Пелам Вудхаус - Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес
– Я просто жажду, – откликнулся Хамилтон, – чтобы вы почитали мне по руке…
– Чтобы определить ваш характер, можно и не читать по руке. Я и так все вижу.
– Да?
– Конечно. У вас сильная, властная натура и острый, проницательный ум. Очень широкий кругозор, железная решимость, поразительная проницательность. Однако при всем этом у вас нежное сердце. Доброе и щедрое сверх всякой меры. Вам присущи качества лидера. Вы напоминаете мне Юлия Цезаря, Шекспира и Наполеона.
– Говорите! Говорите еще!
– Если вы когда-нибудь влюбитесь…
– Если когда-нибудь влюблюсь…
– Если вы когда-нибудь влюбитесь, – продолжила она, поднимая на него глаза и делая к нему шажок, – то вы…
– Мистер Деланси Кабо, – сообщила горничная.
– Ох Господи! – воскликнула мадам Юлали. – Совсем позабыла, что назначила ему встречу. Пусть заходит.
– Можно мне подождать? – преданно выдохнул Хамилтон.
– Да, пожалуйста. Я недолго. – Она повернулась к двери. – Входите, мистер Кабо.
Хамилтон обернулся. В комнату деликатно вошел долговязый жилистый человек. Одет он был нарядно и даже щеголевато: сиреневые перчатки, гвоздика в петлице, а шею, намекающую, что, возможно, он дальний отпрыск жирафа, украшал белоснежный воротничок. Над воротничком торчало адамово яблоко – подобное могло принадлежать лишь одному человеку.
– Гарроуэй! – вскричал Хамилтон. – Как вы сюда попали? И что означает весь этот маскарад?
Полисмен растерялся. Лицо у него стало красным, в тон запястьям. Если б не железный обруч воротничка, то челюсть у него отвалилась бы.
– Не ожидал, мистер Бимиш, встретить вас тут, – виновато произнес он.
– А я не ожидал встретить вас. Да еще под именем де Курси Белвилль.
– Деланси Кабо, сэр.
– Хорошо, Деланси Кабо.
– Мне оно понравилось, – пояснил новоприбывший. – Наткнулся на него в книге.
Она тяжело задышала.
– Этот человек – полисмен?
– Да, – подтвердил Хамилтон. – Его фамилия Гарроуэй, и я учу его писать стихи. Скажите на милость, – прогремел он, поворачиваясь к незадачливому полисмену, чье адамово яблоко скакало словно ягненок по весне, – чего вы сюда заявились, прерывая мой… прерывая наше… короче, прерывая? Ваше дело – выполнять свои обязанности или сидеть тихонько дома, изучая Джона Дринкуотера. Жду ответа!
– Понимаете, мистер Бимиш, – кашлянул Гарроуэй, – я ведь не знал, что мадам Юлали – ваш друг.
– Не важно, чей она друг!
– Нет, мистер Бимиш, это большая разница. Теперь я могу вернуться в участок и доложить, что мадам Юлали вне всяких подозрений. Видите ли, сэр, меня послало сюда начальство, по делу.
– По какому еще делу?!
– Чтобы произвести арест, мистер Бимиш.
– Так и говорите. Избавляйтесь от неясностей в языке.
– Да, сэр. Я стараюсь, сэр.
– Изъясняйтесь четко и ясно.
– Да, сэр. Конечно, мистер Бимиш.
– С какой стати вас послали арестовать эту леди?
– Моему начальству, мистер Бимиш, доложили, что мадам Юлали предсказывает будущее за деньги. Это противозаконно.
– Чушь какая! – фыркнул Хамилтон. – Если таков закон, исправьте его!
– Сделаю, сэр, что смогу.
– Я видел, как мадам Юлали показывает свое искусство, и она не говорит ничего, кроме чистейшей правды. Так что ступайте к своему начальству и посоветуйте ему прыгнуть с Бруклинского моста!
– Да, сэр. Так и передам, сэр.
– А теперь оставьте нас. Нам надо поговорить.
– Да, мистер Бимиш.
После того как дверь закрылась, она несколько минут смотрела на Хамилтона изумленными глазами.
– Этот человек и вправду полисмен?
– Да.
– И вы с ним так обошлись? Разговаривали таким тоном, а он только и отвечал: «да, сэр», «нет, сэр». И уполз на четвереньках. – Она испустила глубокий вздох. – По-моему, вы самый подходящий друг для одинокой девушки в большом городе!
– Рад, что сумел оказать вам услугу.
– Да еще какую! Мистер Бимиш…
– Меня зовут Хамилтон.
– Неужели вы тот самый Хамилтон Бимиш? – удивленно ахнула она. – Тот самый, который написал все эти брошюры?
– Я действительно написал несколько брошюр…
– Вы же мой любимый автор! Если б не вы, я б до сих пор прозябала в захолустном городишке, где даже приличного киоска с содовой нет. Но я прочитала ваши брошюры из серии «А вас не заела рутина?», упаковала вещички и прикатила в Нью-Йорк. Знай я вчера, что вы тот самый Хамилтон Бимиш, я бы поцеловала вас прямо там, у дверей!
Хамилтон хотел было сказать, что комната с опущенными шторами и закрытой дверью еще удобней для такой процедуры, но на него впервые в жизни напала непонятная застенчивость. Не хочется, следуя современной моде (которую автор резко осуждает), выставлять в неприглядном свете великих, но честность обязывает говорить откровенно: да, Хамилтон издал глуповатый смешок и принялся ломать пальцы.
Однако странная слабость миновала, и, снова став самим собой, он твердо поправил очки.
– Не могли бы вы… не захотели бы вы… – проговорил он, – как вы считаете, не могли бы вы со мной пообедать завтра?
– Ой, как неудачно! – вскричала она. – Никак не сумею!
– А послезавтра?
– Вы уж простите. Я выпадаю из оборота на три недели. Завтра я бегу на поезд, навестить родню в Ист-Гилиэде. В субботу папин день рождения, я никогда его не пропускаю.
– В Ист-Гилиэде?
– Да, штат Айдахо. Вы, конечно, и не слыхали про эдакую глушь! Но такой городишка существует.
– Как раз слышал. Мой лучший друг приехал из Ист-Гилиэда.
– Не может быть! Кто же это?
– Один юноша по имени Джордж Финч.
– Неужели вы знаете Джорджа? – весело расхохоталась она.
– Он мой лучший друг.
– Тогда, надеюсь, он уже не такой тюхтя!
Хамилтон призадумался. Можно ли назвать Джорджа тюхтей? Насколько точно можно распознать это качество у лучшего друга?
– Под словом «тюхтя» вы подразумеваете?..
– Тюхтю и подразумеваю. Парня, который не осмелится и на гуся шикнуть.
За общением с гусем Джорджа заставать не доводилось, но Хамилтон решил, что умеет судить о людях и у его друга вполне достанет храбрости на совершение такого поступка.
– По-моему, Нью-Йорк его изменил, – поразмыслив, ответил он. – Вообще-то я и зашел к вам из-за него. Дело в том, что он безумно влюбился в Молли Уоддингтон, падчерицу вашей клиентки.
– Вот это да! И так стесняется, что на милю боится к ней подойти.
– Нет, что вы! Позавчера вечером он прорвался в дом – да, именно прорвался, – и теперь миссис Уоддингтон запретила ему видеться с Молли, опасаясь, что он загубит ее планы. Она задумала выдать бедную девочку замуж за некоего лорда Ханстэнтона.
Мадам Юлали удивленно взглянула на него.
– А вы правы! Значит, Джордж переменился.
– И мы с Молли подумали, что хорошо бы склонить вас… не пошли бы вы… э… на одну великодушную хитрость… Миссис Уоддингтон придет к вам сегодня. Может быть, взглянув в хрустальный шар, вы предскажете ей, что Молли угрожает опасность со стороны темноволосого человека с моноклем.
– Конечно, предскажу.
– Да?
– Не такая уж большая услуга в благодарность за то, что вы сделали для меня.
– Спасибо, спасибо! Я сразу понял: таких, как вы, – одна на миллион. Простите… а не согласились бы вы пообедать со мной на следующий день после возвращения?
– С удовольствием.
– Я оставлю вам свой номер телефона.
– Спасибо. Передайте Джорджу привет. Хорошо бы увидеться с ним.
– Увидитесь. До свидания.
– До свидания, мистер Бимиш.
– Хамилтон.
Она заколебалась.
– Не очень-то мне нравится это имя, Хамилтон… напыщенное какое-то.
Хамилтон вступил в короткую борьбу с собой.
– У меня есть и другое. Джеймс. Когда-то многие звали меня Джимми. – Чуть содрогнувшись, он все-таки храбро повторил: – Джимми.
– Добавьте к ним и меня! – воскликнула мадам Юлали. – Джимми – куда приятнее. До свидания, Джимми!
– До свидания.
Так кончилась первая стадия любовной истории великого человека. Несколько минут спустя Хамилтон танцующей походкой шагал по улице. У Вашингтон-сквер он подарил мальчишке доллар и осведомился, не желает ли тот стать когда-нибудь президентом.
5
– Джордж, сегодня я встретил твою знакомую, – сообщил Хамилтон, – из Ист-Гилиэда.
– Да? Молли просила что-то передать?
– Мадам Юлали.
– Не помню. А Молли просила что-то передать?
– Она тоненькая, стройная, а глаза у нее нежные, голубовато-серые точно дымка, плывущая над волшебным озером.
– Нет, определенно не припоминаю. А Молли просила передать мне что-то?
– Нет.
– Нет?! – Джордж в отчаянии рухнул на стул. – Все, конец!
– Хотя да! – вспомнил Хамилтон. – Из головы как-то вылетело. Просила передать, что если ты случайно станешь прогуливаться завтра в Центральном парке поблизости от зоологического сада, то вы нечаянно встретитесь.
– Сегодняшний день, ах нынешний день, он лучше райского! – завопил Джордж.
