Айн Рэнд - Атлант расправил плечи. Книга 3
— Выбирайте.
— Не могу, мэм! Кто я такой, чтобы выбирать?
— Придется.
— Послушайте, — поспешно сказал он, вытаскивая из кармана ключ и поворачиваясь к двери, — я спрошу главного. Он…
— Нет, — сказала она.
Что-то в ее голосе заставило его обернуться: в ее руке был револьвер, она целилась ему в сердце.
— Слушай внимательно, — сказала она. — Либо ты меня впустишь, либо я тебя застрелю. Попробуй выстрелить первым, если сможешь. У тебя есть только этот выбор. Решай.
Он раскрыл рот и выронил ключ.
— Убирайся с дороги! — сказала она.
Он в смятении затряс головой, прижавшись спиной к двери.
— О Господи, мэм! — умоляюще захныкал он. — Я не могу стрелять в вас, ведь вы от мистера Томпсона! Но и впустить вас я тоже не могу — ведь доктор Феррис запретил! Что мне делать? Я маленький человек! Я только выполняю приказы! Я не могу решать!
— Это твоя жизнь, — сказала она.
Если вы позволите мне спросить главного, он мне скажет, он…
— Я не позволю тебе никого спрашивать.
— Но как же мне знать, правда ли, что у вас приказ от мистера Томпсона?
— Никак. Может, никакого приказа и нет. Может, я сама по себе и тебя накажут, если ты мне подчинишься. А может, у меня есть приказ и тебя бросят в тюрьму за неподчинение. Может, доктор Феррис и мистер Томпсон это согласовали. А может, и нет и тебе придется ослушаться того или другого. Тебе придется решать самому. Спросить некого, некого позвать, никто тебе не поможет. Тебе придется решать самому.
— Но я не могу! Почему я?
— Потому что дорогу мне преградил ты.
— Но я не могу! Я не должен решать!
— Считаю до трех, — сказала она, — потом стреляю.
— Подождите! Подождите! Я ведь не сказал ни «да», ни «нет»! — закричал он, сильнее прижимаясь к двери, словно лучшей защитой для него было не двигаться и не принимать никаких решений.
— Один… — начала она; она видела, с каким ужасом он на нее смотрит. — Два… — Она понимала, что револьвер внушал ему меньший ужас, чем выбор, который он должен был сделать. — Три.
Она, которая не осмелилась бы выстрелить в животное, нажала на спусковой крючок и спокойно и равнодушно выстрелила прямо в сердце человека, который хотел существовать, не принимая на себя никакой ответственности.
Револьвер был с глушителем; послышался только стук упавшего к ее ногам тела.
Она подобрала ключ и подождала несколько коротких мгновений, как они и договорились.
Франциско приблизился первым, выйдя из-за угла здания. Потом к ним присоединились Хэнк Реардэн и Рагнар Даннешильд. Вокруг здания, среди деревьев, было выставлено четверо охранников. От них уже избавились: один был мертв, трое, связанные и с кляпом во рту, лежали в зарослях.
Она безмолвно отдала ключ Франциско. Он отпер дверь и вошел один, оставив дверь приоткрытой. Трое остальных остались ждать у двери снаружи.
Холл освещала голая лампочка, свисавшая с потолка. Наверх вела лестница, у ее подножья стоял охранник.
— Кто вы? — вскрикнул он при виде Франциско, вошедшего с видом хозяина. — Сегодня сюда никому нельзя!
— Мне можно, — сказал Франциско.
— Почему вас впустил Расти?
— Наверное, у него были причины.
— Он не должен был этого делать!
— Кое-кто думает иначе. — Франциско быстро оглядел холл. Второй охранник стоял на верхней площадке лестницы, глядя вниз и прислушиваясь к разговору.
— Чем вы занимаетесь?
— Добычей меди.
— Что? Я спрашиваю — кто вы?
— Имя очень длинное. Я назову его вашему главному. Где он?
— Здесь задаю вопросы я! — Но он на шаг отступил. — Вы… вы не стройте из себя шишку, не то…
— Эй, Пит, да он и есть шишка! — крикнул второй охранник, парализованный поведением Франциско.
Но первый охранник старался не обращать на это внимания; чем больше он пугался, тем громче говорил. Он буркнул Франциско:
— Что вам нужно?
— Я говорил, что скажу об этом главному. Где он?
— Здесь задаю вопросы я!
— А я не отвечаю.
— Вот как? — рассвирепел Пит, который мог придумать лишь один способ выйти из затруднительного положения: его рука потянулась к висевшему на бедре револьверу.
Реакция Франциско была стремительнее. Его револьвер стрелял бесшумно. Охранники увидели только, как револьвер вылетел из руки Пита. По его разбитым пальцам заструилась кровь, и он глухо застонал. Он упал, постанывая. Едва успев понять, что произошло, второй охранник увидел, что револьвер Франциско нацелен на него.
— Не стреляйте, мистер! — закричал он.
— Спускайся, подними руки вверх, — приказал Франциско, одной рукой держа револьвер и целясь, а другой подавая сигнал тем, кто ждал у двери.
Реардэн вошел в холл и, когда охранник спустился, разоружил его, а Даннешильд связал ему руки и ноги. Больше всего охранника, кажется, испугало появление Дэгни; он ничего не мог понять: трое мужчин были в кепках и ветровках, и, если бы не манеры, их можно было бы принять за шайку разбойников; присутствие женщины было необъяснимо.
— Ну, — спросил Франциско, — где ваш старший? — Охранник мотнул головой в сторону лестницы:
— Наверху.
— Сколько всего охранников в здании?
— Девять.
— Где?
— Один на лестнице, ведущей в подвал. Остальные наверху.
— Где?
— В большой лаборатории. Той, что с окном.
— Все?
— Да.
— Что это за комнаты? — Франциско указал на двери, ведущие из холла.
— Тоже лаборатории. Они заперты на ночь.
— У кого ключи?
— У него. — Охранник мотнул головой в сторону Пита. Реардэн и Даннешильд достали ключи из кармана Пита и начали бесшумно и быстро открывать комнаты. Франциско продолжал:
— Кто-нибудь еще есть в здании?
— Нет.
— А заключенный?
— А… да, кажется, есть. Наверное, есть, иначе мы бы здесь не дежурили.
— Он еще здесь?
— Этого я не знаю. Нам не говорят.
— Доктор Феррис здесь?
— Нет. Уехал минут десять — пятнадцать назад.
— Дверь из лаборатории наверху выходит прямо на лестничную площадку?
— Да.
— Сколько там дверей?
— Три. На лестницу выходит средняя.
— Куда ведут остальные?
— Одна в маленькую лабораторию, другая в кабинет доктора Ферриса.
— Они соединены друг с другом?
— Да.
Франциско повернулся к своим спутникам, и вдруг охранник взмолился:
— Мистер, можно вопрос?
— Давай.
— Кто вы?
Торжественно, словно на официальном приеме, он представился:
— Франциско Доминго Карлос Андреас Себастьян Д'Анкония.
Охранник задохнулся от изумления. Франциско отвернулся от охранника к своим спутникам и начал шепотом совещаться с ними.
Через мгновение по лестнице быстро и бесшумно поднялся Реардэн.
У стен лаборатории располагалось множество клеток с крысами и морскими свинками; их туда перенесли охранники, игравшие сейчас в покер за длинным столом в центре помещения. Шестеро играли; двое с револьверами наизготовку стояли в противоположных углах, держа под прицелом входную дверь. Реардэна не застрелили сразу же, как только он вошел, лишь потому, что его лицо было всем знакомо. Его слишком хорошо знали и совсем не ждали здесь. Восемь человек воззрились на него, узнав и не веря собственным глазам.
Он стоял у двери, сунув руки в карманы с небрежным и уверенным видом хозяина.
— Кто здесь за старшего? — коротко спросил он тоном человека, желающего оставаться вежливым, но и не желающего терять время попусту.
— Вы же… не может быть… — запинаясь, начал длинный угрюмый человек за карточным столом.
— Я Хэнк Реардэн. Вы здесь старший?
— Да! Но откуда, черт возьми, вы взялись?
— Из Нью-Йорка.
— Что вы здесь делаете?
— Как видно, вас не предупредили?
— Разве меня нужно было… О чем? — В голосе начальника охраны ясно прозвучали обида, возмущение, подозрение, что его боссы не сочли нужным поставить его в известность и тем самым подорвали его авторитет. Начальник был высоким, худощавым человеком с резкими движениями, желтоватым болезненным лицом и бегающими глазами наркомана.
— О том, зачем я здесь.
— Вам… вам здесь нечего делать, — отрезал начальник охраны, боясь одновременно и того, что его обманывают, и того, что ему, возможно, не сообщили о каком-то важном решении. — Ведь вы предатель, дезертир и…
— Вижу, вы еще ничего не знаете, старина.
Семеро остальных охранников смотрели на Реардэна с суеверным трепетом и неуверенностью. Двое с револьверами наизготовку все еще автоматически, бездумно, как роботы, держали его на прицеле. Он, казалось, не замечал их.
— Ну и зачем же, как вы говорите, вы здесь? — буркнул начальник охраны.
— Вы должны передать мне заключенного.
