Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 83
Представь себѣ, что мнѣ попадется твой дневникъ, въ кот[оромъ] ты высказываешь свои задушевныя чувства и мысли, всѣ мотивы твоей той или другой дѣятельности, съ какимъ интересомъ я прочту все это. Мои же работы всѣ, к[оторыя] были ничто иное, какъ моя жизнь, такъ мало интересовали и интересуютъ тебя, что такъ изъ любопытства, какъ литерат[урное] произведеніе прочтешь, когда попадется тебѣ; a дѣти, тѣ даже и не интересуются читать. Вамъ кажется, что я самъ по себѣ, а писанье мое само по себѣ. —
Писанье же мое есть весь я. Въ жизни я не могъ выразить своихъ взглядовъ вполнѣ, въ жизни я дѣлаю уступку необходимости сожитія въ семьѣ; я живу и отрицаю въ душѣ всю эту жизнь, и эту то не мою жизнь вы считаете моей жизнью, а мою жизнь, выраженную въ писаніи, вы считаете словами, не имѣющими реальности.
Весь разладъ нашъ сдѣлала та роковая ошибка, по к[оторой] ты 8 лѣтъ тому назадъ признала переворотъ, к[оторый] произошелъ во мнѣ <чѣмъ то неестествен[нымъ]>; переворотъ, к[оторый] изъ области мечтаній и призраковъ привелъ меня къ дѣйствительной жизни, признала чѣмъ то неестественнымъ, случайнымъ, временнымъ, фантастическимъ, односторонним,38 который не надо изслѣдовать, разобрать, а съ которымъ надо бороться всѣми силами. — И ты боролась 8 лѣтъ и результатъ этой борьбы тотъ, что я страдаю больше, чѣмъ прежде, <задыхаюсь>, но не только не оставляю принятаго взгляда, но все дальше иду по тому же направленію и задыхаюсь въ борьбѣ и39 своимъ страданіемъ заставляю страдать васъ.
Какже тутъ быть? Странно отвѣчать, потому что отвѣтъ самый простой: надо сдѣлать то, что надо было сдѣлать съ самаго начала, что люди дѣлаютъ, встрѣчаясь со всякимъ препятствіемъ въ жизни: <уничтожить это препятствіе силою или> понять, откуда происходитъ это препятствіе и понявъ уничтожить это препятс[твіе] или, признавъ его неустранимымъ, покориться ему.
Вы приписываете всему, только не одному: тому, что вы причиной, невольной, нечаянной причиной моихъ страданій. —
Ѣдутъ люди и за ними валяется избитое въ кровь, страдающее, умирающее существо. Они жалѣютъ и хотятъ помочь, но не хотятъ остановиться. Отчего не попробовать остановиться?
40Вы ищете причину, ищите лѣкарство. Дѣти перестанутъ объѣдаться (Вегетаріанство). Я счастливъ, веселъ (несмотря на отпоръ, злобные нападки). Дѣти станутъ убирать комнату, не поѣдутъ въ театръ, пожалѣютъ мужика, бабу, возьмутъ серьезную книгу читать — я счастливъ, веселъ, и всѣ мои болѣзни проходятъ мгновенно. Но вѣдь этаго нѣтъ, упорно нѣтъ, нарочно нѣтъ.
Между нами идетъ борьба на смерть — Божье или не божье. И такъ какъ въ васъ есть Богъ, вы41
Надо вникнуть въ то, что движетъ мною и что я выказываю, какъ умѣю, тѣмъ болѣе это нужно, что рано или поздно — судя по тому распространенію и сочувствію, к[оторое] возбуждаютъ мои мысли — придется понять ихъ, не такъ, какъ старательно ихъ понимаютъ навыворотъ, тѣ, к[оторымъ] онѣ противны, что я только проповѣдую то, что надо быть дикимъ и всѣмъ пахать, лишиться всѣхъ удовольствій, — а такъ, какъ я ихъ понимаю и высказываю.
Отрывок из письма впервые опубликован в «Литературном наследстве», 19—21, стр. 706. Полностью печатается впервые по автографу, хранящемуся в АТБ. Датируется по содержанию письма: 1) в письме есть фраза: «ты так хлопотала в Петербурге и горячо защищала запрещенные статьи», — имеется в виду поездка С. А. Толстой в ноябре 1885 г.; 2) другая ориентирующая фраза Толстого: «..... в «Исповеди», написанной в 79 году, но выражающей чувства и мысли, в которых я жил года два тому назад — следовательно, без малого 10 лет тому назад». Слова «два года тому назад» указывают на 1877 г.; слова «без малого 10 лет тому назад» позволяют отнести письмо к 1885—1886 г.; 3) есть письмо М. Л. Толстой к Т. Л. Толстой, писанное из Москвы в имение Олсуфьевых от 21 декабря 1885 г. В этом письме М. Л. Толстая пишет: «У нас за обедом был сегодня довольно неприятный разговор. Мама все на вегетарианство нападала. Она прочла письмо, которое папа ей оставил, и оно ее повидимому расстроило. До сих пор она была довольно весела. Ну да это обойдется». Предполагаем, что М. Л. Толстая имеет в виду настоящее письмо, почему и относим его к 15—18 декабря 1885 г. Уезжая к Олсуфьевым, Толстой оставил письмо в Москве. В начале автографа пометка С. А. Толстой: «Не отданное и не посланное письмо Льва Николаевича к жене».
Толстой в конце 1885 г. испытал кризис в связи с теми тяжелыми для него переживаниями, которыми сопровождался разлад, возникший у него в семье. Одним из поводов было отрицательное отношение Толстого к издательской деятельности С. А. Толстой, открывшей подписку на собрание сочинений Толстого. Толстому претило то, что распространение его писаний сопровождается получением доходов. В неотправленном письме к В. Г. Черткову того времени он так писал о своей семье: «То, что я пишу, об этом не читают, что говорю, не слушают или в раздражении отвечают, как только поймут, к чему идет речь; что делаю, не видят или стараются не видеть... Разорвать же всё, освободить себя от лжи без раздражения не умею..... Когда оглянешься..... на ту ложь, в которой живешь и когда слаб духом, то делается отвращение к себе и недоброжелательство к людям, ставящим меня в это положение..... Теряешь эту опору, эту жизнь истинную на время, как я ее сейчас потерял, и тогда тяжело бьешься, как рыба на берегу..... Писал это два дня тому назад. Вчера не выдержал и стал говорить [очевидно, с С. А. Толстой], сделалось раздражение, приведшее только к тому, чтобы ничего не слыхать, не видать и всё относить к раздражению. Я целый день плачу один сам с собой и не могу удержаться..... Крошечное утешение у меня в семье — это девочки. Оне любят меня за то, за что следует любить, и любят это». Этими тяжелыми переживаниями и объясняется отъезд Толстого из Москвы в деревню в сопровождении дочери Татьяны. Об этом конфликте С. А. Толстая писала сестре Т. А. Кузминской 20 декабря 1885 г.: «Случилось то, что уже столько раз случалось: Левочка пришел в крайне нервное и мрачное настроение. Сижу раз, пишу, входит; я смотрю — лицо страшное. До тех пор жили прекрасно; ни одного слова неприятного не было сказано, ну ровно, ровно ничего. «Я пришел сказать, что хочу с тобой разводиться, жить так не могу, еду в Париж или в Америку». Далее С. А. Толстая описывает, что хотела уехать к Кузминским. «Стал умолять: останься. Я осталась; но вдруг начались истерические рыдания, ужас просто, подумай, Левочка, и всего трясет и дергает от рыданий». Cp. также письмо С. А. Толстой в примечании 4 к письму Толстого от 21 или 22 декабря.
1 Зачеркнуто: <стол[кновенія]> споры
2 Зачеркнуто: согласишься
3 Вероятно имеются в виду страницы первого заграничного издания «Исповеди», выпущенного Элпидиным в 1884 г. В таком случае Толстой отчеркнул места из X-ой и ХІ-ой главы «Исповеди». Установке настоящего письма соответствуют следующие слова конца X-й главы: «Со мной случилось то, что жизнь нашего круга — богатых ученых — не только опротивела мне, но потеряла всякий смысл. Все наши действия, рассуждения, наука, искусства — всё это предстало мне в новом значении. Я понял, что всё это — одно баловство, что искать смысла в этом нельзя. Жизнь же всего трудящегося народа, всего человечества, творящего жизнь, представилась мне в ее настоящем значении».
4 Зачеркнуто: видѣ
5 Зачеркнуто: дѣйстви
6 Зачеркнуто: отвле
7 Зачеркнуто: подходятъ
8 Зачеркнуто: ты хо
9 Зачеркнуто: а поду
10 Зачеркнуто: и что
11 Зачеркнуто: наша жизнь дурная вредная надо измѣнить ее выдти изъ нея. Но такъ какъ измѣнить ее нельзя вдругъ, надо часъ за часомъ день
12 Зачеркнуто: к уси
13 Зачеркнуто: вѣр
14 Зачеркнуто: сказали то, чего треб
15 Зачеркнуто: Причина эта въ людяхъ, сознаніе истины И
16 В подлиннике: причина
17 Понтий Пилат, римский наместник Иудеи, отдавший Иисуса Христа на распятие; по евангельскому рассказу обратился во время допроса к Иисусу с вопросом: «Что есть истина?»
18 Зачеркнуто: выборъ
19 Зачеркнуто: ты отчасти не хотѣла, отчасти не могла. <По мѣрѣ> Когда совершался во мнѣ мой переворотъ и <по мѣрѣ того, какъ онъ> внутренняя жизнь моя болѣе и болѣе измѣнялась, ты продолжае[шь] ты
20 Зачеркнуто: какой то странной
21 Толстой писал о Гоголе Н. Н. Страхову 14 (?) октября 1887 г.: «Ведь я опять относительно значения истинного искусства открываю Америку, открытую Гоголем 35 лет тому назад. Значение писателя вообще определено там (письмо к Языкову 29) так, что лучше сказать нельзя». О нем же Толстой писал П. И. Бирюкову 10 октября того же года: «Пошлость, обличенная им, закричала: он сумасшедший и 40 лет литература продолжает идти по тому пути, ложность которого он показал с такой силой, и Гоголь, наш Паскаль, — лежит под спудом. Пошлость царствует, и я всеми силами стараюсь, как новость, сказать то, что чудно сказано Гоголем».
