Уильям Фолкнер - Сойди, Моисей
— Ну вот что, — сказал он. — Если мул хоть на шаг отойдет от хлопкового сарая, где мы его оставили, я вызову шерифа.
— Мне еще одна ночь нужна, — сказал Лукас. — Деньги тут.
— Хоть одну ночь, хоть сто, — сказал коммивояжер. — Хоть до самой смерти тут оставайся — на здоровье. Только объясни мне сперва, почему этот говорит, что он хозяин мула?
— Я с ним разберусь, — сказал Лукас. — Нынче утром и разберусь. Вы об этом не волнуйтесь. А еще, если захотите сами увезти сегодня мула, шериф его у вас отберет. Оставьте его где он есть, не беспокойте попусту себя и меня. Дайте мне машину еще на одну ночь, я все устрою.
— Ладно, — сказал торговец. — Но ты знаешь, во что тебе станет еще одна ночь? В двадцать пять долларов ровно. А сейчас я поеду в город и лягу спать.
Они вернулись к автомобилю торговца. Он положил искательную машину в багажник и запер. Высадил он их у калитки Лукаса. Автомобиль резко взял с места и уехал по дороге. Джордж смотрел ему вслед, часто моргая.
— Чего теперь будем делать? — сказал он.
— Завтракай поживее и сразу сюда, — сказал Лукас. — Тебе до полудня надо в город съездить и вернуться.
— Мне спать охота, — сказал Джордж. — Я тоже совсем не выспался.
— Завтра поспишь, — сказал Лукас. — А может, и нынче ночью успеешь.
— Сказали бы раньше, я бы с ним поехал и вернулся.
— Ха, — отозвался Лукас. — Да не сказал вот. Иди поживее завтракай. А хочешь, чтобы тебя попутная до города довезла, так сейчас и давай, не жди завтрака. Не то придется пешком идти тридцать четыре мили, а в полдень тебе надо быть здесь. — Через десять минут, когда Джордж вернулся к калитке, Лукас встречал его, держа в руке чек, заполненный старательным, корявым, но вполне разборчивым почерком. Чек был на пятьдесят долларов. — Получи серебряными, сказал Лукас. — И чтобы в полдень был здесь.
Автомобиль торговца затормозил перед калиткой Лукаса уже в сумерках; Лукас с Джорджем ждали его. У Джорджа была кирка и совковая лопата с длинной ручкой. Коммивояжер побрился, и лицо у него было отдохнувшее, шляпа вычищена, рубашка свежая. Но сегодня он надел бумажные штаны защитного цвета, еще не расставшиеся с фабричным ярлыком и морщинами от лежания на полке, с которой их сняли только утром, когда открылся магазин. Он встретил Лукаса ядовитым взглядом.
— Не буду спрашивать, на месте ли мой мул, — сказал он. — Спрашивать незачем. Или как?
— На месте, — сказал Лукас.
Они с Джорджем влезли на заднее сиденье. Искательная машина лежала на переднем рядом с торговцем. Джордж, перед тем как сесть, задержался и, моргая, посмотрел на машину.
— Подумать, какой бы я был богатый, если бы знал, сколько она знает, сказал он. — Мы бы все были богатые. И не надо было бы ночи даром тратить, клад искать. — Он обращался к торговцу — дружелюбно, почтительно, непринужденно. — А вам с мистером Лукасом — волноваться, чей это мул и вообще есть он, этот чей-нибудь мул, или нету его. Верно?
— Замолчи и сядь в машину, — сказал Лукас.
Коммивояжер включил скорость, но с места не трогался. Полуобернувшись, он смотрел на Лукаса.
— Ну? — сказал он. — Где ты сегодня намерен ходить? Там же?
— Не там, — ответил Лукас. — Я покажу вам где. Мы не там искали. Я неправильно понял бумагу.
— Да-а, — сказал торговец. — Стоило заплатить лишних двадцать пять долларов, чтобы уяснить это. — Автомобиль уже тронулся. И вдруг затормозил так резко, что Лукас с Джорджем, почтительно сидевшие на краешке сиденья, ткнулись в переднюю спинку. — Как ты сказал? — спросил торговец. — Что ты сделал с бумагой?
— Неправильно понял, — сказал Лукас.
— Неправильно понял что?
— Бумагу.
— Так у тебя, значит, есть письмо или что-то там и в нем сказано, где зарыли?
— Да, есть, — сказал Лукас. — Я вчера его неправильно понял.
— Где оно?
— Дома у меня спрятано.
— Иди принеси.
— А на что? — сказал Лукас. — Нам его не нужно. Теперь я его правильно понял.
Коммивояжер продолжал смотреть через плечо на Лукаса. Потом отвернулся и положил руку на рычаг — но он уже стоял на скорости.
— Ладно, — сказал торговец. — Где это место?
— Ехайте, — сказал Лукас. — Покажу.
Ехали туда почти два часа, дорога давно превратилась в заросшую тропу-водомоину, которая петляла между холмами, а нужное место оказалось не в Долине, а на холме над речкой — куча клочковатых можжевельников, останки печей с пустыми швами, яма — в прошлом колодец или резервуар, вокруг старые истощенные поля, завоеванные колючками и осокой, и несколько корявых деревьев — бывший сад, сумрачный и непроглядный под безлунным небом, в котором плыли яркие августовские звезды.
— Они разделенные, в двух местах закопаны. Одно в саду.
— Если тот, кто тебе письмо писал, не пришел сюда и не соединил их снова, — сказал торговец. — Чего мы ждем? Эй, — обратился он к Джорджу, хватай эту штуку.
Джордж вытащил искательную машину из автомобиля. Сегодня коммивояжер запасся новеньким фонарем, но вынул его из заднего кармана не сразу. Он окинул взглядом темный горизонт, холмы, даже в темноте видимые за несколько миль.
— Ты уж постарайся сегодня найти по-быстрому. Еще час, и все, кто может ходить в окружности десяти миль, сбегутся поглазеть на нас.
— Зачем вы мне говорите? — ответил Лукас. — Скажите это своей говорящей коробке — я купил ее за триста двадцать пять долларов, а она у вас только одно слово знает: «Нет».
— Эту коробку ты еще не купил, дядя, — сказал коммивояжер. — Говоришь, одно место — там, под деревьями? Хорошо. Где?
Лукас с лопатой вошел в сад. Они последовали за ним. Коммивояжер увидел, что Лукас задержался, прищурясь поглядел на небо и на деревья, чтобы определиться, зашагал дальше. Наконец он остановился.
— Тут начнем, — сказал он.
Коммивояжер зажег фонарь и, загородив его ладонью, направил свет на ящик и руки Джорджа.
— Эй, давай, — сказал он. — Поехали.
— Лучше я понесу, — сказал Лукас.
— Нет, — сказал коммивояжер. — Старый ты. Еще неизвестно, так-то выдержишь или нет.
— Вчерашнюю ночь выдержал, — сказал Лукас.
— То вчерашняя, а то сегодняшняя, — ответил торговец. — Эй, давай! скомандовал он Джорджу.
Они пошли рядом — Джордж с машиной посередине — и стали прочесывать сад взад и вперед параллельными ходами, втроем следя за маленькими таинственными шкалами в узком луче фонаря, и все трое увидели, как ожили, откачнулись, забегали стрелки, а потом остановились, дрожа. Тогда Джордж начал копать в узком озерке света; Лукас, держа машину, увидел, как он вывернул ржавую консервную банку, как доллары блестящим серебряным водопадом потекли по рукам торговца, и услышал голос торговца: «Черт возьми. Черт возьми». Лукас тоже сел на корточки. Они с торговцем сидели на корточках возле ямы, друг против друга.
— Так, это хотя бы я нашел, — сказал Лукас.
Коммивояжер, растопырив пятерню над монетами, другой ладонью рубанул по воздуху, словно Лукас тоже потянулся к деньгам. Сидя на корточках, он хрипло и протяжно засмеялся в лицо Лукасу.
— Ты нашел? Машина не твоя, старик.
— Я ее купил у вас, — сказал Лукас.
— На что купил?
— За мула, — сказал Лукас. Торговец хрипло смеялся ему в лицо, сидя над ямой. — Я вам на него написал купчую бумагу, — сказал Лукас.
— Ломаного гроша не стоит твоя бумага, — сказал торговец. — Она у меня в автомобиле. Бери ее хоть сейчас. Цена ей такая, что мне ее даже лень порвать. — Он сгреб монеты в банку. Горящий фонарь лежал на земле там, где его уронили, бросили. Торговец быстро встал, так что освещенными остались только икры в новеньких слежавшихся штанах и черные туфли, на этот раз не начищенные, а просто вымытые. — Ну ладно, — сказал он. — Тут всего ничего. Ты сказал, они закопаны в двух местах. Где второе?
— Спросите свою искательную машину, — сказал Лукас. — Разве она не знает? Разве не за это вы просили триста долларов? — Они смотрели в темноте друг на друга — две тени, без лиц. Лукас сделал шаг. — Коли так, мы, пожалуй, домой пойдем, — сказал он. — Джордж Уилкинс.
— Сэр? — сказал Джордж.
— Постойте, — сказал коммивояжер. Лукас остановился. Они снова смотрели друг на друга, не видя. — Тут не больше сотни. Большая часть в другом месте. Я отдам тебе десять процентов.
— Письмо — мое, — ответил Лукас. — Это мало.
— Двадцать, — сказал торговец. — И это — все.
— Я хочу половину, — сказал Лукас.
— Половину?
— И бумагу на мула обратно, и еще бумагу, что машина моя.
— Ха-ха, — сказал торговец. — Ха-ха-ха. Говоришь, в письме сказано: в саду. Сад не очень большой. А еще вся ночь впереди, не говоря о завтра…
— Я сказал, там сказано: часть в саду, — ответил Лукас.
Они глядели друг на друга в темноте.
— Завтра, — сказал коммивояжер.
— Сейчас, — сказал Лукас.
— Завтра.
— Сейчас, — сказал Лукас. Невидимое лицо смотрело ему в лицо и не видело. И он и Джордж прямо кожей чувствовали, как дрожь белого передается воздуху тихой летней ночи.
