Бут Таркингтон - Великолепные Эмберсоны
— Конечно!
— Это так интересно! Он рассказывал нам о том, что собирается изменить. Говорит, что колеса будут из резины, наполненной воздухом. Не понимаю, как это; по-моему, они взорвутся, но Юджин в себе уверен. Хотя он всегда был таким. Когда он говорит, кажется, что время повернулось вспять!
Она задумалась, а Люси обратилась к Джорджу:
— Когда сани перевернулись, ты старался сделать так, чтобы я на тебя упала. Я знаю, ты делал это специально, и это очень мило с твоей стороны.
— Ничего я не старался, — огрызнулся он. — Никакой опасности не было.
— Всё равно, ты был таким добрым — и очень быстрым. Я… я этого не забуду!
Она говорила настолько искренне и благодарно, что Джордж почти забыл, что злится на ее отца. А он действительно злился, в том числе из-за того, что сидения этой швейной машинки не были рассчитаны на троих, но сейчас, когда его соседка так трогательно благодарила его, ему уже не было тесно — даже больше, он начал мечтать, чтобы ход машины стал еще медленнее. Люси даже не упрекнула его тем, что это он позволил проклятому коню утащить сани в канаву. Джордж торопливо, почти горячо, зашептал ей на ухо:
— Совсем забыл сказать: ты такая красивая! Я понял это, как только увидел тебя вчера. Я зайду за тобой вечером и провожу на прием в отель "Эмберсон". Ты ведь пойдешь?
— Да, но с папой и Шэронами. Увидимся там.
— По-моему, ты придаешь слишком большое значение условностям, — проворчал Джордж с плохо скрытым разочарованием, что она наверняка заметила. — Ладно, станцуем котильон.
— Боюсь, что нет. Я обещала его мистеру Кинни.
— Как! — Джордж не верил своим ушам. — Ну, это обещание выполнять не обязательно, если, конечно, ты сама не хочешь! Девушки всегда легко отказывают, если вдруг передумали. Ты же не хочешь танцевать с ним?
— Я не могу отказать.
— Это еще почему?
— Я обещала ему этот танец. Несколько дней назад.
Джордж сглотнул и усмирил свою гордость:
— Я не… а, слушай, я вообще туда сегодня собрался просто потому, что ты там будешь, а раз ты не станцуешь со мной котильон, может, мне туда и не надо вовсе? Я здесь всего на две недели, а остальные смогут видеть тебя до самого вашего отъезда. Неужели ты мне не уступишь?
— Нет, нельзя.
— Послушай! — сказал раненный в самое сердце Джордж. — Раз ты отказываешься танцевать со мной котильон просто из-за того, что обещала его этому… этому жалкому рыжему неудачнику Фреду Кинни, значит, нам надо сразу прекратить всякие отношения!
— Какие отношения?
— Сама прекрасно знаешь, о чем я, — прохрипел он.
— Не знаю.
— Вообще-то должна знать!
— А я не знаю!
Джордж, оскорбленный до глубины души и немало разозленный, выдавил из себя короткий смешок:
— Как это я сразу не понял!
— Не понял чего?
— Что ты можешь оказаться девушкой, которой нравятся парни вроде рыжего Фреда Кинни. Надо было мне понять это с самого начала!
Люси с легкостью пережила этот позор:
— О, станцевать с кем-нибудь котильон вовсе не означает, что тебе этот человек нравится, но я всё равно не понимаю, что не так с мистером Кинни. Объяснишь?
— Если ты не видишь этого сама, — холодно ответил Джордж, — не думаю, что мое объяснение хоть как-то тебе поможет. Не исключено, что ты его просто не поймешь.
— Хотя бы попытайся, — предложила она. — Конечно, я не из этого города, и если в прошлом кто-то что-то сделал не так или в чьем-то характере есть что-нибудь мерзкое, я могу этого не знать. Если бедный мистер Кинни…
— Я бы предпочел не обсуждать этого, — отрезал Джордж. — Он мой враг.
— Почему?
— Я бы предпочел не обсуждать этого.
— Но…
— Я бы предпочел не обсуждать этого!
— Отлично. — Она тихонько подхватила мотивчик, который в тот момент распевал мистер Джордж Эмберсон: "Счастливая луна, полна самой собой", — и разговор на заднем сидении подошел к концу.
Они добрались до Эмберсон-эдишн, и счастливая луна мистера Эмберсона покрылась ажурной готической вязью — они проезжали обсаженную деревьями аллею. В окнах многих домов мерцал красноватый огонь, освещающий серебряную мишуру, венки из омелы, блестящие красные и белые шарики: то был Сочельник, и люди украшали елки. Ребятня уже разбежалась по домам, но всё равно то тут, то там юные прохожие звонко кричали вслед пыхтящему и завывающему безлошадному экипажу: "Мистер, бога ради, купи коня! Купи коня! Купи коня!"
Машина резко вздрогнула и встала как вкопанная перед домом Изабель. Джентльмены выпрыгнули первыми и помогли Изабель и Фанни спуститься, последовало нежное прощание, но одно из расставаний не было столь дружелюбным.
— Аu revoir[21] до вечера, верно? — с улыбкой спросила Люси.
— Приятного вечера! — сказал Джордж и не стал ждать, в отличие от родственников, когда швейная машинка, направившаяся к дому Шэронов, скроется из вида, увозя груз полегче — только мистера Моргана с дочерью. Джордж сразу пошагал в особняк.
Там он увидел отца, читающего газету в библиотеке.
— Где мама и тетя Фанни? — не отрываясь от чтения, поинтересовался мистер Минафер.
— Сейчас придут, — ответил сын и, тяжело опустившись в кресло, уставился в камин.
Его обещание оправдалось через пару минут, когда в комнату весело вошли две леди, на ходу расстегивая шубки.
— Всё в порядке, Джорджи, — сказала Изабель. — Дядя Джордж говорит, что Пенденнис благополучно вернулся в стойло. Поставь туфли поближе к огню, милый, или лучше сходи переобуйся. — Она приблизилась к мужу и легонько похлопала его по плечу, на что Джордж посмотрел в мрачном унынии: — Тебе давно пора переодеться. После ужина мы все идем на прием, забыл? Братец Джордж пойдет с нами.
— Слушай, — резко сказал Джордж. — А что этот Морган на швейной машинке? Неужели он думает, что дед в нее вложится? Он и дядю Джорджа собирается втянуть в это? Он за этим сюда явился?
На вопрос ответила мисс Фанни.
— Глупый мальчишка! — с удивительной жесткостью воскликнула она. — Что ты такое болтаешь? Юджин Морган сам в состоянии финансировать свои проекты.
— Зуб даю, он взял деньги у дяди Джорджа, — настаивал племянник.
Изабель недоуменно и серьезно посмотрела на сына.
— Почему ты так говоришь, Джордж? — спросила она.
— Мне кажется, он такой человек, — упрямо ответил юноша. — Разве нет, отец?
Минафер на мгновение отложил газету.
— Лет двадцать назад он вел весьма беспутную жизнь, — сказал он, отсутствующим взглядом посмотрев на жену. — Но в одном он был похож на тебя, Джорджи: он сорил деньгами, правда, у него не было мамочки, добывающей их для него у деда, поэтому он не вылезал из долгов. Но говорят, дела у него пошли в гору. Не могу сказать, что он мошенник, и вряд ли ему нужны чужие деньги на безлошадный экипаж.
— Тогда зачем он притащил сюда эту развалюху? Те, у кого есть слоны, не таскают их за собой, когда едут в гости. Зачем она ему тут?
— Чего не знаю, того не знаю, — сказал мистер Минафер, вновь принимаясь за чтение. — Спроси его сам.
Изабель засмеялась и вновь тронула мужа за плечо:
— Ты одеваться собираешься? Мы разве не все танцевать пойдем?
Он издал тихий стон.
— А сопровождения брата и Джорджи для вас с Фанни недостаточно?
— Неужели тебе совсем там будет невесело?
— Сама знаешь, что нет.
Изабель задержала руку на плече мужа; она стояла за его спиной и смотрела на огонь, и Джордж, задумчиво наблюдавший за ней, подумал, что румянец на ее щеках не просто блики от пламени.
— Ну и ладно, — снисходительно сказала она, — оставайся дома и радуйся. Мы не станем тебя заставлять, раз сам не хочешь.
— Я правда не хочу, — удовлетворенно откликнулся он.
Полчаса спустя, проходя по коридору второго этажа в халате, готовящийся к вечернему веселью Джордж наткнулся на тетю Фанни. Он задержал ее, сказав:
— Погоди!
— Что с тобой, в конце концов, происходит? — не слишком дружелюбно спросила она. — Ведешь себя, словно роль злодея для пьесы репетируешь. Сделай лицо попроще!
Он и не попытался изменить выражение лица, даже напротив, стал еще угрюмее.
— Полагаю, ты не знаешь, почему отец не хочет идти, — мрачно сказал он. — Ты, единственная его сестра, не знаешь об этом!
— Он всегда говорит, что не хочет никуда выходить, — ответила Фанни. — С тобой-то что?
— Он не хочет идти, потому что ему не нравится этот Морган.
— О господи! — нетерпеливо воскликнула она. — Да твой отец о Юджине Моргане и не вспоминает. С чего бы?
Джордж замешкался.
— Ну… мне кажется… Слушай, почему ты… да и все вокруг… в таком восторге от него?
— В восторге! — развеселилась она. — Разве люди не имеют права порадоваться старому другу, не раздражая таких глупых детишек, как ты? Я только что говорила твоей маме, что неплохо бы пригласить их на ужин…
