Эрнст Гофман - Игнац Деннер
И вот теперь Деннер заверил своих сообщников, что отец его жив, посещал его в тюрьме и обещал спасти прямо с места казни. Однако, когда он стал свидетелем того, как Божественное провидение спасло Андреса, — а это означало, что власть его отца потеряла силу, — он подобно кающемуся грешнику готов был отречься от дьявола и смиренно принять смерть как справедливое возмездие.
Андрес, услышавший всю эту историю из уст графа фон Ваха, ни минуты не сомневался, что именно банда Трабаччио напала в окрестностях Неаполя на его господина; был он уверен и в том, что это старый доктор Трабаччио собственной персоной являлся перед ним в образе сатаны и хотел поколебать его дух, пробудить в нем злое начало. Только теперь он полностью осознал, какой опасности подвергался с того самого момента, когда мнимый Игнац Деннер появился в его доме; хотя и не понимал, почему он и его жена так привлекли этого проклятого злодея, ведь выгоды, которые мог извлечь Деннер из пребывания в домике егеря, были не столь значительны.
Ужасные бури, которые пережил Андрес, роковым эхом прокатились по всей его жизни. Раньше крепкий и сильный, Андрес из-за тоски, длительного заточения, неописуемой боли пыток превратился в хилого и больного человека и не мог более заниматься охотой. Но самым прискорбным было то, что таяла и Джорджина, южная природа которой, памятуя пережитый ужас, буквально на глазах увядала, словно снедаемая пылающим жаром. Никакая помощь ей более была не нужна, и она умерла через несколько месяцев после возвращения мужа. Андрес был в полном отчаянии, и лишь красивый, умный мальчик, точная копия матери, служил ему утешением. Ради него он делал все, чтобы поддержать в себе жизнь и набраться сил, так что по прошествии примерно двух лет здоровье его значительно улучшилось и время от времени он мог отправляться даже в лес на охоту. Процесс против Трабаччио достиг наконец своего завершения: он был, как когда-то его отец, приговорен к смерти через сожжение на костре, что и должно было свершиться через несколько дней.
Однажды, когда уже опустились сумерки, Андрес возвращался из леса. Он был уже почти возле замка, когда услышал жалобные стоны, доносившиеся из расположенного неподалеку рва. Поспешив подойти поближе, он увидел лежащего на земле, закутанного в жалкие лохмотья человека, который стонал от боли и, казалось, собирался испустить дух. Андрес, отбросив ружье и патронташ, с трудом вытащил несчастного, но когда он взглянул ему в лицо, то с ужасом узнал Деннера. Задрожав всем телом, он отпрянул, но Деннер вдруг глухо застонал:
— Андрес, Андрес, ты ли это? Ради милосердого Господа, которому отдал я свою душу, сжалься надо мной! Вели ты спасешь меня, ты спасешь одну душу от вечного проклятья; ибо вскоре меня настигнет смерть, а покаяние мое еще не закончено!
— Проклятый лицемер! — вскричал Андрес. — Убийца моего ребенка, моей жены, неужто сатана снова привел тебя сюда, чтобы ты и меня погубил? Мне не о чем с тобой говорить. Умри и истлей, как падаль, проклятый!
Андрес хотел было снова столкнуть его в ров, но его остановил душераздирающий вопль Деннера:
— Андрес! Ты спасешь отца твоей жены, твоей Джорджины, которая молится за меня у трона Всевышнего!
Андрес задрожал, при звуке милого имени его пронзила жгучая печаль, а вместе с нею — сострадание к этому разрушителю его жизни, убийце его счастья. Он с трудом поднял Деннера и отнес в свое жилище, где дал выпить укрепляющих напитков. Вскоре Деннер очнулся от забытья…
В ночь перед казнью Деннера охватил смертельный страх перед мучительной смертью на костре. В безумном отчаянии стал он трясти железные прутья зарешеченного окна, и они вдруг, оторвавшись, остались у него в руках. Луч надежды зародился в его душе. Ом находился в башне рядом с высохшим городским рвом. Посмотрев вниз, Деннер тут же принял решение выпрыгнуть из тюремного окна и таким образом либо спастись, либо погибнуть. Избавиться от цепей было невозможно. Спрыгнув вниз, он потерял сознание и пришел в себя, когда уже ярко светило солнце. Он увидел, что упал в высокую траву между большими кустами, все его члены затекли и окаменели, он не мог даже пошевелиться. Навозные мухи и прочие насекомые садились на его полуобнаженное тело, и жалили его, и пили его кровь, а он не в состоянии был их отогнать. Так прошел полный мучений день. Лишь ночью удалось ему отползти подальше, и он был счастлив, когда добрался до канавки, где собралось немного дождевой воды, которую он тут же жадно проглотил. Почувствовав прилив сил, он смог с трудом подняться и двинуться дальше, что и сделал. Вскоре Деннер добрался до леса, начинавшегося неподалеку от Фулды и раскинувшегося почти до замка фон Ваха, а потом добрел и до того места, где его, боровшегося со смертью, нашел Андрес. Страшное напряжение последних часов совершенно вымотало его, и приди Андрес несколькими минутами позднее, он наверняка был бы уже мертв.
Не думая о том, что будет дальше со сбежавшим преступником, Андрес поместил его в отдельную комнату и ухаживал за ним, соблюдая максимальную осторожность, чтобы никто не мог даже заподозрить присутствия чужака. И только своему сыну, безоглядно преданному отцу, доверил он эту тайну.
Андрес спросил Деннера, не солгал ли он, сказав, что является отцом Джорджины.
— Это истинная правда, — отвечал тот. — Однажды в окрестностях Неаполя я похитил прекрасную девушку, которая родила мне дочь. Теперь ты уже знаешь, Андрес, что одним из главных составляющих искусства моего отца было изготовление чудотворного ликера, главным ингредиентом которого была кровь из сердца детей, которым исполнилось девять недель, девять месяцев или девять лет и которых родители должны сами добровольно передать в руки приготавливающему снадобье. Чем в более близком родстве состоят дети с чародеем, тем более действенным получается снадобье, приобретая способность увеличивать жизненную силу, даровать вечную молодость и даже способствовать созданию искусственного золота. По этой причине убивал мой отец своих детей, и я был готов во имя высших целей принести в жертву мою дочурку. До сих пор не могу понять, каким образом моя жена заподозрила мой умысел, но до истечения девятой недели она исчезла вместе с ребенком, и лишь через много лет я узнал, что она умерла в Неаполе, а дочь ее Джорджина воспитывалась у скупого хозяина гостиницы. Узнал я и о ее замужестве, и о вашем местонахождении. Теперь ты понимаешь, Андрес, почему я обнаруживал такую склонность к твоей жене и почему, обреченный на это проклятое дьявольское искусство, преследовал твоих детей. Но тебе, лишь тебе, Андрес, и чудесному твоему спасению Всемогуществом Божьим обязан я своим глубоким раскаянием, своим внутренним уничижением. Кстати, ларец с драгоценностями, хранящийся у вас, — это тот самый, что спас я по приказанию своего отца из огня, и ты должен сохранить его для своего мальчика.
«Ларец!» — ударило в голову Андреса.
— Но ведь Джорджина вернула его вам в тот день, когда совершили вы страшное убийство?
— Конечно, — подтвердил Трабаччио, — однако Джорджина, сама того не ведая, снова стала его владелицей. Загляни в большой черный сундук, что стоит в прихожей.
Андрес пошарил в сундуке и действительно обнаружил на его дне проклятый ларец в том же состоянии, в каком принял он его на хранение от Трабаччио.
Андрес был очень недоволен собой, ибо не мог избавиться от мысли, что уж лучше бы он нашел Деннера уже мертвым. Правда, его раскаяние казалось искренним: не покидая своей кельи, он проводил все свое время за чтением божественных книг, и единственной его утехой было общение с маленьким Георгом, которого он, казалось, очень полюбил. Андрес решил, тем не менее, принять меры предосторожности и при первой же возможности открыл эту тайну молодому графу фон Ваху, который немало был удивлен этой странной игре судьбы.
Так прошло несколько месяцев, наступила поздняя осень, и Андрес стал чаще, чем обычно, ходить на охоту. Малыш оставался вместе с дедом и одним старым егерем, который тоже был посвящен в эту тайну. Однажды, когда Андрес возвратился с охоты, старый егерь сообщил ему испуганным шепотом: «Господин, у вас в доме недобрый жилец. К нему является нечистая сила! Входит через окно и выходит обратно дымом и паром».
Андресу стало плохо, словно в него ударила молния. Он прекрасно знал, что это может означать. Тем временем старый егерь продолжал свой рассказ. Уже много дней подряд, говорил он, когда становится совсем темно, в комнате Деннера слышатся странные голоса, которые беседуют и сердито спорят, перебивая друг друга, а сегодня, когда он неожиданно открыл дверь к Деннеру, ему показалось, что к окну метнулась фигура в красном, отороченном золотом плаще.
Разгневанный Андрес поспешил подняться к Деннеру, сообщил ему о подозрениях егеря и заявил, что не преминет запереть его в темнице замка, если он не оставит свои злые дела. Деннер оставался спокоен и ответил печально: «Ах, дорогой Андрес! Правда здесь лишь то, что отец мой, смертный час которого еще не пришел, невыносимо терзает и мучит меня. Он хочет, чтобы я снова обратился к нему и отрекся от обретенной веры, однако я был непреклонен и нe думаю, чтобы он снова возвратился сюда, ибо увидел, что не имеет больше власти надо мной. Будь спокоен, сын мой Андрес, и дай мне умереть рядом с тобой как набожному христианину, примиренному с Богом».
