Оноре Бальзак - Урсула Мируэ
— Ты выглядишь великолепно!
— Да, я чувствую себя неплохо, а как ты? — ответил Миноре, раз уж лед был сломан.
— Как видишь.
— Неужели магнетизм не помогает избежать смерти? — беззлобно пошутил Миноре.
— Нет, порой он ее даже приближает.
— Так ты не богат? — спросил Миноре.
— С какой стати?
— А я вот богат!
— Меня интересуют не твои деньги, а твои убеждения. Пойдем, — сказал Бувар.
— Упрямец! — воскликнул Миноре.
Месмерист повел скептика по довольно темной лестнице; со всевозможными предосторожностями они поднялись на пятый этаж.
В эту пору в Париже заявил о себе необыкновенный человек[108], которому Господь даровал необъятное могущество и магнетические способности во всем их многообразии. Как некогда спаситель рода человеческого, великий незнакомец, здравствующий и поныне, мгновенно и окончательно излечивал на расстоянии самые тяжкие, самые застарелые недуги; более того, он в мгновение ока смирял самую непокорную волю и превращал обычных людей в сомнамбул. Лицо незнакомца, который утверждает, что подчиняется одному лишь Господу и, подобно Сведенборгу, сообщается с ангелами, являет собой сгусток энергии и выражает безграничную, львиную мощь. Причудливые, неправильные черты этого лица страшны и грозны; голос, исходящий из недр существа незнакомца, словно пропитан магнетическими флюидами; он проникает в слушающего через все поры. Излечив тысячи больных и не получив признания в обществе, незнакомец удалился от света и добровольно обрек себя на безвестность и полное одиночество. Его всемогущая длань, которая возвращала умирающих дочерей матерям, отцов рыдающим детям, обожаемых любовниц упоенным страстью любовникам, которая исцеляла больных, приговоренных врачами к смерти, и облегчала последние часы жизни тем, кого уже невозможно было спасти, длань, благодаря которой в синагогах, католических храмах и протестантских кирхах служители разных культов, сплоченные одним чудом, служили благодарственные молебны единому Богу, — эта верховная длань, излучавшая свет жизни, который слепил закрытые глаза сомнамбул, не поднялась бы ныне даже для того, чтобы возвратить королеве наследного принца. Укрывшись воспоминаниями о своих благодеяниях, словно светозарным саваном, он покинул дольний мир ради мира горнего. Но на заре своего царствования, едва ли не удивляясь собственному всесилию, человек этот, столь же бескорыстный, сколь и могущественный, позволял иным любознательным людям быть свидетелями его чудес. Вести о его славе, которая некогда была огромной и, быть может, завтра вновь сделается таковой, достигли ушей престарелого доктора Бувара. Гонимый месмерист узрел самые блистательные свершения той науки, которую берег в своем сердце, как сокровище. Несчастья Бувара тронули сердце великого незнакомца и расположили его к старцу. Поэтому, поднимаясь по лестнице, Бувар слушал шутки своего давнего противника с лукавой улыбкой. На все колкости он отвечал только одно: «Посмотрим! Посмотрим!» и легонько покачивал головой, как человек, уверенный в своей правоте.
Квартира, куда попали двое врачей, была более чем скромной. Бувар ненадолго зашел в спальню, смежную с гостиной, оставив Миноре в одиночестве и тем усилив его недоверие. Однако очень скоро Бувар вернулся и пригласил старого друга в соседнюю комнату, где их ожидали таинственный последователь Сведенборга и сидевшая в кресле женщина. Она не шелохнулась и, кажется, даже не заметила вошедших.
— А где же чаны? — с улыбкой спросил Миноре.
— Нам не нужно ничего, кроме Господней воли, — серьезно ответил последователь Сведенборга. На вид ему было лет пятьдесят.
Мужчины сели, и незнакомец начал беседу. К великому удивлению старого Миноре, хозяин дома заговорил о погоде. Затем он расспросил гостя о его научных взглядах; очевидно было, что он тянет время, чтобы получше узнать доктора.
— Вы пришли сюда из чистого любопытства, сударь, — произнес он, наконец. — Я не имею привычки торговать силой, которая, по моему убеждению, дана мне от Бога; воспользуйся я ею в целях дурных или легкомысленных, я, вероятно, лишился бы ее. Однако, по словам господина Бувара, дело идет о том, чтобы просветить добросовестного ученого и убедить его отказаться от взглядов, противоположных нашим, — поэтому я удовлетворю ваше любопытство. Женщина, которую вы видите, — он указал на незнакомку, сидевшую в кресле, — спит сомнамбулическим сном. Судя по рассказам и поведению всех сомнамбул, состояние это служит для них источником блаженства, ибо внутреннее их существо, освободившись от всех препон, какие ставит перед ним видимая природа, пребывает в мире, который мы ошибочно именуем невидимым. Зрение и слух в этом состоянии гораздо острее, чем при так называемом бодрствовании, и, быть может, обходятся без помощи глаз и ушей, являющихся всего лишь ножнами для светоносных мечей, что зовутся зрением и слухом! Для человека, спящего сомнамбулическим сном, не существует ни расстояний, ни препятствий; он преодолевает их с помощью жизненной силы, для которой наше тело — сосуд, точка опоры, оболочка. Для этих недавно открытых явлений еще не придуманы названия, ибо слова «невесомый», «неосязаемый», «невидимый» неприложимы к тем флюидам, о существовании которых свидетельствует магнетизм. Свет обладает весом, ибо он рождает тепло, а при нагревании тела расширяются; что же до осязания, то электричество более чем осязаемо. Мы осудили явления вместо того, чтобы осудить несовершенство наших орудий познания.
— Она спит! — сказал Миноре, внимательно осмотрев женщину, принадлежавшую, как ему показалась, к низкому сословию.
— Ее тело сейчас как бы не существует, — ответил последователь Сведенборга. — Невежды принимают это состояние за сон. Но с ее помощью вы убедитесь, что есть мир невещественный, и в этом мире дух не признает над собой власти материи. Я отправлю ее туда, куда вы пожелаете. Она расскажет вам, что происходит в любой точке земного шара, безразлично — в двадцати лье отсюда или в Китае.
— Отправьте ее для начала ко мне домой, в Немур, — попросил Миноре.
— Все будет происходить без моего участия, — отвечал загадочный незнакомец. — Дайте мне руку, и вы станете одновременно действующим лицом и зрителем, следствием и причиной.
Миноре протянул незнакомцу руку, и тот взял ее; мгновение он держал ее в своей руке, как бы сосредоточиваясь; другой рукой он схватил за руку женщину и знаком показал старому скептику, что ему следует сесть подле этой пророчицы без треножника. По безмятежному лицу ясновидицы пробежала легкая дрожь, когда последователь Сведенборга вложил руку доктора в ее руку, однако, как ни чудесны оказались последствия этого жеста, все происходило крайне просто.
— Повинуйтесь этому господину, — сказал незнакомец, возложив руку на голову женщины, которая, казалось, черпала у него свет и жизнь, — и помните: все, что вы сделаете для него, доставит удовольствие мне. Теперь вы можете говорить с ней, — сказал он Миноре.
— Ступайте в Немур, на улицу Буржуа, ко мне домой, — сказал доктор.
— Не торопите ее, не отнимайте у нее руки, пока не убедитесь, что она прибыла на место, — сказал Бувар своему старому другу.
— Я вижу реку, — слабым голосом произнесла женщина; хотя глаза ее были закрыты, она, казалось, с величайшим вниманием вглядывалась в самое себя. — Я вижу красивый сад...
— Почему вы начинаете с реки и сада?
— Потому что они там.
— Кто?
— Юная особа и кормилица, о которых вы думаете.
— Как выглядит сад?
— Если подняться по маленькой лесенке с берега реки, справа видна длинная кирпичная галерея, там внутри стоят книги, а в конце — каморочница[109], разукрашенная деревянными колокольчиками и пасхальными яичками. Слева — стена, увитая зеленью: диким виноградом, виргинским жасмином. В центре — небольшие солнечные часы. Кругом много горшков с цветами. Ваша воспитанница рассматривает цветы, показывает их кормилице, делает в земле ямки и бросает туда семена... Кормилица подметает дорожки... Хотя эта девушка чиста, как ангел, в ее груди дремлет росток любви, нежный, как утренняя дымка.
— К кому? — спросил доктор, поскольку все предшествующее вполне мог рассказать человек, не имеющий ничего общего с сомнамбулами; доктор по-прежнему считал, что имеет дело с мошенниками.
— Вы об этом ничего не знаете, хотя недавно, когда она стала взрослой, очень тревожились, — сказала спящая с улыбкой. — Сердце ее пробудилось вслед за естеством...
— И это говорит женщина из простонародья? — вскричал старый доктор.
— В этом состоянии все они изъясняются отменно чисто, — ответил Бувар.
— Но в кого же влюблена Урсула?
— Урсула не знает, что влюблена, — женщина легонько покачала головой, — она слишком целомудренна, чтобы испытывать желание или что-либо подобное, но она занята своим избранником, она думает о нем и упрекает себя за это, но сколько ни гонит эти мысли, они возвращаются вновь и вновь... Она сидит за фортепьяно...
