Уилки Коллинз - Муж и жена
Это возымело действие: она закрыла дверь изнутри и с бесстрастной покорностью подошла к стене-перегородке.
Она подняла незакрепленные полосы обоев с обеих сторон стены, указала на дыру и отступила назад, в другой конец комнаты.
Он встал со стула и нетвердой походкой прошагал к изножью своей кровати. Взявшись за резную спинку, немного подождал. Странные ощущения, во власти которых он оказался, стали меняться. Правую сторону головы будто окатило волной холодного воздуха. Он снова собран; он безошибочно определил расстояние, просунул руки в дыру, отодвинул легкие занавески, свисавшие с крюка в потолке над изголовьем ее кровати. Увидел свою спящую жену.
В мерцании свечи, стоявшей в другом конце комнаты, она была словно окутана дымкой. Изможденное, усталое выражение исчезло с ее лица. Все, что было в ней самого чистого, самого прелестного в стародавние времена, сейчас словно ожило в глубоком сне и заключило ее в нежные объятья. В тусклом свете она была сама молодость; в своей безмятежной дреме она была прекрасна. Голова ее покоилась на подушке. Она лежала, спящая, лицом вверх, то есть целиком находилась во власти мужчины, смотревшего на нее и полного безжалостной решимости лишить ее жизни.
Постояв так с минуту, он отступил назад. «Сегодня она более ребенок, чем женщина», — пробормотал он про себя. Потом метнул взгляд на затаившуюся в другом конце комнаты Эстер Детридж. Рядом с ней горела свеча, которую она принесла снизу.
— Задуйте, — прошипел он.
Она не шелохнулась. Он повторил приказ. Но она была глуха к его словам.
Что с ней происходило? Взгляд ее был прикован к одному из углов комнаты.
Он снова повернул голову к отверстию в стене. Голова Анны лежала на подушке, лицо спокойное, умиротворенное. Он стал намеренно разжигать в себе чувство мести — вспомнил свой неоплаченный долг.
— Если бы не вы, — зашептал он, — я бы выиграл забег; если бы не вы, я не поссорился бы с отцом; если бы не вы, я бы женился на миссис Гленарм.
Распалив себя таким образом до крайности, он повернулся и стал шарить глазами по комнате; взял в руки полотенце; задумался на мгновение и отшвырнул его.
Им овладела новая мысль. В два прыжка он оказался у кровати. Схватив одну из подушек, он бросил резкий взгляд на Эстер.
— На сей раз это не безмозглый пропойца, — сказал он ей, — а молодая женщина, которая будет биться за свою жизнь. Подушка надежнее полотенца.
Она ничего не ответила, даже не повернула головы в его сторону. Он снова шагнул к проему в стене; но на полпути остановился, остановился и глянул через плечо.
Эстер Детридж наконец вышла из состояния оцепенения.
Кроме их двоих, в комнате никого не было, но она щурилась и двигалась так, будто преследовала кого-то из своего угла вдоль стены. Губы ее были разомкнуты от ужаса; глаза округлились и, остекленело поблескивая, пялились в пустую стену. Шаг за шагом она подкрадывалась все ближе к Джеффри, преследуя некое Видение, которое тоже подкрадывалось все ближе. Что это может значить? Неужели мозг этой несчастной не в силах выдержать то, что он собирается совершить, и ей мерещатся кошмары? Вдруг она сейчас завизжит и разбудит его жену?
Он поспешил к проему в стене — нечего мешкать!
Крепче вцепился в подушку.
Склонился, чтобы просунуть ее через отверстие.
Занес ее над головой спящей Анны.
В ту же секунду он почувствовал, как сзади его коснулась рука Эстер Детридж. Это прикосновение ожгло его с головы до ног, ожгло холодом, словно кусок льда. Вздрогнув, он подался назад и повернулся к ней. Глаза ее пожирали нечто у него над плечом: именно такой взгляд был у нее в саду в Уиндигейтсе.
Не успел он вымолвить и слово, как она впилась взглядом в него. Привидение появилось за его спиной в третий раз. Ею овладела жажда убийства. Словно дикое животное, она вцепилась ему в горло. Дряхлая старушонка накинулась на атлета!
Выпустив подушку, он поднял свою страшную правую руку, — смахнуть с себя Эстер, будто насекомое.
Но вдруг черты его лица до неузнаваемости исказились. Словно кто-то невидимый потянул вниз его правую бровь и правое веко. Утащил вправо угол рта. Правая рука повисла плетью. Вся правая часть тела как-то обмякла, разладилась. Джеффри рухнул на пол, будто его убили наповал.
Эстер Детридж накинулась на распростертую махину, уперлась коленями в широченную грудь и свела на горле Джеффри все десять пальцев.
Упавшее тело произвело сильное сотрясение, и Анна в ту же секунду проснулась. Она села на кровати, огляделась — и у изголовья своей постели увидела дыру в стене, слабое мерцание свечи в соседней комнате. Ее охватила паника — может, она не в своем уме? Отпрянув от стены, она подождала, прислушалась, пригляделась. Но кроме легкого мерцания в соседней комнате не увидела ничего. А услышала… кто-то хрипло хватал ртом воздух, будто борясь с удушьем. Но и этот звук прекратился. Какое-то время тишина была полной. Потом проем в стене медленно заполнила голова Эстер Детридж — глаза ее сверкали неземным, сумасшедшим блеском; и глаза эти смотрели на нее.
Анна кинулась к открытому окну и стала звать на помощь.
Со стороны дороги перед коттеджем ей ответил голос сэра Патрика.
— Умоляю, подождите меня! — крикнула она.
Выскочив из комнаты, Анна слетела вниз по ступеням. Еще секунда — и она выбежала в сад перед домом.
За забором она услышала незнакомый голос. Но сэр Патрик тут же ее ободрил.
— С нами полицейский, — пояснил он. — Ночью он обходит квартал, у него есть ключ от калитки.
При этих словах калитка распахнулась снаружи. Она увидела сэра Патрика, Арнольда и полицейского. Спотыкаясь, она побежала им навстречу, сумела лишь вымолвить: «Наверху!» — и силы покинули ее. Сэр Патрик вовремя подхватил ее, иначе она упала бы без чувств. Усадив ее на скамью в саду, он остался с ней, а Арнольд и полицейский поспешили в коттедж.
— Куда? — спросил Арнольд.
— Сначала в комнату, из которой кричала эта леди, — решил полицейский.
Они взбежали по лестнице и вошли в комнату Анны. Обоим сразу бросился в глаза проем в стене. Они глянули сквозь него.
На полу лежал труп Джеффри Деламейна. У головы его, преклонив колени, стояла Эстер Детридж — она молилась.
Эпилог
УТРЕННИЙ ВИЗИТ
Газеты сообщили, что, проведя более полугода на континенте, в свою лондонскую резиденцию вернулись лорд и леди Холчестер.
Сезон в разгаре. В приемные часы в Холчестер-хаусе настоящее паломничество — посетители едут потоком. В большинстве они оставляют визитные карточки и удаляются восвояси. И лишь некоторые привилегированные лица вылезают из экипажей и проходят в дом.
Среди этих последних, прибыв несколько раньше, чем принято, — некая знатная особа, которая положительно настроена повидать хозяина или хозяйку дома и не желает слышать никаких отказов. Особа эта ведет переговоры с дворецким, и тут лорд Холчестер, переходя из одной комнаты в другую, оказывается в холле. Особа стрелой бросается к нему с криком: «Дорогой лорд Холчестер!» Джулиус оборачивается, и кого же он видит? Леди Ланди!
Она явно застала его врасплох, и он делает вид, что весьма рад ее видеть. Открывая для ее милости дверь ближайшей комнаты, он украдкой смотрит на часы и в сердцах вопрошает себя: «Как от нее избавиться, пока не приехали другие гости?»
Леди Ланди, взвихрив шелка и кружева, поудобнее устраивается на диване и становится, на свой величественный маневр, «совершенно очаровательной». С нежнейшим интересом она расспрашивает о леди Холчестер, о вдовствующей леди Холчестер, о самом Джулиусе. Где они были? Что видели? Помогли ли им время и перемена обстановки преодолеть потрясение от ужасного события, упоминать которое более подробно леди Ланди не осмеливается? Джулиус отвечает безропотно, хотя и несколько рассеянно. Со своей стороны, он вежливо интересуется планами и делами ее милости, с тревогой сознавая, что время неумолимо бежит, и этот неумолимый бег может быть чреват серьезными последствиями. Леди Ланди сказать о себе особенно нечего. В городе она чуть больше месяца. Жизнь ее — это жизнь отшельницы. «В Уиндигейтсе у меня скромный круг обязанностей, лорд Холчестер; изредка, когда я чувствую, что перетрудилась, мое существование скрашивается обществом нескольких преданных друзей, чьи взгляды совпадают с моими, — так и проходят (надеюсь, не без пользы) мои дни. Новостей у меня нет; я ничего не вижу; впрочем, вчера моему взору предстала грустнейшая картина». Здесь она останавливается. Джулиус понимает, что от него ждут вопроса, и задает его.
Леди Ланди колеблется; сообщает, что новость ее имеет отношение к печальному событию в прошлом, которого она уже коснулась; признается, что, приехав в Лондон, сочла своим долгом заглянуть в психиатрическую лечебницу, куда до конца дней своих помещена Эстер Детридж. Оказывается, она не просто справилась о ее здоровье, но и повидала эту несчастную женщину, говорила с ней, выяснила, что та не осознает всего ужаса своего положения, неспособна хотя бы в малой степени напрячь память, полностью смирилась с уготованным ей существованием и, весьма вероятно (по мнению главного врача), проживет еще несколько лет. Изложив эти факты, ее милость уже готова произнести несколько «приличествующих случаю» фраз, на что она большая мастерица, но тут дверь открывается, и в комнату, в поисках своего исчезнувшего мужа, входит леди Холчестер.
