Кэтрин Скоулс - Королева дождя
Архидиакон брезгливо поморщился, забирая у Стенли амулет и держа его на расстоянии вытянутой руки. Но тут у него отвисла челюсть: он молча переводил взгляд с рыжих волос Анны на прядь того же цвета на голове куклы.
— Уберите это! — Он сунул амулет в руки Стенли и дал ему знак уйти.
Но африканец проигнорировал этот жест и подошел к Анне.
— У вас все хорошо? — спросил он ее на суахили.
Анна кивнула.
— Я буду снаружи, на случай, если понадоблюсь вам. Только позовите, и я приду. — Голос его звучал ласково, но в нем чувствовалась внутренняя сила.
Анна благодарно кивнула.
Архидиакон наблюдал за ними, изумленно подняв брови. Когда Стенли направился к выходу, священник смотрел ему вслед, подозрительно хмурясь.
Как только они опять остались наедине, архидиакон набросился на Анну:
— Вы что, хотите сказать, что сознательно использовали этот инструмент дьявола?!
— Я хотела спасти Сару, — просто ответила Анна. — Я должна была воспользоваться их страхом. Другого оружия у меня не было.
Архидиакон уставился на нее, затем осуждающе покачал головой.
— Христианин всегда может обратиться к молитве!
Он неловко поерзал, и церковная скамья скрипнула. Вне всякого сомнения, сама мысль о колдовстве — а тем более разговор о нем — были ему отвратительны. Похоже, спокойствие женщины сбивало его с толку: она должна была бы плакать, падать в обморок, обращаться к нему за утешением. Вместо этого Анна просто смотрела ему в глаза, ничего не говоря.
Какое-то время он терпел этот взгляд, но в конце концов встал и ушел. Его шаги гулко отдавались в тишине — странной, неестественной тишине миссии, лишенной миссионеров, или больницы — врача.
Анна обернулась, когда архидиакон распахнул дверь церкви. Его фигура на мгновение закрыла льющийся снаружи свет, но немного его все же пролилось на пол. Анна уставилась на полоску танцующей пыли — части внешнего мира. Напоминание о реальности, разрывающее ее разум. Она почувствовала, что в голове у нее снова мелькают недавние кошмарные видения. Окровавленное тело Сары. Сильные черные руки, придавившие ее к полу. Приглушенные крики. Боль, которая не смогла позволить страху взять верх.
Если я пойду и долиною смертной тени…
Эти слова пришли в голову Анны внезапно, словно их так часто произносили здесь, что они пропитали сам воздух, оплели стропила, прижались к стенам.
Не убоюсь зла…
Анна знала: это еще не конец псалма, но как там дальше, она не помнила. Она цеплялась за эти обрывки строк, ее губы шевелились, словно она напевала их, как заклинание. Внезапно Анна услышала другой голос — произносящий слова на суахили, звучащий тише ее собственного. Голос был сильным, старым.
Потому что Ты со мной. [20]
Эллис…
Анна подняла глаза, почти ожидая увидеть женщину перед собой. Но ее окружали лишь пустота и тишина. Молчаливая пустота. Смертельная тишина.
Воздух в миссии был пропитан сильным запахом эвкалипта. Деревья сестры Барбары срубили под корень. Их ошкурили, стесали сучки, распилили на доски. Теперь их любовно перевязывали полосками шкур животных, чтобы сделать два гроба.
Тефу уже похоронили на миссионерском кладбище: его завернули в лучшую ткань, какую смогли найти, и засыпали землей. Но тела миссионеров должны были перевезти поездом в Додому и похоронить на территории собора. Когда архидиакон впервые озвучил этот план, местные жители были шокированы: Керрингтоны никогда не жили даже вблизи Додомы. Их дом, без сомнения, находился в Лангали. Анна попробовала вмешаться, но архидиакон остался непреклонен. Единственной привилегией, дарованной им жителям Лангали, было позволение сколотить гробы.
Анна стояла рядом с обрубками эвкалиптов, наблюдая за работой плотников. Время шло, и это действо постепенно превращалось в ритуал исцеления. Люди работали по очереди, а большая толпа наблюдала за ними.
Когда гробы были готовы, последняя группа рабочих положила инструменты и отступила назад. Два длинных ящика стояли рядом, окруженные стружкой и опилками. В толпе раздавались вздохи удовлетворения и облегчения. Не имело значения, что произойдет дальше: люди знали, что часть Лангали навсегда останется с Майклом и Сарой Керрингтон, их неустанными помощниками и добрыми друзьями.
Осыпающиеся глиняные стены и проваленные соломенные крыши окружали маленькую поляну, на которой Стенли разбил лагерь. Плотные ряды деревьев скрывали станцию Лангали, делая заброшенную деревню за ручьем идеальным местом для убежища.
Ордена, Анна и Стенли сидели рядом с дымящимися углями костра. На камнях стоял горшок с угали — остывшим и почти нетронутым.
— Эта белая леди осмотрела все, — сказала Ордена дрожащим от волнения голосом. — Все потрогала. То одну вещь поднимала, то другую, и так во всем доме.
Стенли покачал головой:
— Чужак не должен прикасаться к имуществу умерших. Анна устало вздохнула. Она даже не пыталась объяснить, почему миссионеры считали себя обязанными разобрать и упаковать вещи, принадлежащие Керрингтонам. С точки зрения африканцев — даже обученных в миссии, таких как Ордена, — это было неправильно. Анне захотелось сменить тему разговора.
— Я слышала, евангелист договорился о грузовике, чтобы перевезти людей в Мурчанзу, где они сядут на поезд до Додомы — тогда они успеют на похороны.
— Это правда, — подтвердила Ордена. — Но я бы предпочла поехать с вами, если возможно. Не люблю толпу.
— Конечно, — согласилась Анна.
За ее спокойным тоном крылась паника, вызванная словами Ордены. Для африканца пропустить похороны просто немыслимо, но Анна хотела бы присутствовать при погребении в любом случае. Все, что касалось Сары и Майкла, было для нее дорого — каждая крупица, каждая деталь. И эта церемония, — хотя Анна и понимала, что будет чувствовать себя там чужой, — все еще оставалась частью истории Сары и Майкла. Частью, но не завершением. С одной стороны, Анна ужасно боялась встречи с миссионерами. А еще видеть, как эти новые, еще сырые гробы опустят в землю и они будут поглощены тьмой.
И ведь есть еще Кейт…
Чей-то голос разорвал тишину, привлекая внимание Анны. Он раздавался со стороны моста.
— Сестра Анна! Сестра Анна!
— Мы здесь! — откликнулся Стенли.
Зашумели листья, затрещали ветви, и человек наконец-то вышел из леса на поляну. Это был брат африканского евангелиста.
— От моста есть дорога, — заметил Стенли.
— Я знаю, — кивнул мужчина. — Но кто может сказать, что за люди ею пользуются?
Между ними внезапно возникло напряжение.
— Что вы хотели? — быстро спросила Анна.
— Вы должны приехать на радиостанцию, — с грубоватой прямотой ответил африканец. — С вами хочет говорить архидиакон.
Раздался треск, и голос пропал.
— Повторите, — попросила Анна.
— Мы провели заседание правления миссии и решили, что будет лучше, если вы не приедете на похороны.
Анна ошеломленно уставилась на динамик. Окружившие ее африканцы удивленно ахнули.
— Журналисты уже подъезжают. Этот случай получил большую огласку. При таких обстоятельствах мы считаем, что для всех будет лучше, если вы останетесь в стороне.
Анна сглотнула, затем набрала побольше воздуха в легкие.
— Вы меня слышите? — уточнил архидиакон.
— Слышу, — ответила Анна. — Это решение принял епископ?
— Он еще не вернулся. Но я уверен, что…
Анна вручила микрофон радисту и покинула комнату. Когда она уходила, то слышала сквозь потрескивание, что голос продолжал что-то говорить. Потом африканец ответил.
— Да, бвана. Да. Конечно. Конечно.
Анна, выйдя на улицу, вздрогнула от яркого света. Будто убегая, она торопливо пересекла территорию миссии, затем свернула к реке. И тут заметила невдалеке женщину. Что-то в высокой фигуре показалось ей знакомым. Светло-коричневая кожа, длинные волосы… Подойдя ближе, Анна узнала в ней Милени. Анна давно уже хотела поговорить с помощницей Сары, но не могла ее найти.
— Милени! — окликнула она женщину.
Услышав голос Анны, та застыла, а затем помчалась прочь, не оглядываясь, и вскоре скрылась из виду. Анна смотрела вслед Милени, не понимая, что вызвало у нее такой страх. Она знала, что некоторые деревенские жители считают ее, белую женщину, кем-то вроде ведьмы, но ей казалось маловероятным, что к такому выводу может прийти молодая медсестра. Возможно, она, из-за того что работала с Сарой, боялась, что и ее постигнет та же судьба. Или ее страх был вызван чувством вины? В конце концов, информация о Яичной Леди каким-то образом вышла за пределы узкого круга посвященных. В лучшем случае кто-то просто случайно проболтался.
