Пелам Вудхаус - Золотце ты наше. Джим с Пиккадилли. Даровые деньги (сборник)
– А ты как? – спросила она. – Развлекся?
– Да не особенно, – ответил Джон. – Ты знаешь, что нас ограбили? Я отправился ловить воров, но они изловили меня.
– Что?!
– Я сдуру дал себя усыпить. Проснулся, можно сказать, в темнице – замок там, решетки. Часа два, как вырвался.
– Джо-онни!
– Все в порядке. Украденное нашли…
– Джонни! Я думала, ты поехал на пикник с этой девицей!
– Может, для нее это и пикник. Видишь ли, она – из шайки. Насколько я понимаю, духовный вождь.
Смотрел он вниз, размышляя о черве, когда услышал странные звуки. Посмотрев на Пэт, он увидел, что она разинула рот и вытаращила глаза, отчего стала совсем уж несказанно прекрасной. Сад, окутанный какой-то дымкой, осторожно сделал несколько па, словно разучивал самый новый танец.
Когда дымка стала пореже, оказалось, что они с Пэт – не одни. Рядом стоял субъект в широковатой медвежьей шкуре. Это был дальний предок, который тогда, на дорожке, лез со своими советами. Заметим, что он напоминал сержанта Фланнери.
– Да-а… – сказал он, помахивая каменным топором. – Вот к чему привело твое упрямство или, если хочешь, самодурство. Я же тебе говорил, что делать. Способ проверенный! А что теперь? Ты потерял ее, хотя…
– Минуточку! – произнес тихий, вкрадчивый голос, и Джон заметил еще какое-то существо.
– …хотя, – продолжал предок, – может быть, еще не поздно.
– Нет-нет! – вскричало существо, в котором Джон узнал свое Высшее Я. – Решительно протестую! Где сдержанность, где самообуздание? Эти грубые методы…
– …очень эффективны, – подхватил предок. – Я ему дело советую, так что не лезь.
– Ваш совет не выносит ни малейшей критики, – возразило Высшее Я. – Истинный джентльмен принимает сложившиеся обстоятельства. Эта барышня обручена с красивым и умным человеком, который в свое время унаследует большое имущество. Исключительно удачный брак.
– Да уж, удачный! – хрипло воскликнул предок. – Вот что, друг, хватай ты ее, да побыстрее. Умный, видите ли! Хо-хо! Я в свое время не раздумывал. Слушай меня, не пожалеешь. Значит, хватаем…
– О, Джонни, Джонни, Джонни! – проговорила Пэт. Руки ее беспомощно трепетали, чего вполне достаточно, чтобы внять совету предка.
Джон больше не колебался. Какие Хьюго? Какие еще Высшие Я? Вот он, кладезь премудрости! Да, шкура широковата, но в остальном… Глубоко вздохнув, Джон раскрыл объятия, и Пэт вплыла в них, как лодочка после бури. Уголком глаза он заметил, что Я удалилось, а предок потер руки. «Значит, вот это как бывает», – подумал Джон.
– О, Джонни! – причитала тем временем Пэт. – Что же мне теперь делать?
– Стой, как стоишь.
– Нет, с Хьюго!
Хьюго? Хью-го… Джон сосредоточился. Да, там какая-то неувязка. Что бы это могло быть? А, вот!
– Ты меня любишь? – спросил он.
– О да!
– Тогда зачем ты делаешь глупости?
Тон его был суров. Да, предок – молодец. Знает человек свое дело!
– Я думала, ты меня не любишь.
– Кто, я?
– Да.
– Тебя?
– Да.
– То есть я тебя не люблю?!
– Ты же обещал зайти, а потом мне сказали, что ты уехал с этой девицей! Вот я и подумала…
– Совершенно зря.
– А тут пришло письмо, и я решила: «Какой удобный случай!» Что же мне делать? Что ему сказать?
Джону не хотелось отвлекаться ради пустяков, но раз уж она беспокоится, помочь надо.
– Хьюго думает, что ты за него выйдешь?
– Да.
– А ты не выйдешь?
– Нет.
– Значит, так ему и скажем.
– Это очень трудно!
– Почему?
– Если тебе не трудно, ты и скажи!
– Конечно! – воскликнул Джон. Кому же еще? Когда сильный мужчина берет в жены робкую, слабую девушку, он избавляет ее от всех забот.
– Нет, правда?
– А то как же?
– Я не могу взглянуть ему в лицо…
– Не так уж много потеряешь. А где он?
– Кажется, в деревне.
– Значит, в «Гербе». Так. Ясно.
И Джон твердо, по-мужски, вышел из сада.
2
Хьюго был не в «Гербе», а на мосту, откуда смотрел на воду. Для счастливого жениха он казался мрачноватым. Когда он поднял взор, то живо напомнил рыбу с неприятностями.
– Привет, – сказал он достаточно тускло. Джон смутно ощутил, как надо действовать.
– Хороший денек! – заметил он.
– Где?
– Да здесь. Вот этот.
– Я рад, что ты так считаешь, – сказал Хьюго, хватая кузена за рукав. – Мне нужен совет. Ты, конечно, тюря и размазня, но разум у тебя есть. Понимаешь, я влип, как последний осел.
– А что ты такое сделал?
– Обручился с Пэт.
Сказав это, Хьюго привалился к перилам и посмотрел на Джона с мрачной радостью.
– Да? – проверил Джон.
– Что-то ты не удивился!
– Удивился, и еще как. А почему ты…
Хьюго, выпустивший было рукав, снова сжал его, для вдохновения.
– Помнишь, я тебе говорил, что у Ронни лакей женится? Такой Бессемер.
– Помню. У него еще уши какие-то.
– Да, как крылья у аэроплана. Но он вчера женился. Гостей принимал у Ронни.
– Вот как?
Хьюго вздохнул:
– Сам знаешь, старикан, есть что-то такое в этих свадьбах. Не хочешь, а рассиропишься. Может, это от крюшона. Я предупреждал: опасный напиток. Ронни резонно ответил, что не намерен расходовать шампанское на субъекта, который тебя бросил. В общем, крюшону было – залейся, и так через час что-то на меня накатило.
– Что именно?
– Такая, знаешь, тоска. Как говорится, все скорби мира.
– Это скорее от крабов.
– Может быть, – согласился Хьюго, – но и крюшон помог. Сижу, горюю о роде человеческом и вдруг – бац! – все понял. Насчет Пэт.
– Ты ее пожалел?
– Естественно. Вот смотри, сколько я ни бьюсь, она на тебя – ноль внимания. И тут мне что-то подсказало: да она же меня любит!
– То есть как?
– Наверное, это все-таки крюшон. И вообще, сам знаешь, свадьба… В общем, подумал я так и написал ей письмо. Все-таки жаль человека!
– Почему? Она же еще за тебя не вышла.
– Ну, чтобы все улеглось, пошел я в парк, к Серпентину[27]. Письмо оставил у Ронни, на письменном столе. На воздухе стало полегче, я немного одумался. Нет, она девушка хорошая. Если уж на ком жениться, лучше на ней. Но зачем? У меня столько дел, я не вправе себя связывать.
Хьюго снова посмотрел на воду, словно решая, не броситься ли вниз.
– Крошу я уткам пирог, и вдруг – как озарило: надо скорей порвать письмо. Прихожу – а его нет. Теща эта, толстая такая, левый глаз косит, крутилась на кухне. Подъедала за нами, что ли. Она и сказала, без зазрения совести, что дала письмо зятю, чтобы он бросил по дороге.
– Вот это да! – воскликнул Джон.
– Вот, – согласился Хьюго, – это да. Схватил я такси, помчались мы на вокзал, а поезд уже отходит. Бессемера я, правда, увидел, он высунулся из окна, чтобы отвязать от ручки белый атласный башмачок. Ну, я попятился, налетел на носильщика…
– А дальше что?
– Вернулся к Ронни, посмотреть расписание. Ты знаешь, что в этот Радж почти не ходят поезда? На 5.16 я не успевал, а следующий – в 9.20. На него я тоже не попал, спутал с горя время. В общем, приехал на товарном, то есть на молочном, это 3.00 ночного времени. Мучения описывать не буду. Сразу помчался к Пэт, то есть к их дому, чтобы перехватить письмо.
– Почтальон бы его не отдал.
– Ему и не пришлось, он уже возвращался. Я стоя заснул, но вышла Пэт, мы с ней поздоровались. А потом она и скажи: «Спасибо. С удовольствием за тебя выйду».
– А ты что?
– Ну, я тоже сказал «Спасибо» или что-то в этом духе и отправился в «Герб». Там я, кажется, заснул, потому что помню одно – как старый Джадвин отчищает от джема мою голову. Пошел я сюда, чтобы все обдумать. Вот ты и скажи мне: как выкрутиться?
– Да, нелегкое дело…
– То-то и оно. Выкрутиться надо, сердце ей разбивать нельзя.
– Нужна особая осторожность.
– Вот именно.
Джон немного подумал.
– Когда вы с ней обручились? – уточнил он.
– Часов в девять.
– Ты уверен?
– Как раз после первой почты.
– Вроде бы ты стоя поспал?
– Ну, это недолго. А в чем дело?
– Сейчас узнаешь. С тех пор прошло больше десяти минут?
– Конечно!
– Тогда не беспокойся. Десять минут назад с Пэт обручился я.
3
Когда Джон вернулся, Пэт стояла у кустов лаванды. Легкий ветерок играл в волосах с солнечным лучом.
– Ну как? – спросила она.
– Все в порядке.
– Ты ему сказал?
– Да.
Пэт откликнулась не сразу. Над лавандой летали пчелы.
– Он очень страдал?
– Ужасно! Но совладал с собой. Когда я уходил, он был вполне спокоен.
Развить эту тему не пришлось, так как что-то укололо его в правую ногу. По-видимому, пчела, которой приелась лаванда, решила попробовать что-то новое. Джон собрался ее отогнать, но Пэт проговорила:
– Джонни!
– Да?
– Нет, ничего, я просто подумала…
– О чем?
– О тебе.
– Обо мне?
– Да.
– Что именно?
– Ты – самый лучший на свете.
– Ну что ты!
– Да-да! Почему я столько лет не догадывалась? Самый добрый, самый умный, самый красивый, в общем – ангел.
