Пэлем Вудхауз - Что-то не так
Билл удивился, но не подвел.
– Ах, что там! – сказал он. – Рад был помочь. Очень приятно встретить вас, лорд Аффенхем..
– …впервые, – быстро добавил представитель криминального мира.
– Впервые, – сказал Билл, – потому что как раз меня мистер Гиш отправил смотреть ваши картины.
– Вас? Лопни кочерыжка!
– Билл работает у Леонарда Гиша, – сказала Джейн, – работает у Леонарда Гиша… лаботает у Реонар… Я знала, что это невозможно. Расскажи ему про картины.
– Да, я хотел бы про них послушать, – сказал Билл.
Лорд Аффенхем задумался. Сердце его вернулось на положенное место и разрывалось от благодарности к человеку, который своей сообразительностью вытащил его из готовой затянуться петли. Никто ему так не нравился. Он не предполагал, что таких людей еще делают.
– Ну, это… – лорд Аффенхем замолк, подыскивая точное слово, – сами понимаете, картины. Когда вы собираетесь их смотреть?
– Прямо сейчас и еду.
– Я с вами.
– Замечательно. Вы тоже?
– Нет, к сожалению, – сказала Джейн. – Я обещала школьной подруге выпить с ней чаю. Не могу ее обмануть.
– Почему?
– Очень старая подруга. Почти дряхлая.
– А мы девиц и не приглашали, – галантно заметил лорд Аффенхем. -Дайте мне минутку на перекус, и я еду с вами.
– Тогда я пойду подгоню машину.
– Валяйте. Буду ждать вас на улице. Вы меня не пропустите. Мда, -сказал лорд Аффенхем, – факт. Лисы, лишившись насущных кроликов, едят лягушек. Словно, – добавил он для ясности, – словно французы какие-нибудь.
12
Как было условленно, лорд Аффенхем ждал Билла на улице. Он увлеченно беседовал с руританским фельдмаршалом у дверей. Клубный приятель, просветивший его насчет кроликов, затронул и угрей; лорд Аффенхем, считавший, что знаниями надо делиться, знакомил теперь фельдмаршала с животрепещущим вопросом о засилье угрей на юге Англии.
– Мда, – говорил он, – этот тип – Париртер его фамилия, хоть и сомневаюсь, чтоб вы его знали – утверждает, что они там кишмя кишат. Вода – не вода, а студень.
– Гу! – сказал фельдмаршал.
– Трехдюймовые, с белым брюшком.
– Гы, – сказал фельдмаршал.
– Не бывали в Вест-Индии?
Фельдмаршал сознался, что не бывал.
– Ну, там они вылупляются, а как подрастут, переплывают в Англию. Хотя ума не приложу, на кой черт им эта Англия, где неровен час придут к власти лейбористы.
К несчастью, эти слова внесли раздор в гармоничное течение беседы. Фельдмаршал распрямился на все свои шесть футов одиннадцать дюймов и сообщил лорду Аффенхему, что неизменно голосует за лейбористов, чтобы, как он объяснил, спасти любимую страну от поганых фашистов, а лорд Аффенхем посоветовал как можно скорее проверить голову, потому что всякий, кроме больного водянкой младенца, понимает, что эти лейбористы – просто паршивые большевики. Последовала дискуссия, причем виконт утверждал, что фельдмаршал – на жаловании у Москвы, а фельдмаршал напомнил, что мистер Эньюрин Биван[23] назвал таких, гм, персон, мягко выражаясь, хуже чем паразитами. Спор грозил сделаться жарким, но тут загудел клаксон подъехавшей машины.
Рассерженный пэр протиснулся в дверцу и опустился на сиденье. Билла за рулем подбросило на несколько дюймов. Шестой виконт имел обыкновение, прежде чем сесть, зависать на секунду, а затем, обмякнув, рушиться, как лавина.
Ехали сперва молча: Билл думал о Джейн, лорд Аффенхем – о тех правильных вещах, о которых сказал бы фельдмаршалу, если бы додумался сразу. После мили тягостных раздумий о невозвратном, он вдруг вспомнил, что не поблагодарил юного друга, столь умно промолчавшего об их недавней встрече, и поспешил исправить упущение.
– Ловко это вы сообразили, – сказал он. – Так прямо и видите меня в первый раз! Я аж замер.
Билл порадовался, что тревожившая его неясность наконец разрешится.
– А я удивился. Прочел просьбу в ваших глазах, но не понял, в чем дело. Почему вы отвергли любовь и дружбу прежних дней?
– Сейчас объясню. Вернитесь мысленно на день. Помните скульптуру? Голую бабу?
– Явственно.
– Мы согласились, что это мерзопакость?
– Согласились.
– Ну так вот, когда мы вчера встретились, я только что пририсовал ей бородку.
– Бородку?
– Маленькую бородку клинышком. Черную.
– А, ясно. Очень здраво.
– Вы одобряете?
– Всем сердцем.
– Я так и думал. Вы мыслите широко. А вот моя племянница Джейн – нет. Если б она узнала, что я был в саду, то свела бы одно с другим, и мне бы не поздоровилось. Вообще она – хорошая девушка…
– Ангел.
Лорд Аффенхем задумался.
– Мда, с некоторой натяжкой ее можно назвать ангелом, но она женщина, и лучше ее не злить. Женщины, они хуже слонов. Ничего не забывают. Мать ее была такая. Моя сестра Беатрис. Помню, вытащит событие пятнадцатилетней давности, из нашего общего детства. «На твоем месте я бы не стала есть больше салату, Джордж, – пропищал лорд Аффенхем. – У тебя такой слабый желудок. Помнишь, как плохо тебе было в 1901, на Рождестве у Монтгомери?». В таком вот роде. Я стараюсь не давать Джейн поводов.
– Рад, что помог вам. Мы, мужчины, должны держаться вместе.
– Мда. Спина к спине. Иначе никак, – сказал лорд Аффенхем и погрузился в транс. Казалось, он расседлал свой разум и пустил попастись на воле, однако слова, которые он произнес через несколько миль, опровергали это ложное впечатление. Развернувшись на широком основании и вперив в Билла голубой взор, он промолвил:
– Ангел, вы сказали?
– Виноват?
– Джейн. Вы вроде сказали, что она – ангел.
– А, Джейн? Определенно ангел. Без всяких сомнений.
– Давно ее знаете?
– Встречались детьми в Америке.
– В 1939?
– Да.
– Часто с тех пор виделись?
– Сегодня впервые.
– Вы увидели ее первый раз за пятнадцать лет и говорите, что она -ангел?
– Говорю.
– Быстро же вы решили.
– Довольно одного взгляда. Такое прекрасное лицо!
– Хорошенькая она, да…
– Не то слово! Ума не приложу, как за несколько лет она превратилась из кикиморы в светящуюся, прекрасную девушку. Чудо, да и только. Вот что делают правильный настрой и воля к победе.
Лорд Аффенхем вздрогнул, глаза его зажглись интересом. Если он не ошибался, то слышал голос любви, а это дело хорошее, это надо поощрять. Лорд Аффенхем частенько грезил о Прекрасном Принце, который выскочит, как чертик из коробочки, и при должной поддержке, пока не поздно, отвлечет Джейн от Стэнхоупа Твайна. Видимо, такой человек сидел рядом с ним. Лорд Аффенхем уже приготовился задать наводящий вопрос, чтоб выяснить истинные чувства своего собеседника, но тут за деревьями показался Шипли-холл, и мысли его мгновенно приняли новое, сентиментальное направление.
Шипли-холл возвышался на плоском лесистом холме – большой белый дом в окружении лужаек и клумб. Когда машина въехала в чугунные ворота на аллею, у лорда Аффенхема забулькало в горле, как у бульдога Джорджа при виде хорошей косточки, и чуткий Билл все понял. В девятнадцатом веке поэт Томас Мур трогательно описал чувства изгнанной из рая пери; британский землевладелец, посещающий дом, который нужда вынудила сдать богатому американцу, испытывает примерно то же.
Словно нарочно, чтобы усугубить страдания изгнанника, у дверей стоял «Ягуар» нового обитателя. Лорд Аффенхем взглянул на него косо, но тут же переборол минутную слабость, и длинная верхняя губа вновь обрела твердость.
– Бэньян здесь, – брезгливо сказал он.
– Да, это его машина.
– Если мы войдем, он захочет водить нас по дому, словно хозяин. Билл не стал поворачивать нож в ране, напоминая, что Бэньян действительно здесь хозяин, и заметил просто:
– Войти надо, иначе как я посмотрю картины?
– Успеется. Я хочу вас сам поводить. Видите дерево? В десять лет я спрятался за этим деревом и попал из лука прямо садовнику в зад. И вопил же он! Видите розарий?
Билл видел розарий.
– Здесь был прудик. Моя племянница как-то в него сверзилась -маленькая еще была – и шла третий раз шла ко дну, когда ее вытащили, всю в пиявках.
У Билла остановилось сердце. Конечно, это случилось давным-давно, она, наверное, оправилась, и все равно он содрогнулся при мысли о Джейн, тонущей в черном иле. Видимо, женщина, которую он любит, почти все годы своего становления провела под водой.
– Господи! – выговорил он.
– Насосались ее крови, как не знаю что. Помню, я тогда сказал: «Лопни кочерыжка, Энн…»
– Джейн.
– Нет, это была не Джейн. Энн, ее сестра.
Билл мгновенно потерял интерес. Он не возражал, чтоб пиявки сосали кровь – на то они и пиявки – лишь бы не из Джейн.
– Мне правда надо посмотреть картины, – сказал он. – В конце концов, за этим я и приехал.
Лорд Аффенхем подумал и нашел это разумным.
