Пэлем Вудхауз - Том 10. Дживс и Вустер
У Генри был фонарь, и он осветил меня.
— Ух, ты, — поморщился он. — Это вот он — конокрад?
— Гы.
— Похож на жулика чумазого.
— Гы.
— Ну и вонь от него.
— Гы.
— Помнишь старую песенку «То были фиалки».
— Лаванда.
— Я всегда думал, фиалки.
— Нет, лаванда.
— Ладно, будь по-твоему. Что с ним делать-то?
— Отведем его к мистеру Куку.
Перспектива встречи с мистером Куком в подобной ситуации и после того, что между нами произошло, естественно, не привела меня в восторг, но, похоже, избежать ее было уже не в моей власти, так как Генри ухватил меня за воротник и повел, а его напарник сзади подталкивал ружьем.
Так мы дошли до дома, где нас неприветливо встретил дворецкий, раздосадованный тем, что его оторвали от любимой трубки в час отдыха. Вдобавок он злился за то, что ему, как он выразился, приводят тут всяких бродяг, от которых запах, будто прорвало канализацию. Не знаю, во что меня угораздило вляпаться, но только становилось все более очевидно, что это было нечто специфическое, о чем свидетельствовала характерная реакция окружающих на мое присутствие в их обществе.
Дворецкий был настроен решительно. Нет, они не могут видеть мистера Кука. Неужели, возмутился он, они воображают, что мистер Кук ходит в противогазе? И все равно, добавил он, даже если бы я благоухал, как свежее сено, мистера Кука нельзя беспокоить, у него посетитель. Заприте парня в каком-нибудь стойле, посоветовал дворецкий, давно бы сами додумались, и мои пропонент с секундантом[131] не замедлили исполнить его указание.
Если кто-то из моих читателей подумывает, не побыть ли немного под замком в конюшне, я от души ему этого не советую — никчемное дело. Там душно, темно, и там негде сидеть, кроме как на полу. Время от времени слышишь странные попискивания и зловещие шорохи, наводящие на мысль, что крысы нагуливают аппетит перед тем, как начать обгладывать тебя до костей. После того как мой эскорт удалился, я стал расхаживать из угла в угол, размышляя о том, как бы мне выбраться из этой ловушки, давящей мне на психику. Но единственное, что приходило в голову, это поймать крысу и выдрессировать ее так, чтобы она прогрызла в двери Дыру. Однако на это потребовалось бы время, а мне ужасно хотелось поскорее добраться до дома и лечь в постель.
Занятый мыслями о крысе и о том, не может ли все же из этого что-нибудь выйти, я случайно нащупал дверь и рассеяно повернул ручку, просто так, от нечего делать, совершенно не рассчитывая на какой-нибудь результат — и будь я проклят, если дверь не открылась.
Сначала я подумал, что это мой ангел-хранитель, который вплоть до настоящей минуты пребывал в летаргическом сне, теперь глотнул сильнодействующего витамина и превратился в огненный шар, каким ему и полагалось быть, но потом, по здравом размышлении, я догадался, чтб на самом деле произошло. Между моими двумя конвоирами возникло непонимание по причине несогласованного планирования. Каждый полагал, что другой повернул ключ в замке, и в результате дверь осталась незапертой. Это лишний раз доказывает, что нельзя приступать к какому-либо 'предприятию, не обменявшись сначала мнениями за круглым столом в атмосфере полной сердечности. Трудно представить себе, кто из них двоих станет отчаяннее рвать на себе волосы, когда обнаружится, что они упустили своего Бертрама.
И хотя я был теперь свободен, как ветер, мне надлежало, — если я правильно выбрал слово, — соблюдать величайшую осторожность. Глупо было бы снова наткнуться на Генри с товарищем и вновь оказаться в узилище, или как там это называется. Надо избавиться от них раз и навсегда. Возможно, если познакомиться с ними поближе, они и неплохие ребята, но определенно не моего поля ягода.
Их сфера влияния, естественно, ограничивалась конным двором и окрестностями, поэтому безопаснее всего было бы вернуться тем же путем, каким пришел, но мне страшно было подумать, что я опять могу угодить в ту мерзкую грязь. Не оставалось ничего иного, как только брести наугад, пока не выйду на подъездную аллею, а затем по ней дойти до того места, где меня ждал автомобиль. Именно так я и поступил. Обогнув дом, я пошел через лужайку. Неожиданно впереди что-то блеснуло, и, не успев ничего сообразить, я плюхнулся в плавательный бассейн.
Всплыл я на поверхность, обуреваемый смешанными чувствами. Тут было и удивление, поскольку я не ожидал, что у такого субъекта, как Кук, есть плавательный бассейн. И досада: я не привык купаться в одежде. Хотя был один случай в клубе «Трутни», когда я на пари с Таппи Глоссопом взялся пересечь зал с бассейном, раскачиваясь на кольцах под потолком, и уже добрался до последнего кольца, но Таппи, как оказалось, подвязал его, и я в элегантном вечернем костюме бултыхнулся в воду.
Но, как ни странно, все прочие чувства меркли по сравнению с тем, как меня обрадовало неожиданное купание. По своей бы воле я сейчас не стал бы заниматься водным спортом, но, очутившись в бассейне, стал плескаться с упоением. Наконец-то я избавлюсь от исходившего от меня букета ароматов. Я нуждался в хорошей стирке, чтобы воссоединиться с людским стадом, не вызывая отвращения у себе подобных.
Вот почему я не спешил и плавал, как водяная лилия или, лучше сказать, как дохлая рыба. Но скоро в ночи послышался знакомый лай, и я понял, что мой знакомый встретил еще одну родную душу.
Я замер. Не нравилось мне это. Можно было предположить, что Генри и его напарник, человек с дробовиком, снова идут по следу. Что, если они обменялись сведениями насчет двери и ключа, бросились в конюшню и обнаружили там мое блистательное отсутствие? Я замер так, что меня уже совсем невозможно было отличить от дохлой рыбы, и затаил дыхание. Послышался приближающийся топот, а спустя мгновение поблизости от меня в воду плюхнулось человеческое тело.
Что оно ненамеренно бросилось в воду, стало ясно по его первой реплике, едва оно вынырнуло на поверхность. Раздался вопль: «Помогите!», — и я без труда узнал голос Орло Портера.
— Помогите! — повторил он.
— Привет, Портер, — отозвался я. — Ты сказал «Помогите!»?
— Да.
— Ты что, не умеешь плавать?
— Нет.
— Тогда… — Я чуть было не заметил: «Тогда зачем полез купаться?», — но удержался, чувствуя, что это с моей стороны было бы нетактично. И просто спросил: — Тебе, наверное, нужна рука помощи?
Орло ответил утвердительно, я протянул ему руку и отбуксировал его на мелкий конец бассейна, где к нему сразу частично вернулась прежняя самоуверенность. Отплевываясь — а хлебнул он, наверное, пинты две воды, — Орло поблагодарил меня слегка прерывающимся голосом, и я в ответ сказал, что не стоит благодарности.
— Вот уж не ожидал встретить тебя здесь, — выразил я Удивление. — Что ты тут делаешь, Портер?
— Зови меня Орло.
— Что ты тут делаешь, Орло? Наблюдаешь за совами?
— Я пришел потолковать с этим гнусным Куком, Вустер.
— Зови меня Берти.
— Я пришел поговорить с этим чертовым Куком, Берти. Помнишь, что ты мне посоветовал? Воззвать к этому сыну невенчанных родителей после того, как он отобедал, и чем больше я об этом думал, тем более здравым казался мне твой совет. У тебя и вправду потрясающее чутье, Берти. Ты читаешь людей, как книгу.
— О, благодарю. Все дело в изучении психологии индивидуума.
— Но, к сожалению, не таких, как Кук. И знаешь, почему, Берти?
— Нет, Орло. Почему?
— Потому что он изверг, и его поведение непредсказуемо. Когда имеешь дело с извергами, строить стратегические планы бесполезно.
— Иными словами, все произошло не совсем так, как было задумано?
— Ты даже не представляешь, до какой степени ты прав, Берти. Полный провал. Если бы я просил денег у Скруджа и Скупого Гаспара вместе взятых, и тогда бы дело было не более безнадежно.
— Расскажи, Орло, как все было.
— Если у тебя есть свободная минутка, Берти.
— Сколько угодно, Орло.
— Ты никуда не торопишься?
— Нет, мне здесь хорошо.
— Мне тоже. Правда, приятная прохлада? Итак, я пришел и сказал дворецкому, что хочу видеть мистера Кука по важному делу, и он отвел меня в библиотеку, где Кук курил толстую сигару. Когда я это увидел, то жутко обрадовался, — значит, я правильно выбрал момент. Ведь ясно же, сигару курят после обеда, да он еще попивал бренди. Можно было не сомневаться, что он сыт под завязку. Ты следишь за ходом моих мыслей, Берти?
— Я улавливаю суть, Орло.
— Там был еще один человек. Насколько я понял, африканский путешественник.
— Майор Планк.
— Его присутствие мешало, он непременно желал описать во всех подробностях ритуалы плодородия у туземцев Бонго на берегу Конго. Ритуалы эти настолько непристойны, что нет слов, можешь мне поверить. Потом он все-таки ушел, и тогда я завел речь о своем деле. Но ничего хорошего из этого не получилось. Кук заявил, что не даст ни пенни.
