Пэлем Вудхауз - Вся правда о Муллинерах (сборник)
Услышав щелчок замка, Сирил решил было, что его навестила леди Бассетт, которая, обнаружив потерю, сложила два и два, получила четыре и явилась потребовать свою собственность назад. И он проклял безрассудность, с какой швырнул искомую собственность на такое открытое всем взорам место, как кровать.
Но вошла не леди Бассетт. Вошел Лестер Маплдерхем. Облаченный в пижаму, расцветка каковой напомнила Сирилу будуар, интерьер которого он недавно сотворил для светской поэтессы, путешественник и охотник остановился, скрестил руки на груди и устремил на Сирила зоркие глаза.
— Выкладывайте драгоценности! — заявил Лестер Маплдерхем.
Сирил растерялся:
— Драгоценности?
— Драгоценности!
— Какие драгоценности?
Лестер Маплдерхем нетерпеливо дернул головой:
— Я не знаю, какие драгоценности. Возможно, Жемчуга Уингемов, или Бриллианты Бассеттов, или же Сапфиры Симпсонов. Я не заметил, из какой именно комнаты вы выходили, когда я вас увидел.
Сирил начал понимать.
— А-а! Вы видели, как я выходил из какой-то комнаты?
— Да. Я услышал грохот, а когда выглянул, увидел, как вы удаляетесь по коридору.
— Я могу все объяснить, — сказал Сирил. — Я только что имел беседу с леди Бассетт сугубо личного свойства. К брильянтам это никакого отношения не имеет.
— Вы уверены? — спросил Маплдерхем.
— Вполне, — ответил Сирил. — Мы беседовали о носорогах, и питонах, и о ее дочери Амелии, и об аллигаторах, и всем таком прочем, а потом я ушел.
Однако Лестер Маплдерхем продолжал сомневаться.
— Хм! — сказал он. — Если утром кто-нибудь чего-нибудь хватится, я буду знать, что делать. — Его взгляд скользнул по кровати. — Э-эй! — продолжал он с внезапным воодушевлением. — Последний роман Слингсби? Ну-ну! Я как раз собирался его купить. Говорят, он очень неплох. «Лидс Меркюри» рекомендует «эти захватывающие страницы…».
Маплдерхем повернулся к двери, и в мучительном ужасе Сирил понял, что тот намерен забрать книгу с собой. Она легонько покачивалась в бронзовой от загара руке размером в окорок средней величины.
— Э-эй! — яростно вскричал он.
Лестер Маплдерхем обернулся:
— Вы что-то сказали?
— Нет, ничего, — сказал Сирил. — Только спокойной ночи.
Когда дверь затворилась, он бросился на кровать, проклиная себя за мерзкую трусость, которая помешала ему вырвать книгу у охотника на крупную дичь. Был момент, когда он чуть не выхватил ее, но за этим моментом последовал момент, когда он перехватил взгляд похитителя книги. Ощущение было такое, словно он обменивался взглядом с атакующим носорогом леди Бассетт.
И вот теперь из-за подобной слабости духа он вновь остался без «Стрихнина в супе».
Сирил не мог бы сказать, как долго он бился в тисках этих мрачных мыслей. Отвлек его от них звук вновь отворяемой двери.
Перед ним стояла леди Бассетт. Было ясно, что она находится во власти сильнейшего чувства. Теперь в добавок к леди Макбет и сказочному Людоеду она обрела явное сходство с тигрицей, защищающей своего тигренка.
Ее дрожащий перст указывал на Сирила.
— Подлый пес! — вскричала она. — Верни мне книгу!
Сирил огромным усилием воли сдержал дрожь.
— Какую книгу?
— Книгу, которую ты утащил из моей комнаты!
— Кто-то утащил книгу из вашей комнаты? — Сирил хлопнул себя ладонью по лбу. — Боже правый! — вскричал он.
— Мистер Муллинер, — холодно сказала леди Бассетт, — побольше книги, поменьше бреда.
Сирил поднял ладонь:
— Я знаю, кто похитил вашу книгу. Это сделал Лестер Маплдерхем.
— Какая нелепость!
— Да, похитил, говорю вам. Когда я буквально несколько минут тому назад направлялся в вашу комнату, я увидел, как он вышел оттуда, подозрительно озираясь. Помнится, меня это удивило. Он в Комнате С Часами. Если мы заглянем туда сейчас, то поймаем его с добычей в руках.
Леди Бассетт задумалась.
— Это невозможно, — заявила она после паузы. — Он не способен на подобный поступок. Лестер Маплдерхем — это человек, который как-то раз убил льва ножом для открывания рыбных консервов.
— От таких-то и можно ожидать самого худшего, — сказал Сирил. — Спросите кого угодно.
— И он помолвлен с моей дочерью. — Леди Бассетт помолчала. — Впрочем, помолвка долго не продлится, если окажется, что вы сказали правду. Идемте, мистер Муллинер.
Бок о бок прошли они по безмолвному коридору. У двери Комнаты С Часами они остановились. Из-под нее пробивалась полоска света. Сирил, безмолвно указав на это зловещее доказательство чтения в постели, заметил, что его спутница выпрямилась и что-то произнесла про себя, видимо, на каком-то туземном диалекте.
В следующий миг она распахнула дверь и одним прыжком, будто зебу, специально подобравшийся для такого прыжка, оказалась у кровати и вырвала книгу из рук Лестера Маплдерхема.
— Ага! — воскликнула леди Бассетт.
— Ага! — воскликнул Сирил, чувствуя, что у него нет выбора лучше, чем следовать примеру этой женщины.
— Э-эй! — удивленно сказал Лестер Маплдерхем. — Что-то случилось?
— А, так это вы украли мою книгу!
— Вашу книгу? — удивился Лестер Маплдерхем. — Да я взял ее почитать у мистера Муллинера. Вот у него.
— Очень правдоподобно! — сказал Сирил. — Леди Бассетт известно, что свой экземпляр «Стрихнина в супе» я забыл в вагоне поезда.
— Безусловно! — сказала леди Бассетт. — Разговоры вам не помогут, молодой человек. И позвольте сказать вам кое-что, возможно, вас заинтересующее. Если вы воображаете, что после подобного удара в спину вы женитесь на Амелии, то забудьте об этом!
— Сотрите из памяти, — подтвердил Сирил.
— Но послушайте…
— Ничего не стану слушать. Идемте, мистер Муллинер.
Она покинула комнату в сопровождении Сирила. Несколько шагов они прошли в молчании.
— Как своевременно пришло спасение, — сказал Сирил.
— Чье?
— Амелии. Только подумайте: быть связанной узами брака с подобным выродком. Каким облегчением для вас будет мысль, что она выйдет за благовоспитанного специалиста по интерьерам.
Леди Бассетт застыла как вкопанная. Теперь они находились перед Комнатой Надо Рвом. Она посмотрела на Сирила, подняв брови.
— Кажется, вы полагаете, мистер Муллинер, что ввиду случившегося я возьму вас в зятья?
Сирил зашатался.
— Разве нет?
— Разумеется, нет.
Внутри Сирила что-то словно лопнуло. Им овладела бесшабашность. На миг он превратился в сгусток отчаянной храбрости и огня, будто африканский леопард в брачный сезон.
— А! — сказал он.
И, ловко выхватив «Стрихнин в супе» из руки спутницы, прыгнул в свою комнату, захлопнул дверь и задвинул засов.
— Мистер Муллинер!
Это сквозь филенку просочился умоляющий голос леди Бассетт. Было ясно, что она потрясена до глубины души, и Сирил сардонически улыбнулся. Теперь условия мог диктовать он.
— Отдайте мне книгу, мистер Муллинер!
— И не подумаю, — ответил Сирил. — Я намерен сам ее почитать. Со всех сторон до меня доходят самые лестные отзывы об этом произведении. «Потрясающее, захватывающее чтение» — по мнению рецензента «Левого интеллекта».
Ответом ему был протяжный стон по ту сторону двери.
— Само собой, — сказал Сирил многозначительно, — если бы говорила моя будущая теща, ее слово, конечно, было бы законом.
Снаружи воцарилась тишина.
— Ну, хорошо, — сказала леди Бассетт.
— Мне можно бракосочетаться с Амелией?
— Можно.
Сирил отодвинул засов.
— Войдите… мама, — произнес он ласковым голосом. — Мы почитаем ее вместе в библиотеке.
Леди Бассетт все еще не оправилась от потрясения.
— Надеюсь, я поступила правильно, — сказала она.
— Абсолютно, — сказал Сирил.
— Вы будете хорошим мужем Амелии?
— Высшего сорта, — заверил ее Сирил.
— Но если и нет, — сказала леди Бассетт, покоряясь судьбе, — я не смогу заснуть, не дочитав эту книгу. Я как раз дошла до места, когда инспектор Тленн оказался заперт в подземной пещере Безликого Злодея.
Сирил задрожал от нетерпения.
— А там есть Безликий Злодей?! — вскричал он.
— Два Безликих Злодея, — сказала леди Бассетт.
— Ого-го-го! — сказал Сирил. — Не будем терять времени.
Бал-маскарад
Зала «Отдыха удильщика» была полнее обычного. День наших первых скачек всегда отличался наплывом посетителей. Кроме habitues,[36] верного кружка слушателей, которые из вечера в вечер сидят у ног мистера Муллинера, там расположились шесть-семь случайных посетителей. Один из последних, белобрысый Светлый Эль, всем своим видом свидетельствовал, что допускал промашки в выборе лошадей. Он смотрел в никуда тусклыми глазами, и приятелю никак не удавалось хоть немного его развлечь. Добродушный Херес, один из завсегдатаев, посмотрел на страдальца с грубоватым сочувствием.
