинул ее внимательным взглядом: на вид ей было лет двадцать пять, двадцать шесть. Она была невелика ростом, но недурно сложена, хотя слегка полновата; руки у нее были белые и мягкие, кисти достаточно изысканной формы, ножка премилая и даже чересчур крохотная, плечи полные, ослепительные, грудь невелика, но вполне удовлетворительна и позволяла надеяться, что прочее не хуже; волосы у нее были необыкновенно блестящи и черны, как вороново крыло; глаза слегка раскосые, удлиненные к вискам, тонкий нос с глубоко вырезанными ноздрями, влажный, чувственный рот, на нижней губе маленькая складочка, а над уголками рта едва заметный пушок. А сквозившие во всем облике живость, бойкость, здоровье, сила и непостижимое выражение чувственности, умерявшееся кокетством и всякими уловками, сообщали ей незаурядную привлекательность и с лихвой оправдывали тот пристальный интерес, которым она была окружена и который постоянно возбуждала в окружающих.
