Арчибальд Кронин - Цитадель
А пока продолжал, не переводя дыхания;
— Мы сегодня чудесно проведем вечер. Хемсон — отличный малый. Остроумный, веселый. Помню, раз в Данди устроили благотворительный дневной концерт в пользу больниц. Выступали всякие «звезды», настоящие артисты — это было в Лицее. И что же вы думаете, Хемсон отправился туда, выступил на сцене — пел и плясал — и, клянусь святым Георгием, покорил весь зал!
— Он, очевидно, больше подходит для роли любимца театральной публики, чем для роли врача, — заметила с улыбкой Кристин.
— Ну, Крис, не будьте так строги. Фредди вам понравится.
Поезд прибыл в Кардифф в четверть седьмого, и они направились прямо в «Палас-отель». Хемсон обещал ждать их здесь в половине седьмого, но, когда они вошли в вестибюль, его еще не было.
Они стояли рядом, наблюдая. В комнате теснились врачи и их жены, болтая, смеясь, создавая атмосферу удивительной сердечности. Любезные приглашения летели от одного к другому:
— Доктор! Вы и миссис Смит непременно должны сегодня вечером сесть рядом с нами.
— Доктор, как насчет билетов в театр?
Люди суетливо входили и выходили, джентльмены с красными значками в петлицах важно скользили взад и вперед по паркету со списками в руках.
В нише напротив какой-то служащий отеля монотонно гудел:
— В секцию отологии и ларингологии проход здесь, пожалуйте.
Над входом в коридор, ведущий в пристройку, красовалась надпись: «Медицинская выставка». В вестибюле имелись и пальмы и струнный оркестр.
— Здесь довольно весело, правда? — заметил Эндрью, чувствуя, что они с Кристин как-то исключены из общего веселья. — А Фредди, как всегда, опаздывает, черт бы его побрал! Давайте посмотрим пока выставку.
Они с интересом обошли выставку. Эндрью скоро оказался нагруженным изящными брошюрками и листовками. Он, смеясь, показал одну Кристин: «Доктор! Не пуст ли ваш кабинет? Мы можем вас научить, чем его заполнить». Было здесь и девятнадцать рекламных каталогов, все разных, предлагавших новейшие болеутоляющие средства.
— Можно подумать, что последнее слово медицины — наркотики, — промолвил, хмурясь, Эндрью.
У последнего киоска, когда они уже выходили, какой-то молодой человек учтиво остановил их и показал блестящий, похожий на часы предмет.
— Доктор! Я полагаю, вас заинтересует наш новый индексометр. Он имеет самое разнообразное применение, абсолютно точен, очень эффектен у кровати и стоит всего только две гинеи. Разрешите, доктор, я вам его покажу. Видите, спереди имеется указатель инкубационных периодов. Один поворот диска — и вы определяете инфекционный период. Внутри, — он щелкнул задней крышкой, открывая ее, — внутри превосходный измеритель гемоглобина, а сзади в виде таблицы...
— У моего деда была такая же точно штука, — решительно прервал его Эндрью, — но он ее кому-то отдал.
Когда они шли обратно коридором. Кристин хохотала.
— Бедняга! — сказала она. — До сих пор никто не смел насмехаться над его прекрасным прибором.
В ту минуту, когда они входили обратно в вестибюль, появился и Фредди Хемсон. Выскочив из такси, он вошел в отель, а за ним мальчик нес его палки для гольфа. Хемсон сразу увидел Эндрью и Кристин и направился к ним с широкой, подкупающей улыбкой.
— Алло! Алло! Вот вы где! Извините, что опоздал. Я должен был доиграть партию с Листером. Никогда в жизни не видывал, чтобы кому-нибудь так везло, как этому парню. Ну, Эндрью, рад опять с тобой увидеться. Все тот же прежний Мэнсон. Ха-ха! Но почему ты не купишь себе новой шляпы, мой милый? — Он приятельски, с развязной и шумной приветливостью похлопал Эндрью по спине, и его смеющиеся глаза охватили одним взглядом и Эндрью и Кристин. — Познакомь же меня, разиня! О чем ты только думаешь!..
Они уселись за один из круглых столиков. Хемсон решил, что всем надо до обеда выпить чего-нибудь. Щелкнув пальцами, он подозвал лакея, который со всех ног бросился на его зов. Затем, попивая херес, стал рассказывать им подробности своего состязания в гольф...
Розовощекий, с светлыми, напомаженными брильянтином волосами, в костюме прекрасного покроя, из рукавов которого высовывались манжеты с запонками из черного опала, Фредди представлял собой симпатичного молодого человека, не красивого, — черты лица у него были очень уж заурядные, — но добродушного и остроумного. Пожалуй, он был немножко самонадеян, но когда он хотел понравиться, ему это удавалось. Он легко сходился с людьми. Но, несмотря на все это, в университете доктор Мюэр, патолог и циник, однажды сказал ему угрюмо перед всей аудиторией: «Вы ничего не знаете, мистер Хемсон. Ваша голова подобна воздушному шару и наполнена только газом самообожания. Но такой, как вы, никогда не пропадет. Если вам удастся, надув преподавателей, пройти через те детские игры, которые у нас здесь называются экзаменами, то я вам предсказываю большое и блестящее будущее».
Обедать они пошли в ресторан, так как для обеда в отеле все трое не были одеты подобающим образом. Фредди, правда, сообщил, что ему сегодня вечером придется переодеваться во фрак: предстоит танцевальный вечер, ужасно скучный, но он должен туда показаться.
Небрежно заказав обед по карточке, где все названия невероятно отдавали медициной: «суп Пастер», «камбала мадам Кюри», «говяжье филе а ля Съезд врачей», Фредди принялся с драматическим жаром вспоминать былые дни.
— Никогда бы я не подумал, — закончил он, качая головой, — что старина Мэнсон похоронит себя в долинах Южного Уэльса.
— А вы полагаете, что он окончательно себя там похоронил? — спросила Кристин с несколько натянутой усмешкой.
Наступило молчание. Фредди оглядел зал, битком набитый посетителями, улыбнулся Эндрью:
— А какого ты мнения о съезде?
— Мне кажется, — сказал нерешительно Эндрью, — он полезен тем, что дает возможность идти в ногу с прогрессом.
— В ногу с прогрессом! Да я за всю неделю не был ни на одном заседании их дурацких секций. Нет, нет, дружище, важно не это, а то, что на съезде встречаешься с людьми, заводишь знакомства. Ты представить себе не можешь, каких влиятельных людей я успел расположить к себе за эту неделю. Вот для того-то я и приехал на съезд. Вернувшись в Лондон, я им позвоню по телефону, стану бывать у них, играть с ними в гольф. А там — помяни мое слово — с их помощью налажу свои дела.
— Я не совсем тебя понимаю, Фредди, — сказал Мэнсон.
— Боже мой, это так же просто, как расколоть полено. Я пока остаюсь на службе, но уже присмотрел себе славный кабинетик в Вест-Энде, на дверях которого шикарно будет выглядеть изящная медная дощечка с надписью: «Фредди Хемсон, бакалавр медицины». Когда эта дощечка появится на дверях, мои новые знакомые будут направлять ко мне пациентов. Ты же знаешь, как это делается между врачами: взаимные услуги. По пословице: «Почеши мне спину, а я тебе почешу». — Фредди с наслаждением отхлебнул глоток белого вина и продолжал: — Кроме того, полезно потолкаться и среди мелкой провинциальной братии. Иногда они тоже могут прислать мне в Лондон подходящую дичь. Да вот хотя бы ты, старина, — через год-другой и ты будешь направлять ко мне в Лондон пациентов из вашего — как бишь его? — Блэн... ну, не помню, как оно называется.
Кристин быстро глянула на Хемсона, как будто хотела что-то сказать, но сдержалась. Она больше не поднимала глаз от тарелки.
— Ну, а теперь расскажи о себе, Мэнсон, сын мой, — сказал Фредди с улыбкой. — Что у тебя нового?
— Да ничего особенного. Я принимаю в бревенчатой амбулатории, делаю в среднем тридцать визитов в день. Лечу большей частью шахтеров и их семьи.
— Не велик успех! — соболезнующе покачал головой Фредди.
— А я очень доволен, — спокойно возразил Эндрью.
Вмешалась Кристин:
— Но ведь тут настоящая работа!
— Да, вот недавно, например, у меня был очень интересный случай, — сказал Эндрью. — Я даже написал заметку в «Журнал».
Он коротко описал Хемсону болезнь Имриса Хьюза. Но хотя Фредди усиленно делал вид, что слушает с интересом, глаза его все время шныряли по залу.
— Да, это блестяще, — заметил он, когда Мэнсон кончил. — А я думал, что зоб встречается только в Швейцарии или где-то там еще. Во всяком случае ты, надеюсь, содрал с него за это дело кругленькую сумму. Да, кстати о гонорарах. Сегодня один парень сообщил мне самое лучшее решение вопроса о гонораре. — Фредди опять оживился, увлеченный поданной ему кем-то сегодня идеей получать плату за визиты наличными. Его красноречивые разглагольствования продолжались до самого конца обеда. Наконец он встал, бросив на стол салфетку.
— Пойдемте пить кофе на террасу. Мы закончим там нашу конференцию.
К трем четвертям десятого его сигара была докурена, запас анекдотов иссяк, и Фредди, тихонько зевнув, посмотрел на свои платиновые часы-браслет.
