Станислав Виткевич - Наркотики. Единственный выход
Добавьте к этому пухнущую день ото дня ежедневную газету, чтение которой — единственное «серьезное» умственное усилие по крайней мере для 80% человечества. Это неисправимый курильщик еще худо-бедно выдержит, но о том, чтобы по окончании профессиональных дел он занялся какой-нибудь более или менее интенсивной умственной работой, и речи быть не может. Его все что-то гонит, погоняет, подталкивает и грубо вышвыривает вовне — из него самого и за порог дома. Он непременно должен куда-нибудь «заскочить хоть на минутку», тут поболтать, там якобы «уладить» нечто важное, что вовсе не важно, тут посидеть, потому что кто-то без него «жить не может», что уже полный вздор, еще где-то от чего-то спасти кого-то, кому это спасение абсолютно не нужно, и т. д., и т. п. Неистощима изобретательность курильщика, направленная на то, чтоб оправдать в собственных глазах свою несносную раздражительность, беспокойство и неспособность сосредоточиться, — я привожу здесь скромные, простейшие примеры — процесс этот может принимать самые разные формы, в зависимости от психической структуры и жизненной ситуации данного субъекта. Тот, кто отравлен никотином, найдет тысячи поводов оправдать этот мерзкий «гон», который вызван в нем проклятым бесплодным ядом. О полноценной сосредоточенности речи нет — работа делается лихорадочно, она мнима, неэффективна: заникотиненный прикидывается, что работает, нагло обманывая себя и других чисто внешней «суетой» и «беготней», в сущности он выдает фальшивый товар в обмен на безвозвратно, попусту растраченные дары божьи — время и энергию. По-настоящему дескать все устроится не сегодня-завтра, но завтра всякий раз — еще хуже. Так идут насмарку любые замыслы и проекты — вонючий дым уносит их в сферу невыполнимого (так называемых «невыполнибул»).
После никчемного вечернего «потрясеньица» возникает потребность в чем-то более сильном, еще более «assommant»[22] — что ж, двери дансингов открыты. А потом до поздней ночи, травясь убойным количеством сигарет, читают глупейшие романы, оригинальные и переводные, которыми теперь завалены книжные лавки, чтобы наутро проснуться с головой как помойное ведро, гнусным привкусом во рту и отвращением к жизни, пока еще преодолимом с помощью новой порции вонючей отравы. Так и живешь — «как-нибудь», одним днем, с каждой минутой все больше теряя ощущение значимости происходящего, незаметно превращаясь в бездумную желеобразную тварь, совершенно не похожую на того конструктивно цельного индивида, каким ты мог быть. Временность, духовная близорукость, нарастающая нетребовательность к себе и другим, поверхностность во всем — от философии до общественных концепций, поиск любой, самой скверной компании, лишь бы она не требовала никаких умственных усилий, — вот качества отпетого курильщика. Только б день как-нибудь пролетел, лишь бы отделаться от проблем, затуманить в собственных глазах невероятный кошмар жизни, требующей напряжения всех сил, если хочешь на деле справиться с ужасающими проблемами, которые эта жизнь ставит. Все, мол, как-нибудь само собой образуется. А под маской оживления и суеты — смертная скука, усиливающаяся буквально с каждой затяжкой дымом отвратного сорняка, и угрюмая онанистическая апатия, следствие того, что немедленно утоляется малейшее желаньице запакостить себе мозги дьявольским угаром. В основе всего этого — неуважение к себе. Как может человек, сознающий, что с каждым часом он становится все худшим кретином, позволять себе никудышненькое удовольствие, которое его в кретина и превращает, — это просто непостижимое чудо. Разве что он этого не осознает. Цель данной книги — именно открыть глаза тем, кто гибнет от непонимания, а не из-за отсутствия воли. Всякий курильщик — руина того, кем он мог бы стать, если б не курил. Разумеется, я привожу крайний пример, обобщая определенные замеченные на себе явления, которые — поскольку я частенько переставал курить — не развились до последней стадии. Но надо полагать, что — с малыми отклонениями — курение подобным образом влияет на каждого, даже на величайшего титана.
Один лучше переносит это дело, другой хуже, но, несмотря на различные коэффициенты напряженности, изменения у разных субъектов будут качественно идентичны. «Hinter dieser glänzenden Fassade sind nur Ruinen»[23], — как говорит о вымирающих шизофрениках Кречмер, чью книгу «Körperbau und Charakter»[24] обязан знать абсолютно каждый мало-мальски интеллигентный человек. Может, наконец кто-нибудь решится перевести на польский это великолепное сочинение? У нас книжный рынок завален гнусным чтивом для кретинов, этими чудовищными криминальными романами, от которых даже те, кто поумнее, превращаются в идиотов, а подлинные ценности мировой литературы тщательно замалчиваются. Мало того: обманутые выдающимися финансовыми достижениями иностранных акул псевдолитературы, наши акульчата тоже принялись штамповать свою смердящую дешевку, вконец опозорив нашу, и без того подыхающую, литературу. Тьфу! — просто паскудство какое-то — «вот бредни бутафорские», как говаривал один генерал. Курильщик привыкает принимать неестественное, безысходное возбуждение за творческое состояние, перестает различать суть вещей и маску, теряет всякую способность что-либо критически оценивать. Собственные никудышные шуточки он принимает за чистейший «esprit»[25], экскрементальные, низкопробные измышления считает откровением, а дерьмоватое пустословие — последним писком «козерства»[26]. Требовательность его падает, и все, чего он ищет, — скопище дураков, перед которыми он мог бы еще блеснуть своим померкшим интеллектом, а общество людей высокой пробы ему скучно и в тягость. Всякое умственное усилие и сосредоточение становятся настоящей пыткой, и праздный, гниющий в зловонном собственном соку никотинщик цинично смеется над своим падением и думает: «Э, да что там, как-нибудь обойдется. Один раз живем. Зачем себе отказывать. В жизни и так немного удовольствий», — хотя где-то в глубине души, особенно на первых стадиях отравления, таинственный голос еще лепечет в нем об иной, лучшей жизни, которую он столь безнадежно в себе загубил. Он старается этого голоса не слышать и ненавидит тех, кто пробуждает в нем сомнения. Я знаю, чем рискую, когда пишу такие слова, ведь 95% нашего общества курит и, что хуже всего, взатяжку, а из них, в свою очередь, по 50% — ибо существуют только два вида курильщиков — это либо бездумные автоматы, либо психопаты (кто в легкой, кто в тяжелой форме). Ну да ладно... Мне уж и так ничто не повредит.
Еще одно: табак абсолютно лишает отваги. Если табачное отупение еще позволяет относительно сносно пережить потерю человеческого облика, вызываемую, например, тюрьмой, окопной войною, тяжкой болезнью, бездумной работой, то сопротивляемость курильщика внезапным опасностям (когда требуется характерная «добыча силы из ничего», чтобы пережить чрезвычайные минуты и разумно защититься) безусловно падает. Разве что он уже настолько отупел, что ему все едино. Такой пусть себе курит досыта, пускай себе, собачий сын, укурится насмерть и поскорее исчезнет с лица планеты, чтоб не похабить своим живым трупом этот мир, который как-никак, а бывает порой прекрасен. Вопреки бредням интуитивистов и антиинтеллектуалов — а они сами не понимают тех слов, которые произносят, желая прикрыть ими свое мозговое убожество, — одной из немногих великих и прекрасных вещей на свете остается, пожалуй, человеческий разум. Это трюизм. И тот самый разум — систематически уничтожать, получая взамен выцветшую картину мира[27], психическую депрессию и гнусную раздражительность, выдающую себя за силу и напряжение! А вы, бабы, — может, разум вам и не так важен, как нам, но красивая кожа — еще как. Так вот, вы свою замшу и бархат, персики и алебастры добровольно меняете на заскорузлые, грязные, пожелтевшие лохмотья. Может, хоть это наконец подействует на ваш ум, при том, что вообще-то у вас его меньше, чем у нас. Даже Антоний Слонимский, который не признает определения понятий (смотри, если хочешь, кошатик, замечательную, по-моему, его полемику о «Серебряном сне Саломеи» с Помировским в «Литературных ведомостях»), вскричал как-то раз: «Мир — это вам не мяч надувной! Покоряют мир — головой», — и эту-то голову ради пустейшего наслажденьица превращать в бездарный балаган и свалку, где ничего нового и ценного родиться не может, — ужас!! Вот почему я призываю родителей, чтоб они смертным боем били детей, начинающих курить, если иначе их убедить не сумеют. Но они имеют на это право лишь в том случае, если сами не курили или бросили курить. Пусть некурящие мужья тиранят (вплоть до пыток) жен, которые курят, а жены пусть максимально (как только они, похоже, умеют) отравляют жизнь мужьям, покуда решительно все не бросят к чертовой матери этот гнусный порок. Друзья пусть состязаются в благородном спорте «НК» — увы, столь мало у нас распространенном. Пускай влюбленные... — но довольно.
