Ивлин Во - Сенсация
Джон Таппок обошел в поисках миссис Ститч весь дом, боясь упустить ее, потому что она всегда уезжала в час ночи. И действительно, миссис Ститч уже собиралась домой, когда он наконец нашел ее в туалетной герцога, где она, сидя на постели, ела foie-gras рожком из слоновой кости. Трое пожилых воздыхателей злобно посмотрели на Джона.
— Джон, — сказала она, — вот уж не ожидала вас здесь встретить! Я думала, вы уехали на войну.
— Мне кажется, нам пора, Джулия, — сказали три бравых старикана.
— Подождите меня внизу, — сказала миссис Ститч.
— Вы помните, что мы идем в Оперу в пятницу? — произнес один.
— Надеюсь, Джозефине понравится нефритовая лошадка, — произнес второй.
— Вы ведь будете в воскресенье у Алисы? — произнес третий.
Когда они ушли, миссис Ститч повернулась к Джону.
— Мне тоже пора. Расскажите в двух словах: что случилось? Я помню, как мне звонил лорд Коппер. Он сказал, что вы уехали.
— А мне никто не звонил. Я в глупейшем положении.
— Из-за американки?
— Да. Мы простились две недели назад. Она надела мне на шею талисман — поросенка мореного дуба из Типперери. У нас обоих в глазах стояли слезы. С тех пор я не решаюсь выходить на улицу или отвечать на телефонные звонки. К герцогине я приехал только потому, что ее здесь не может быть.
— Бедный Джон… Что могло произойти? Но поросенок мореного дуба — это прелестно!
Книга вторая
Камни — 20 фунтов
ГЛАВА I
1
До Эсмаилии, этого счастливого содружества народов, трудно добраться из любой части света. Она размешается на северо-востоке Африки, оправдывая своим местоположением и формой метафору, которую часто используют применительно к ней — «Сердце Черного Континента». Пустыни, леса и болота, по которым бродят кровожадные кочевники, защищают подступы к ней из тех привилегированных районов, которые были отданы стратегами Берлина и Женевы европейским учителям. В горах обитает недружелюбное Верхнее племя, проводящее дни в полной праздности, что доступно только тем народам, которых не гложет любопытство или жажда творчества.
В семидесятые годы прошлого века в Эсмаилии, или рядом с ней, побывало много храбрых европейцев, оснащенных, как положено, фонографами, часами с кукушкой, оперными шляпами, проектами договоров и флагами стран, которые им пришлось покинуть. Они приезжали как миссионеры, послы, торговцы, золотоискатели, ученые. Никто из них не вернулся. Их съели, всех до одного. Некоторых — сырыми, некоторых запеченными, с приправами, в зависимости от традиций местной кухни и фазы луны (эсмаильская элита уже много веков исповедовала христианскую веру и не могла позволить себе публично поедать сырое человеческое мясо в Великий пост без специального и дорогостоящего разрешения епископа). Каратели больше страдали сами, чем наносили вреда, и в девяностые годы развитие страны приобрело мирный характер. Европейские государства независимо друг от друга пришли к выводу, что этот бессмысленный кусок территории им не нужен. Видеть там соседа было бы, конечно, неприятно, но еще неприятнее было осваивать эту страну самим. Поэтому с общего согласия Эсмаилию исключили из всех перспективных списков развития, и ей была гарантирована неприкосновенность. Поскольку у племен, не связанных между собой ни языком, ни историей, ни традициями, ни религией, не было общей формы правления, то страну назвали республикой. Комиссия юристов, собранных из университетов, составила конституцию, предусмотрев двухпалатный парламент, пропорциональную систему представительства с правом передачи голоса, исполнительную власть, назначаемую президентом по рекомендации обеих палат, независимое правосудие, свободу вероисповеданий, отделение школы от церкви, habeas corpus,[20] свободу торговли, фондовую биржу, чартерные корпорации и много других приятных нововведений. Первым президентом был назначен набожный негр из Алабамы по имени Самуэль Смайлз Джексон, и казалось, сама история подтвердила мудрость этого выбора, поскольку сорок лет спустя пост своего деда занимал мистер Ратбон Джексон, сменивший на нем своего отца Панкхерста, а ключевые государственные посты делили между собой господа Гарнет Джексон, Мандер Джексон и Хаксли Джексон (дядя и братья президента), а также миссис Атол, урожденная Джексон (его тетка). Столь велика была любовь жителей республики к этому семейству, что всеобщие выборы были больше известны как «Джексонианы», где бы и когда бы они ни проходили. По конституции выборы должны были проводиться раз в пять лет, но местные средства сообщения не позволяли всем избирательным округам голосовать одновременно, поэтому возникла традиция, по которой кандидат от Джексонов и представитель избирательной комиссии наведывались по очереди в доступные для передвижения районы республики и устраивали там шестидневный пир для предводителей всех местных племен, после чего осоловевшие аборигены проводили, как предписывалось конституцией, тайное голосование.
Было признано необходимым совместить функции министра обороны и министра внутренних дел, которые выпало исполнять энергичному и умелому генералу Голанцу Джексону. Его вооруженные силы в основном состояли из двух частей: Эсмаильского ослино-налогового подразделения и Акцизного артиллерийского корпуса с небольшим Исполнительным артиллерийским батальоном, присматривавшим за наследниками влиятельных фамилий. Задачей этих частей являлся сбор фондов, просвещенное использование которых так много сделало для поднятия авторитета президента Джексона у редких иностранных гостей столицы. В конце каждого финансового года всадники генерала Джексона седлали ослов и углублялись в окружавшие столицу земли, преследуя бегущее население, и возвращались в день подведения баланса, нагруженные имуществом наименее проворных. Кофе и шкуры, серебряные монеты, домашний скот и оружие доставлялись на государственные склады и проходили там сортировку. Потом выплачивалось жалованье, погашалась национальная задолженность в банке и в присутствии дипломатического корпуса производились пожертвования в пользу Общерелигиозных технических школ совместного обучения имени Джексона и других гуманитарных заведений. Когда была создана Лига Наций, Эсмаилия стала ее членом.
Можно утверждать, что при таком либеральном и прогрессивном режиме республика процветала. Правда, столица, Джексонбург, непомерно разрослась, и ее улицы и хижины были переполнены безземельными жителями как местного, так и отдаленного происхождения, а прилегавшие к ней территории обезлюдели, так что для добычи налогов генералу Голанцу Джексону приходилось трогаться в путь раньше и углубляться дальше. Однако на главной улице размещались агентства крупнейших фирм Европы и Америки. Более того, к побережью Красного моря тянулась железная дорога, дававшая устойчивый приток импортных товаров, которые избавляли эсмаильцев от необходимости производить то немногое, что они умели, а постоянно кренящийся торговый баланс выправлялся гибкой системой закона о банкротстве. В отдаленных же провинциях, непроходимых для генерала Голанца, эсмаильцы предавались исконным местным занятиям: разбою, рабскому труду и безделью, пребывая в счастливом неведении своей связи с городом, о котором лишь до некоторых доходили туманные и удивительные слухи.
Немногочисленных политических деятелей, попадавших в Джексонбург, встречали с почетом, развлекали, возили по городу, и они возвращались домой с благоприятными отзывами. Иногда в леса, граничившие с соседними доминионами, забредали приехавшие на сафари охотники, и если они возвращались домой, то до конца дней были обеспечены застольными анекдотами, а посему везде являлись желанными гостями… За несколько месяцев до поездки Таппока никто в Европе не знал о подводных течениях, будоражащих эсмаильскую политику. В Эсмаилии о них тоже мало кому было известно.
Все началось на Рождество со скандала в семье Джексонов. К Пасхе городу, который еще недавно был образцом взаимного согласия, грозила гражданская война.
Дело в том, что мистер Смайлз Соум стал лидером фашистов. Джексон лишь на четверть, он был по материнской линии внуком президента Самуэля Смайлза и на три четверти эсмаильцем. Кровное родство давало ему право на службу с приличным жалованьем, но в семье он котировался низко и занимал должность заместителя Директора общественной морали.
Ссоры в правящей семье были нередким событием. Они происходили обычно после похорон, свадеб и прочих совместных торжеств и неизменно заканчивались перераспределением государственных постов. О том, что мистер Смайлз недоволен своим местом в министерстве общественной морали, судачили на всех базарах, но когда он после рождественской стычки исчез из города, а затем издал манифест, который, по свидетельству его знавших, никак не мог написать сам, многие сошлись на том, что это не только нарушение прецедента, но и заря новой эры в истории Эсмаилии.
