Ингман Бергман - Фанни и Александр
В коридоре слышатся быстрые шаги, в дверь стучат, фрекен Эстер кричит «войдите». Это Аманда, на ней черное в белую клетку платье, черные чулки, волосы уложены в прическу. Она бледна от сдерживаемого волнения, но в то же время полна сладостной торжественностью горя. Фрекен Вега, положив бутерброды на тарелку, обернулась. Фрекен Эстер перестала возиться с марками.
Аманда: Мама просила передать, чтобы Фанни и Александр пришли немедленно.
Александра бьёт лихорадка, от страха у него зуб на зуб не попадает. Фанни берет его за руку и слегка подталкивает в спину. Аманда спешит вперёд — через буфетную, длинный коридор с высокими шкафами — в столовую, открывает потайную дверь и ведет брата и сестру через отцовский кабинет с его восточными коврами, высоким вычурным письменным столом и прогибающимися под тяжестью книг полками со стеклянными дверцами.
Кабинет Эмили, который называют «мамина малая гостиная», расположен между столовой и спальней. Это светлая комната с двумя большими окнами, выходящими в Городской парк, легкой удобной мебелью и изысканными картинами на стенах. В углу, у правого окна, стоит небольшое, орехового дерева фортепьяно, у торцовой стены — низкий шезлонг, у левого окна — письменный стол в стиле ампир. Элегантный закругленный диван, небольшие мягкие кресла, обтянутые светлой тканью, хрустальная люстра конца XVIII века и огромный ковер холодноватых пастельных тонов завершают убранство.
Комната заполнена людьми, одетыми в черное, их лица кажутся бледными при свете тусклого зимнего дня. Взгляды собравшихся устремляются на входящих детей. Здесь дядя Карл и тетя Лидия, дядя Густав Адольф и тетя Альма, господин Ландаль и фрекен Шварц. В углу стоит, сцепив на животе свои длинные костлявые руки, Исак Якоби. Наполовину скрытая занавесью, тихонько подвывает Петра. С перебоями, словно прихрамывая, тикают часы. Из спальни доносятся голоса. На высокие деревья Городского парка беззвучно и беспрерывно падает снег. Люди, собравшиеся в этой небольшой светлой комнате, кажутся ненастоящими, похожими на кукол в кукольном шкафу. Открывается дверь спальни, появляется доктор Фюрстенберг, он собирается что-то сказать, но, увидев детей, осекается, вынимает большой белый носовой платок и прочищает нос, издав слабый трубный звук.
Эмили стоит в дверях, она все ещё в халате, волосы заплетены в косу, она делает знак детям войти. Фанни и Аманда подчиняются не раздумывая, но Александр останавливается посередине комнаты. Ему страшно. Мать подходит к нему, наклоняется и что-то шепчет на ухо. Он нерешительно кивает, она берет его за руку и ведет к умирающему.
Светлые расписные шторы приспущены, и в комнате царит мягкий полумрак. Выкрашенные белой краской кровати стоят рядом, одна наспех застелена, в другой, на горе подушек, полулежит Оскар Экдаль. На фоне белой ночной рубашки резко выделяется посеревшее лицо. Глаза у него закрыты, веки потемнели и опухли, рот приоткрыт, руки покоятся на одеяле. В кресле е высокой спинкой сидит фру Хелена. Она одета соответственно обстановке, безупречно причесана и подкрашена, в руках полураскрытая книга. Лицо её абсолютно спокойно. Она улыбается вошедшим детям, протягивает руки, привлекает каждого к себе и целует в лоб так, как привыкла делать всегда. Она сразу же замечает безумный страх Александра и нежным быстрым движением гладит его по щеке. Эмили, присев на край кровати, неотрывно смотрит на больного. Она берет его правую руку в свою, словно хочет её согреть. На ночном столике — коричневые пузырьки и стакан с чайной ложкой. На маленькой подставке усердно тикают карманные часы Оскара. На полу — эмалированное ведро, с которого свисает влажное полотенце. Часы на комоде показывают половину девятого, маятник неподвижен. В комнате стоит резкий кисловатый запах, забивающий обычно такие неясные ароматы, исходящие от туалетного столика Эмили.
Оскар Экдаль начинает говорить, веки его по-прежнему сомкнуты. Голос слабый, он чуть тянет слова, но в принципе говорит как обычно.
Оскар: Не бойтесь. Это не страшно. Мне совсем не больно. Вообще, я уже давно себя так хорошо не чувствовал. Не обращайте внимания, что у меня закрыты глаза, просто свет немножко резковатый, но это ведь ничего не меняет? (Смеётся.) Сейчас бы я смог действительно хорошо сыграть Призрака, ничего, совсем ничего не отделяет меня от вас, ни теперь, ни потом. Я это знаю, вижу совершенно отчетливо. Мне кажется даже, что я буду к вам ближе, чем при жизни. Встаньте здесь, напротив, по одному, так, чтобы я вас видел.
Аманда подходит к отцу, тот поднимает левую руку и приставляет её козырьком к глазам. Он осторожно щурится, это вызывает боль, но он все-таки открывает глаза и, улыбаясь, смотрит на свою дочь.
Оскар: А теперь я хочу посмотреть на Александра.
Александр: Нет.
Александр прижимается спиной к двери и мотает головой. Бабушка поднимается с кресла, берет его за руку, мгновение выжидает и потом с мягкой настойчивостью подводит его к отцу, который тут же хватает его руку и крепко держит. Оскар Экдаль закрывает глаза и что-то шепчет, губы шевелятся, но слов не слышно. Внезапно он размыкает веки и пристально смотрит на сына, этого уже Александр не выдерживает, он бросается на пол, Эмили и бабушка поднимают его, он оцепенел от ужаса, женщины тащат его к бабушкиному креслу, где он съеживается, закрыв руками лицо.
Фанни демонстрирует полное присутствие духа, она держит отца за руку, спокойно выдерживает его взгляд и вдруг наклоняется и целует его в щеку («я на два года моложе Александра, но мне совсем не было страшно. Даже противно не было, хотя пахло неприятно»).
Оскар: Скажи Александру, что это не страшно.
Фанни (энергично кивает): Я скажу ему.
Эмили вновь занимает своё место на краю кровати, Фанни и Аманда сидят на полу рядом с туалетным столиком. Бабушка стоит у окна, Александр по-прежнему сидит, свернувшись калачиком, в кресле, прижав руки к лицу. Время от времени он бросает осторожный взгляд на умирающего.
Оскар: Ты возьмешь на себя руководство Театром. Господин Сандблад ознакомит тебя с экономической стороной дела, а с художественной ты и сама справишься. (Усмехается.) Как всегда.
Эмили: Я сделаю все, что смогу.
Оскар: Похороны самые простые, не забудь, Эмили. Чтобы без всяких там королевских церемоний в церкви, с оркестром, играющим Траурный марш Шопена и Епископом, произносящим торжественную речь у гроба. Обещай мне!
Эмили: Обещаю.
Оскар (тихо): Тебе я доверяю, а матери нет. Она непременно захочет устроить представление.
Эмили: Я поговорю с Хеленой.
Оскар: Все должно продолжаться, как всегда.
Эмили (печально): Обещаю.
Оскар: Ну вот, скоро я умру. Ты держишь меня за руку? (Эмили кивает.) Вечность, Эмили! (Пауза.) Вечность!
3
В эту ночь Фанни и Александр спят в одной кровати. Вечер они провели у своих двоюродных сестер. Все спокойны, неясны, никто не плачет. Густав Адольф обнимает и целует племянников и говорит, что хотя он, конечно, никогда не сможет заменить им отца, но в меру своих сил и понимания будет, пока жив, защищать их и помогать им. Тетя Альма прижимает их к своей мягкой груди и заявляет, что отныне Фанни и Александр её дети, такие же, как Енни и Петра. Фанни возражает, настаивая на том, что она по-прежнему мамина и папина дочка и никому другому принадлежать не собирается. Александр молчит, но держится, как обычно, вежливо. Альма идет на кухню и велит приготовить на ужин шоколад со взбитыми сливками и яблочный пирог. Потом все усаживаются за обеденный стол и начинают играть в карты. С верхнего этажа слышатся шум, грохот, тяжелые шаги.
Через несколько часов приходит Эмили забрать детей. Она в черном, очень красива, говоря, все время улыбается и то и дело проводит рукой по лицу, как будто пытается снять паутину. Густав Адольф, Альма и кузины желают им спокойной ночи. Эмили берет Фанни и Александра за руки, поднимается с ними по лестнице и вводит в столовую.
В столовой вся мебель отодвинута к стене, обеденный стол вынесен, а на полу в центре стоит открытый гроб в обрамлении зажженных свечей и цветов. На Оскаре Экдале надет фрак с орденами, он очень маленький, но опрятный, на лице словно бы даже довольное выражение. Фанни и Александр робко рассматривают все это незнакомое, печальное и страшное.
Эмили ходит вокруг гроба, то поправляя свечу, то переставляя вазу с цветами. Время от времени она быстро проводит рукой по лицу.
Ночью Фанни и Александр спят в одной кровати. Иногда они так делают, вообще-то довольно часто, особенно с тех пор, как у Аманды появилась собственная комната. Да никто и не возражает против этого. Аманда, правда, иногда дразнит Александра, обзывает его трусишкой и говорит, что ему надо было бы родиться девочкой, но, поскольку Александр никак не
