Алексей Толстой - Собрание сочинений в десяти томах. Том 9
Тараканов. Ну, извини меня, братец, я тебя поколочу.
Нил (зажмурясь). Претерплю… Пострадаю… За Клавдия Петровича муки приму.
Носакин (вбегая). Женщину, женщину в пруду нашел…
Квашнева. София!
Носакин. Нет, бог еще миловал, не она… Вот эта, как… Думаю… дай перед ужином посижу на пруду… Пришел, сел на пенек, гляжу, а в воде плавает женщина, на груди своей охапку белья прижала, боится упустить…
Нил. Катерина!
Носакин. Она самая, Катерина, в пруде… И и л. Окромя Катерины, хоть в распьяном виде, никто не полезет ночью белье полоскать… Вадим Вадимыч, вдарьте вы ручкой, чтобы дух из меня выскочил. Каюсь… Я убийству причина… Через подлое мое обращение спозналась она с холодной водой…
Носакин (радостно). Подготовил такой эффект – обрадую вас, господа, сюрпризом: бог миловал. Вытащили бабу без повреждения. Сейчас сидит на траве и громким голосом своим восклицает: «Где мой Нил, где мой Нил…»
Нил. А вы не врете?
Тараканов. Что, попался, нет, брат, иди!.. И женю я тебя на ней в наказание, сватать приеду сам нарочно, ха-ха!..
Нил. Она из хитрости в пруд кинулась… Водой меня доняла…
Носакин. Идем же… Презабавнейший анекдот, господа… Сейчас к вам Артамона и Сонечку пришлю. Они подробно все расскажут. (Уходит с Нилом.)
Квашнева (вдогонку). Кого пришлешь? Кого?
Носакин. Артамошку и Сонечку, на пруду они все время сидели… (Ушел.)
Квашнева (Тараканову). Ты понял? Что делают… Ведь Артамона я сама проводила.
Тараканов. Проводила, а он вернулся. Будто не знаешь, нынче ночью…
Квашнева. Что ночью?..
Тараканов. Не ночью, а под утро.
Квашнева. Ну? Говори, идол!..
Тараканов. А ты не наваливайся… Я думал, ты знаешь. Все видели…
Квашнева. Что видели?
Тараканов. А ну тебя, и видели, и знают. В мезонине…
Квашнева. В мезонине…
Тараканов. Вот то-то. Спроси кого хочешь. Не глухие и не слепые… Да и сам я недавно видел, как они целовались…
Квашнева. Целовались!.. Вадим, позови ты их. Суди… Я не могу больше…
Тараканов. Ну да… Прощай, десятый час…
Квашнева. Не пущу.
Тараканов. Все равно уеду…
Квашнева. Вадим, я все знаю. Ты в Колывань едешь. Постыдись.
Тараканов. Однако, прощай… (Идет.)
Квашнева. Вадим, через труп мой перешагнешь… (Цепляется.) Не пущу…
Тараканов. Марья, обижусь…
Квашнева. Сейчас дочь приведу… Посиди секунду… (Убежала.)
Тараканов. Так и посидел. (Уходит.)
Клавдий (стучит). Куда все ушли… Что случилось… Отоприте.
Из столовой быстро выходит Сонечка.
Сонечка (подбегает к окну). Артамон, Артамон, здесь никого нет… Все на пруду. А дядя уехал…
Через окно впрыгивает Артамон.
Артамон. Вот ключ от его двери. Сонечка. Какое счастье! Где нашел? Артамон. У мамы под подушкой. Сонечка. Постой… Ты думаешь все сказать ему?
Артамон. Я тебе это тысячу раз толковал, он только будет доволен.
Сонечка (прыгая). Ты любишь меня? Я твоя?.. Милый, милый… (Тихо.) Муж… Поцелуй…
Артамон (суя ключ). Не мешай…
Сонечка. Не хочешь?
Артамон. Боже мой… (Целует.) Вот… черт, не отпирается…
Сонечка. Постой… А вдруг он передумал и сам захочет жениться?..
Артамон. Тогда что? Я не знаю… Сонечка. Опасно… Артамон. Спроси через дверь… Сонечка. Спроси ты… (Толкает его.) Артамон. Нет, ты… (Толкает ее.) Сонечка. Меня не послушает. Артамон. А на меня зол.
В саду голос Квашневой: «Софья, Софья!»
Сонечка. Все пропало, мама… Артамон. Ах, черт!.. Сейчас… (Наклоняется к замочной скважине, оттуда громкий голос.) Голос Клавдия. Отоприте… Артамон отскакивает.
Сонечка. Ай!
Голос Клавдия. Выпустите меня…
Артамон. Видишь ли… Собственно, мы не можем, но если ты побожишься?.. Ты не сердит?
Голос Клавдия. Нет, я совсем не сердит… Я все слышал и вполне согласен. Я хочу дать вам денег на свадьбу, сколько хочется Марье Уваровне…
Артамон. Черт возьми, ты очень умно придумал. (Отворяет дверь.) Постой, а ты не шутишь?
Клавдий (выходя). Я никогда не шучу. Милые мои, только ведь она не согласится…
Артамон. Согласится! (Отводит Клавдия в сторону.) Как бы тебе сказать… Соня и я… (Он и Клавдий глядят на Сонечку, которая покраснела.)
Клавдий. Я сразу заметил, вы стали другими. Как хорошо. Вы теперь, как один человек. Пока не любишь, нет и жизни. Я ужасно измучился взаперти.
Артамон. Ты начал о деньгах. Прости, но сейчас для всех это – самое важное…
Клавдий. Да возьми сколько нужно.
Артамон. Но ведь меньше пятидесяти тысяч едва ли…
Клавдий. Возьми больше… Мне ведь не особенно нужно… Когда-нибудь отдашь… Сонечка, поди сюда…
Сонечка (со страхом). Что тебе?
Клавдий. Соня, он сделал мне большое зло…
Артамон. Нет, неправда. Я должен все рассказать…
Клавдий. Я знаю, ты не мог иначе. Сегодня я сидел и думал: застрелить мне тебя просто или на дуэль вызвать…
Артамон. Вот тебе и выпустили!..
Сонечка. Клавдий, голубчик… ты плохо думал. В него стрелять нельзя…
Клавдий. Наконец я решил, что нужна дуэль… Видишь ли, Артамон: в сущности мне больше хочется самому умереть, чем убить тебя.
Артамон. Ты прав… отчасти…
Сонечка. Да, да… ты прав…
Клавдий. Я объясню, и ты поймешь… Во мне всегда был изъян… Тебе трудно понять – ты всегда жил, а я готовился жить. Я ждал женщину, ты только вдумайся – женщина… Я представлял, как на портрете, что она должна быть такой, и ждал такую… Нина Александровна похожа совсем… но разве значит, что она та, о ком я думал?
Артамон. Нам нужно поторопиться… Что ты хочешь – устроить наше счастье, как ты обещал, или драться?.. Марья Уваровна с минуты на минуту влетит.
Клавдий. Ты все-таки не понял. Вот Сонечка поймет, быть может, она еще нежная… Сонечка, ты знаешь: он любит еще Нину?.. Да?
Сонечка. Право, не знаю.
Артамон. Терпеть не могу, хочешь, побожусь!
Клавдий. Сонечка, закрой глаза и загляни, она любит его?
Артамон. Хороша любовь, сам в окно видел, закатила мне две пощечины!
Сонечка. Вот если бы он так же надо мной насмеялся, сразу бы разлюбила… Помни это, Артамон, никогда не изменяй!..
Клавдий (Соне). Ты уверена? Ты заглянула? Да? Загляни поглубже… Соня, Соня, она оттолкнула меня…
Артамон. Клавдий, ты просто наивен… Я побожусь, что она тебя даже полюбит…
Клавдий. Полюбит! Что ты, что ты…
Сонечка. Когда так влюблены, разве девушка может отказать?
Клавдий. Вы не смеетесь? Погляди в глаза ты… (Оборачивается к Артамону, потом к Сонечке.) и ты… А не оскорблю ее, если не послушаюсь, поскачу вслед?
Сонечка. Нисколько!
Артамон. Скачи, брат, сломя голову, если ты действительно влюблен, так под землей найдешь…
Сонечка. К тому же я сильно опасаюсь, что Фока над ней снахальничает…
Клавдий. С ней разве Фока?
Артамон. Да. В том-то и дело. И сам Вадим Вадимыч в Колывань поскакал… Скорей сию минуту, верхом!
Сонечка. Да не свались.
Клавдий. Ох, нет… Я вцеплюсь в гриву, стисну ногами. Ты знаешь Баяна, он любит меня… умрет… а не остановится, только надо говорить ему ласковые слова, и он все скачет, все скачет… Артамон, сожми руки, как можно сильней. (Жмет руки, подходит к Сонечке.) Поцелуй меня в губы покрепче…
Голос Квашневой.
Сонечка. Не надо, Клавдий.
Артамон. Ничего, он, как брат…
Клавдий. Нет, не как брат, а как влюбленный, но не в тебя, в твою любовь к нему… в нежность… Во все чудеса…
Сонечка. Вот тебе. (Целует.)
Артамон. Черт не раз вывозил, – и теперь – вывезло!
Убегают Соня и Артамон в одну сторону, Клавдий – в другую.
ЗанавесКартина вторая
Въезжая. Горит лампа, за окнами брезжит. На столе самовар. Фока пьет чай и водку. Нина около него, сжала голову руками.
Фока. Это папенька меня за дурака выдает, а я не так-то прост, скажу по секрету. Дураком с нашими удобнее, вот отчего. Не стесняются, а я присматриваюсь и матерьялец собрал разнообразный… Хоть бы тот же Вадим Вадимыч – вот у меня где сидит – весь… Может быть, я да еще один человек знаем весьма любопытный анекдот про него… Знаю, а молчу до времени, не приспело… Про всех знаю, все фигли-мигли вижу насквозь… Весь уезд затрещит, только слово скажу. Это карьера. Этого папенька мой не понимает… Капитал почище вашего Коровина…
