Пелам Вудхаус - Дживс и феодальная верность; Тетки – не джентльмены; Посоветуйтесь с Дживсом!
– Пожалуйста, извините меня, – сказал я. – Хочу дать кое-какие распоряжения Дживсу.
Я пошел в буфетную:
– Дживс!
– Сэр?
– Знаете, что случилось?
– Нет, сэр.
– Эта женщина…
– Сэр?
– Это же официантка дядюшки Джорджа.
– Сэр?
– Черт побери, вы должны были слышать о дядюшкиной официантке. Вы же знаете нашу семейную историю. Это та самая официантка, на которой дядюшка хотел жениться много лет назад.
– Ах да, сэр.
– Она единственная женщина, которую он любил. Он сам сто раз мне об этом рассказывал. После четвертой порции виски с содовой он впадает в сентиментальность и со слезами вспоминает об этой особе. Какое невезение, пропади все пропадом! Напоминание о прошлом найдет живой отзвук у него в сердце. Я это чувствую, Дживс. И она как раз в его вкусе. Едва войдя в гостиную, принялась рассказывать про свой желудок. Дживс, вы понимаете, что за этим кроется? Страшная вещь! Ведь у дяди Джорджа любимая тема – его желудок. Это означает, что они родственные души. Эта женщина и дядя Джордж просто…
– …созданы друг для друга, сэр?
– Совершенно верно.
– Весьма тревожное положение, сэр.
– Что делать?
– Не могу сказать, сэр.
– Ну тогда я скажу, что я намерен делать – телефонирую дяде Джорджу и скажу, что обед отменяется.
– Едва ли это возможно, сэр. Кажется, его светлость уже звонит в дверь.
Так и было. Дживс его впустил, и он поплелся по коридору в гостиную. Я направился за ним следом. Когда он вошел, наступило ошеломленное молчание, потом раздались удивленные восклицания, как бывает, когда старые друзья встречаются после долгой разлуки.
– Поросеночек!
– Моди!
– Вот это да!
– Моди! Будь я проклят!
– Неужто это ты!
– Господи помилуй!
– Ты теперь лорд Яксли, подумать только!
– Стал носить титул вскоре после того, как мы расстались.
– Подумать только!
– Слушай, я просто глазам не верю!
Я отошел в сторонку и стоял, переминаясь с ноги на ногу. Они, я бы сказал, в упор меня не видели, будто Бертрам Вустер уже отошел в мир иной и лишился своей телесной оболочки.
– Моди, черт побери, ты совсем не изменилась!
– Ты тоже, поросеночек.
– Как ты жила все эти годы?
– Очень хорошо. Вот только желудок дает о себе знать.
– Господи Боже мой! Что ты говоришь? У меня тоже нелады с желудком.
– Как поем, так сразу чувствую тяжесть.
– И я, как поем, тоже чувствую тяжесть. Что ты принимаешь?
– Пищеварительный бальзам Перкинса.
– Дорогая моя девочка, он не помогает! Совершенно бесполезная вещь! Я сам его принимал много лет – и никакого толку. Знаешь, единственное, что помогает…
Когда дядюшка Джордж, усевшись рядом с тетушкой мисс Платт на диван, принялся что-то назойливо гудеть ей в ухо, я выскользнул из комнаты.
– Дживс, – сказал я, нетвердым шагом входя в буфетную.
– Сэр?
– Подавайте обед на двоих. Я не в счет. Если они заметят, что меня нет, скажите, что мне телефонировали и я ушел по срочному делу. Бертрам больше не контролирует ситуацию, Дживс. Если во мне возникнет надобность, я в «Трутнях».
– Хорошо, сэр.
Вечером, уже довольно поздно, когда я рассеянно разыгрывал снукер[152], в бильярдную вошел один из официантов и сообщил, что тетя Агата желает говорить со мной по телефону.
– Берти!
– Да?
Признаться, я был поражен – она говорила таким тоном, будто наше дело устроилось как нельзя лучше. Она щебетала как птичка:
– Берти, чек, который я тебе дала, все еще у тебя?
– Да.
– Порви его. Он больше не нужен.
– А?
– Я говорю, он не нужен. Твой дядюшка мне телефонировал. Он не женится на этой особе.
– Да?
– Да. Очевидно, он еще раз все обдумал и понял, что она ему не пара. Но – самое удивительное – он все-таки женится!
– Женится?
– Да, на своей давнишней знакомой, некоей миссис Уилберфорс, женщине, вполне подходящей, по его словам, по возрасту. Интересно, из каких она Уилберфорсов? Есть две основные ветви этой фамилии – эссекские Уилберфорсы и кумберлендские Уилберфорсы. Помнится, существует еще младшая ветвь где-то в Шропшире.
– И еще одна в Восточном Далвиче.
– Что ты сказал? Я не расслышала.
– Ничего, – ответил я и повесил трубку. У меня было такое чувство, будто меня пыльным мешком из-за угла стукнули.
– Дживс, – сказал я, вернувшись домой, – итак, вы полагаете, все прекрасно уладилось? – Я бросил на него осуждающий взгляд.
– Да, сэр. Между десертом и сыром его светлость официально объявил о помолвке.
– Так и объявил?
– Да, сэр.
Я сурово взглянул ему прямо в глаза.
– Дживс, по-моему, вы ничего не поняли, – сказал я спокойным, холодным тоном. – После того, что здесь произошло, ваши акции значительно упали в цене. Я привык смотреть на вас как на советника, которому нет равных. Я ловил каждое ваше слово. И посмотрите, что вы натворили. А все ваш хваленый план, основанный на психологии индивидуума. Я думаю, Дживс, бывая в обществе этой женщины, сидя с ней за чашкой чаю, вы должны были догадаться, что она официантка дяди Джорджа.
– Я догадался, сэр.
– Что?!
– Я был об этом осведомлен, сэр.
– В таком случае вы должны были знать, что произойдет, когда они встретятся.
– Да, я знал это, сэр.
– Черт возьми, это уж слишком!
– Если позволите, я объясню, сэр. Молодой человек по имени Сметерст, который чрезвычайно привязан к известной вам молодой особе, – мой близкий друг. Недавно он обратился ко мне в надежде, что я смогу сделать так, чтобы указанная молодая особа следовала тому, что говорит ей сердце, и не позволила соблазнить себя богатством и знатностью его светлости. Теперь ничто не мешает союзу этих молодых людей.
– Понимаю. «Деяния благие, что вершатся втайне», так?
– Совершенно верно, сэр.
– А как же дядя Джордж? По вашей милости он угодил из огня да в полымя.
– Нет, сэр, если я могу взять на себя смелость возразить вам. Как мне представляется, миссис Уилберфорс будет идеальной женой для его светлости. Если в образе жизни его светлости имеется некий изъян, то он связан с несколько чрезмерной приверженностью к застольным удовольствиям…
– В том смысле, что он обжирается как свинья?
– Я бы никогда не позволил себе употребить подобное выражение, сэр, но оно передает существо дела. Его светлость также имеет склонность употреблять спиртные напитки в количествах, которые доктор его светлости вряд ли одобрит. Холостяки почтенных лет, весьма состоятельные и не знающие, чем себя занять, довольно часто предаются подобным излишествам. В этом смысле будущая леди Яксли сможет благотворно повлиять на его светлость. Подавая рыбу, я слышал, как ее светлость сама об этом говорила. Она заметила некоторую одутловатость лица его светлости, которой не было в прежние годы, и сказала, что за его светлостью нужен уход. Как мне представляется, сэр, этот союз окажется весьма благодетельным для его светлости.
Все это звучало – как бы это сказать? – вполне убедительно, но я все же покачал своей черепушкой:
– Однако, Дживс!
– Сэр?
– Она ведь, как вы сами недавно сказали, принадлежит к низшему сословию.
Он посмотрел на меня с упреком:
– Скорее к крепкому среднему сословию, сэр, к мелкой буржуазии со средним достатком.
– Гм!
– Сэр?
– Я сказал «Гм!», Дживс.
– Кроме того, сэр, поэт Теннисон сказал: «Сердце доброе дороже всех регалий».
– Кто из нас сообщит новость тете Агате?
– Если бы я мог внести предложение, сэр, я бы посоветовал пока не вступать в общение с миссис Спенсер Грегсон. Я уже почти кончил паковать чемоданы. Пригнать автомобиль из гаража – дело нескольких минут и…
– …умчаться прочь, туда, где счастлив человек?
– Вот именно, сэр.
– Дживс, – сказал я, – не уверен, что полностью разделяю вашу точку зрения на последние события. Вы считаете, что всех осчастливили. Не уверен. Однако с вашим последним предложением могу вас поздравить. Внимательно его рассмотрев, я не нашел в нем изъяна. Что хорошо, то хорошо. Немедленно иду за автомобилем.
– Очень хорошо, сэр.
– Помните, что сказал поэт Шекспир?
– Что, сэр?
– «Поспешно уходит, преследуемый медведем». Найдете это в одной из его пьес. Помню, когда учился в школе, я изобразил эту картинку на полях книги.
Глава 11
ТЯЖКОЕ ИСПЫТАНИЕ, ВЫПАВШЕЕ НА ДОЛЮ ТАППИ ГЛОССОПА
– Ну, Дживс! – сказал я, входя в комнату, где он бродил по колено в чемоданах, рубашках, зимних костюмах, как морской котик в прибрежных скалах. – Пакуете вещи?
– Да, сэр, – отвечал достойный малый, ибо у нас с ним нет секретов друг от друга.
– Пакуйте, пакуйте, – одобрительно сказал я. – Тщательно пакуйте. Помните, что приближается Рождество. – Кажется, я добавил что-то вроде «Тра-ля-ля!», потому что у меня было превосходное настроение.
Каждый год, начиная с середины ноября, владельцев аристократических поместий Англии охватывают тревога и дурные предчувствия по поводу того, кому придется на Рождество оказать гостеприимство Бертраму Вустеру.
