Пэлем Вудхауз - Том 18. Лорд Долиш и другие
Билл ничего предложить не мог.
— Чего доброго, — продолжила она, — нас арестуют за кражу. Леди Уэзерби предложила премию.
— Нет, правда?
— Пятьсот долларов.
— Быть не может!
— Может. Ради рекламы чего не сделаешь.
— Мне она ничего не сказала.
— Она предложит завтра-послезавтра. Чтобы подогреть интерес. Мысль неплохая, но не для меня. Что же мне, держать обезьяну, пока не взвинтятся цены? Пятно на гербе Бойдов. Так делать нельзя. Правда, бедный Натти был бы рад… — задумчиво прибавила она.
Билл огорчился.
— Да, положение…
— И тут еще одно. Мой птенчик решил, что обезьяна ему померещилась. Он не выносит холодной воды, а теперь моется, взял у вас гантели… Если он узнает правду, он тут же бросит. Разве это скроешь? Спасибо, что он гулял, когда здесь кишели репортеры. В общем, что делать?
— Надо от нее избавиться.
— Да-да, и поскорей. Но вы устали.
— Ни в малейшей мере, — бодро заверил Билл.
— Какой вы молодец, мистер Чалмерс! Добрый, надежный.
Сарай стоял за ульями, в кустах. Извлекая ключ из кармана, Элизабет обернулась.
— Как я волновалась! — сказала она. — Все ждала, что они сюда зайдут. Джеймс! Джеймс! Что он, там, в кустах? — Она открыла дверь. — Один был чуть не у окна, хотел заглянуть. К счастью, его пчела укусила. Ой!
— Что случилось?
— Тут нужен банан.
Они пошли в дом. На пути Элизабет остановилась.
— Вы сегодня не обедали!
— Не важно, подожду. Сперва управимся с ней.
— Нет, вы правда молодец. Я бы не выдержала. Ну, стойте здесь, а я посмотрю, у себя ли Натти.
Вдруг она остановилась. Тишину пронзили кошачий вопль и какой-то треск.
— Что это?
— Кот. А потом — машина.
— По-моему, выстрел. Ночью далеко слышно.
— Я думаю, у кого-то кот полез в курятник. Слава Богу, Джеймс — не вор. Постойте, я зайду к Натти.
Она почти сразу вернулась.
— Все в порядке. Дышит у окна, оно в другую сторону. Пошли.
Дверь сарая была открыта.
— Это вы оставили.
— Нет.
— И не я. Сама распахнулась. Значит, она ушла.
— Посмотрим вокруг?
— Да, надо бы. У вас спички есть? Билл зажег спичку. Она погасла.
— Господи!
— Что такое?
— Тут что-то на полу. Я было подумал…
Он наклонился. Спичка опять потухла. Наконец, раздался голос:
— Вы правы. Это выстрел. У нее вот така-ая дырка в боку…
17Детство, как и корь, должно прийти в свое время; позже они опасны. Детства Дадли Пикеринг избежал. Выйдя из колыбели, он пережил пору незрелости, но, облачившись в штаны, с нею покончил, особенно — миновал неприглядный период между десятью и четырнадцатью годами. В десять он был учен и умен, в четырнадцать — кем-то вроде старого консерватора.
Теперь, на четвертом десятке, детство к нему вернулось. Рассматривая револьвер, он испытывал странные чувства, с которыми тридцать лет назад должен был охотиться в саду на индейцев. Воображение, почти атрофировавшееся за ненадобностью, вцепилось в него со всею силой.
Он был совершенно уверен, что открыл заговор, возглавляемый этим типом. Обстоятельства благоприятствовали. Если уж эта атмосфера — не мрачная, мы и не знаем, что такое мрачность.
Ничего не попишешь, дома грабят, особенно — снятые на лето. За последние два месяца обчистили полдюжины. Дадли здесь не жил и не знал, что кражи на Лонг-Айленде — вроде комаров или медуз. Как говорится, местная достопримечательность. Стоит домик в пустынном месте — ну, как не залезть в чердачное окно?
Пикеринг жил в атмосфере краж и бандитов. Особенно волновал его Загадочный Субъект. Нет, посмотрите сами — заглядывает в окна, при окрике бежит! Сослался на Клару. Услышав о ней, опять сбежал. А она твердо повторяет, что совершенно с ним не знакома. Что до невинной пасеки, тут все ясно. Пикеринг слышал или читал, что разумный грабитель непременно занимается чем-нибудь невинным.
Если бы детство нашего героя кончилось в свое время, он действовал бы иначе — сообщил бы полиции и взял в постель револьвер. Но дети — это дети. Он решил пойти на ферму, в самый вертеп, и разобраться, что к чему. Особых результатов он не ждал. Главное — взять револьвер и патроны.
Ночь была — лучше некуда. Луна с едва заметной выемкой спокойно сияла, обеспечивая и тень, и светлые участки. Пикеринг быстро шел по дороге. Поближе к ферме он замедлил шаг, потом притаился за кустами. Еще позже, собравшись с духом, он через них пополз.
Как генералы, писатели, актеры и все те, кто, разработав план, обращается к деталям, он понял, что сложности только начинаются. Казалось бы, лезь через кусты. А сучья, а шипы, а какие-то дыры? Словом, оказавшись у чего-то вроде ульев, он был измучен и мокр. Какое-то время он мечтал только о холодных напитках и холодной ванне. Потом, обретя разум, заметил, что стоит на открытом месте, и нырнул в кусты. Они ему не нравились, но ты хотя бы спрятан.
Теперь он ждал действий от врага, каких — неизвестно. Подсознание шептало ему, что в такую ночь что-нибудь случится. Именно эти мысли посещали лет тридцать назад его тогдашних ровесников. Как ни жаль, Дадли Пикеринг начал играть в индейцев.
Где-то завыла собака. Проехал автомобиль. Подумав о том, какая же это марка, страдалец внезапно заметил, что по шее что-то ползет. Гусеница? Червяк? А вдруг укусит?
Оно не кусалось. Снова завыла собака. Видимо, на них напала тоска.
Пикеринг устал. Он был не так уж молод, воображение слабело. Собравшись было покончить с приключениями, он вдруг услышал голоса — и спрятался за кусты.
Где-то, почти рядом, были мужчина и женщина. Первые же слова повергли его в трепет; она себя выдала.
— Я так беспокоюсь. — Голос у нее был приятный, нежный, но знаем мы эти голоса! — Все время боялась, что сюда зайдет репортер.
Сюда… Где же это они? А, в сарае! Он давно подозревал такие строения.
— Джеймс! Джеймс! — крикнула она. — Мне показалось, он в кустах.
Девица смотрела прямо на него. Видимо, ветки зашелестели. Он замер. Она что-то говорила. Кто этот Джеймс? Конечно, еще один бандит. Сколько же их?
— Один раз я думала — всё! Подошел совсем к окну. Пикеринг задрожал. Там что-то спрятано. Добыча?
— К счастью, его ужалила пчела.
Тут заговорил мужчина. Пикеринга удивляло, что он и здесь сохраняет английский акцент. Видимо, для практики.
— В чем дело?
— Нужен банан.
И они пошли вместе к дому. Какой банан? Что это значит, «револьвер»? Да, наверное.
Думать было некогда. Вот он, шанс — заглянуть и увидеть. Дверь открыта. Ступенек две-три. Нужна выдержка. Так… предположим… Он выскочил из кустов. И тут кто-то тронул его за ногу.
Пикеринг не был трусом. Как-то он свалился на машине в болото и безропотно ждал двадцать минут, хотя и сломал руку. Но сейчас все было иначе. Его застали врасплох. Есть время трогать человека за ногу, а есть — не трогать. Пикеринг взлетел вверх, себя не помня от страха.
Револьвер он держал в руке и, прыгая, нажал на курок. Потом, гонимый инстинктом, он снова кинулся в кусты.
Тем временем обиженный Джеймс укрылся на крыше, жалобно плача. Была здесь и нота удивления. Кот не мог понять Пикеринга.
18Лорд Долиш стоял в дверях сарая, держа за хвост тело Юстеса. Сомнений не было. Питомец Полли был совершенно мертв.
У Элизабет дрожали губы, она была очень бледна. Прежде всего, она жалела обезьянку; но и беспокоилась, что рядом бродит вооруженный человек.
— О, Билл! — сказала она. — Бедный зверек! Кто же это сделал?
Лорд не отвечал. Он сосредоточился на том, что она назвала его по имени. Только на третий раз он отозвался.
— Кто? Ну, какой-то человек. Я думаю, случайно.
— Зачем он держал револьвер? Билл немного растерялся.
— А что? Они тут у всех.
Америку он знал по лондонским театрам, а там действительно все с пистолетами. Мода такая, вроде воротничка.
— Я думаю, это вор, — сказала Элизабет. — Тут все время кражи.
— Зачем грабить сарай? Глупо как-то. Скорее, это бродяга. Они всюду рыщут.
— Он стоял рядом с нами, — предположила она. — Когда мы разговаривали.
Билл огляделся. Все было тихо, если не считать кваканья. Мистер Пикеринг был скрыт от посторонних взглядов.
— Никого, — сказал Билл. — Что будем делать? Элизабет снова вздрогнула. У Юстеса был очень жалобный вид.
— С… ней? — спросила она.
— Да, — отвечал Билл. — Не говорить же «с этим». Надо ее похоронить. У вас есть лопата?
— Нет.
Билл задумался.
— Ничем другим не прокопаешь, — сказал он. — Помню, в детстве один тип побился об заклад, что я не дороюсь до Китая перочинным ножом. Копал двое суток, заметьте — на морозе. Китаем и не пахло. Только нож сломал. — Он положил останки на траву и вдумчиво их осмотрел. — В детективах всегда так — что делать с трупом? Убить нетрудно, а вот спрятать…
