Луиза Мэй Олкотт - Хорошие жены
Обзор книги Луиза Мэй Олкотт - Хорошие жены
Луиза Мэй Олкотт
Хорошие жены
Глава 1
Поговорим о старых знакомых
Чтобы вновь начать наш рассказ и в приятном расположении духа подойти к описанию свадьбы Мег, будет, вероятно, вполне разумно предварительно немного посудачить о делах семейства Марч. И здесь позвольте мне сразу заметить, что, если кто-либо из представителей старшего поколения, читая эту историю, сочтет, что в ней «слишком много про любовь» (не думаю, чтобы такой упрек высказали мне мои юные читатели), мне остается лишь отвечать вместе с миссис Марч: «Чего же еще можно ожидать, если в доме четыре жизнерадостные девочки и порывистый и энергичный молодой сосед?»
Прошедшие три года внесли мало перемен в спокойную жизнь семьи. Война была окончена, а мистер Марч, благополучно оказавшись дома, занялся своими книгами и делами вверенного его заботам маленького прихода, который обрел в своем пастыре священника по призванию и милостью Божией — скромного, трудолюбивого человека, богатого той мудростью, что лучше всякой учености, той отзывчивостью, что учит обращаться ко всему человечеству со словом «братья», тем благочестием, которое становится основой характера, вызывая уважение и любовь окружающих. Эти качества, несмотря на бедность и бескомпромиссную честность, закрывшие ему путь к житейского рода успеху, привлекали к мистеру Марчу множество замечательных людей так же естественно, как душистые травы влекут к себе пчел, и так же естественно давал он им нектар мудрости, в который пятьдесят лет тяжелых жизненных испытаний не влили ни одной капли горечи. Серьезные и искренние молодые люди находили, что их седовласый ученый друг так же молод душой, как и они; томимые заботами женщины шли к нему со своими тревогами, уверенные, что встретят самое глубокое сочувствие, получат самый мудрый совет; грешники исповедовались в своих грехах чистому сердцем старику, получая и нагоняй и спасение души; талантливые люди находили в нем интересного собеседника; честолюбцам открывалось существование стремлений куда более благородных, чем их собственные; и даже те, кто был всецело поглощен земными интересами, признавали, что его убеждения красивы и справедливы, хоть «на них и не разбогатеешь».
На взгляд постороннего, всем в доме распоряжались пять энергичных женщин; и так оно и было в том, что касалось многих домашних дел, но скромный мудрец, сидевший среди своих книг, по-прежнему оставался главой и совестью семьи, якорем спасения и утешителем, и к нему неизменно обращались в трудную минуту эти вечно занятые, озабоченные женщины, находя в нем мужа и отца в подлинном смысле этих священных слов.
Сердца девочек были открыты матери, души — отцу, и обоих родителей, живших и трудившихся ради них с такой преданностью, дочери дарили любовью, росшей вместе с ними и связывавшей всю семью самыми нежными и дорогими узами, которые делают счастливой жизнь и которые не в силах разрушить даже смерть.
Миссис Марч все так же бодра и энергична, хотя в волосах ее больше седины, чем тогда, когда мы видели ее в последний раз, и в данное время она настолько поглощена делами Мег, что госпиталям, где еще остается много раненых «мальчиков», и домам солдатских вдов явно не хватает ее материнских забот и благотворительных посещений.
Джон Брук в течение года мужественно исполнял свой долг перед страной, был ранен и отправлен домой, вернуться на фронт ему не позволили. Он не получил ни чинов, ни наград, хотя вполне заслужил их, ибо с готовностью рисковал всем, что имел, а жизнь и любовь необыкновенно дороги, когда и та и другая в полном расцвете. Смирившись со своей отставкой из армии, он посвятил все силы тому, чтобы восстановить здоровье, подготовиться к новой работе и заработать на дом, где они с Мег могли бы поселиться. С присущими ему здравым смыслом и упорным стремлением к независимости он отказался от более заманчивых предложений мистера Лоренса и поступил в его фирму на скромную должность бухгалтера, испытывая глубокое удовлетворение от того, что начинает свою карьеру с честно заработанного жалованья, а не с банковского заема на ведение какого-либо рискованного дела.
Мег проводила время не только в ожидании будущего счастья, но и в усердных трудах, все более становясь по характеру взрослой женщиной, овладевая искусством ведения домашнего хозяйства и хорошея с каждым днем, поскольку любовь — могучий союзник красоты. У нее были свои девичьи желания и надежды, и она испытывала некоторое разочарование от того, как скромно предстояло начаться ее новой жизни. Незадолго до этого Нед Моффат женился на Салли Гардинер, и Мег не могла не сравнивать их великолепный дом, роскошный экипаж, множество свадебных подарков и прекрасные наряды новобрачной со своими собственными, втайне страдая от того, что не может иметь всего этого. Но зависть и неудовлетворенность сами собой куда-то исчезали, стоило лишь ей подумать о терпении, любви и трудах, вложенных Джоном в приобретение маленького домика, ожидающего ее, и, когда они сидели вдвоем в сумерках, обсуждая свои нехитрые планы, будущее неизменно представлялось таким прекрасным и ярким, что она забывала обо всей роскоши Салли и чувствовала себя самой красивой и богатой девушкой под солнцем.
Джо так и не вернулась на должность компаньонки тети Марч: старой даме так понравилась Эми, что она постаралась подкупить ее, предложив оплачивать уроки рисования у одного из лучших учителей, а на таких условиях Эми согласилась бы служить и гораздо более суровой госпоже. Так что Эми отдавала утренние часы обязанности, а вечерние — удовольствию, и все шло замечательно. Джо тем временем посвятила себя занятиям литературой и уходу за Бесс, которая оставалась очень слабой еще долго после того, как лихорадка стала делом прошлого. Бесс не была больной в прямом смысле слова, но не была и прежним цветущим, здоровым и румяным существом. И все же, всегда полная надежды, счастливая и безмятежная, занятая исполнением своих скромных домашних обязанностей, всеобщий друг, она превратилась в доброго ангела дома задолго до того, как это поняли даже те, кто любил ее больше всего на свете.
Пока «Парящий орел» платил Джо доллар за каждую колонку ее «чепухи» (ее же собственное выражение), она чувствовала себя женщиной со средствами и усердно строчила свои маленькие романтические истории. Но в ее кипучем уме и честолюбивой душе бродили великие планы, и в старом жестяном ящике на чердаке медленно росла кипа листов исчирканной рукописи, которой предстояло поставить имя Марч в ряд знаменитейших имен американской литературы.
Лори, послушно отправившийся в университет, чтобы доставить удовольствие дедушке, старался теперь провести четыре года учебы как можно приятнее, чтобы доставить удовольствие самому себе. Всеобщий любимец благодаря деньгам, манерам, талантам и добрейшему сердцу, вечно вовлекавшему его в неприятные истории при каждой попытке помочь другим из подобных историй выкрутиться, он подвергался огромной опасности превратиться в испорченного повесу и, вероятно, превратился бы, как немало других подающих надежды мальчиков, если бы не обладал хранящим от зла талисманом в виде воспоминания о добром старике, живущем лишь его успехами, о заботливой женщине, следящей за ним, словно за собственным сыном, и последнее по счету, но не по важности — о четырех простодушных девушках, которые любят его, восхищаются им и верят в него всей душой.
Будучи лишь «прекрасным смертным», он, разумеется, шалил и флиртовал, становился то щеголем, то любителем водного спорта, то сентиментальным, то спортивным, в зависимости от того, что предписывала студенческая мода, зло подшучивал над другими, так же как другие над ним, употреблял жаргонные словечки, а не раз даже был опасно близок к исключению из университета. Но так как основной причиной всех его проделок было приподнятое настроение и любовь к забавам, он всегда ухитрялся спасти положение искренним раскаянием, честным искуплением вины или неотразимой силой убеждения — искусство, которым он владел в совершенстве. Он, пожалуй, даже гордился тем, что так часто был на волосок от провала, и ему нравилось повергать девочек в трепет рассказами о своих победах над разгневанными младшими преподавателями, важными профессорами и опасными врагами. Студенты «нашего курса» были героями в глазах девочек, которые никогда не уставали слушать о подвигах «наших ребят» и которым часто представлялась возможность заслужить благосклонные улыбки этих великих людей, когда Лори привозил однокурсников погостить в большом особняке Лоренсов.
Эми особенно часто удостаивалась высокой чести пользоваться вниманием героев, так как рано почувствовала силу своего очарования и научилась ею пользоваться. Мег была слишком поглощена своим единственным и неповторимым Джоном, чтобы уделять внимание иным представителям сильного пола, а робкая Бесс могла лишь украдкой бросать взгляды на студентов и удивляться, как это Эми осмеливается так командовать ими, но Джо чувствовала себя в своей стихии, и ей было нелегко удержаться от того, чтобы не подражать мужским манерам, речам и геройским поступкам, которые казались ей куда более естественными, чем все приличия, в рамках которых предписано держаться юным леди. Джо невероятно нравилась всем мальчикам, но ни один не был влюблен в нее, хотя лишь весьма немногие воздерживались от принесения нежной дани в виде одного-двух сентиментальных вздохов на алтарь красоты Эми. И раз речь зашла о сантиментах, мы можем вполне естественно перейти к рассказу о «голубятне».
