Марк Орлов - Сказания и легенды средневековой Европы
— Как, и на этот раз ты опять дашь себя одолеть, Люцифер?
Но едва выговорил он эти слова, как вдруг раздался ужасающий и неимоверный грохот. Стекла, вделанные в потолок зала, были мгновенно разбиты на тысячи кусков и посыпались вниз. В отверстия рам хлынуло целым потоком бесчисленное полчище каких-то гнусного вида призраков, которое с шумом, гамом и воем, как ураган, помчалось по обширному залу, словно отворили двери ада и выпустили из него толпу его жильцов. Призраки кинулись на злополучных люцеферитов, толкали их, пинали, кувыркали, били хвостами по щекам и даже кусали до крови. Батайль, ошеломленный в первую минуту, по счастью, скоро овладел собой и быстро прошептал молитву. Никто его не слышал и никто не видел в потемках, как он перекрестился. Но молитва произвела обычное действие, и полчище чертей мгновенно исчезло.
После того у Батайля было множество личных встреч со спиритами всяких степеней и оттенков. Всех их вообще он делит на три группы. В первую входят разные шарлатаны, чудодеи, в сущности, простые фокусники и их жертвы — более или менее невинные любители таинственного и чудесного; это так называемые лжеспириты. Вторая и третья группы — это уже настоящие спириты. Во вторую группу входят те многочисленные любители таинственного, которые уже знают, к чему они стремятся; это обреченные жертвы лукавого. Батайль называет их «Vocates procedants». Vocate значит «призванный», procedant — «устремляющийся, идущий к… чему-то». Но к чему именно, в этом не может быть сомнения. В третью группу входят так называемые «Vocates elus» (elu — избранный). Эти «избранные» — уже настоящие и убежденные идолопоклонники.
В спиритических кружках, даже очень невинных на вид, по уверению Батайля, совершаются многие вещи, наводящие на размышления. Редкий спиритический кружок не занимается вызыванием духов, которые разговаривают с публикой посредством стуков. Обычно для этих разговоров служат столы, которые своими ножками выстукивают условным числом ударов «да» или «нет» или буквы азбуки. «Но какой дух одушевляет в этих случаях стол?» — задает себе вопрос Батайль. Очевидно, дьявол. Батайль, по крайней мере, нисколько в этом не сомневается. Но далеко не все спиритические кружки довольствуются столами для сношений с лукавым. Батайль, например, передает такого рода сцену. У спиритов, и в особенности у масонов-спиритов, в зале верховного совета всегда имеется скелет. Держат его в виде внушительной декоративной принадлежности. Обычно его устанавливают так, что в одной руке, высоко поднятой, он держит кинжал, а в другой — знамя данного масонского толка. Скелет снабжен особым механизмом, с помощью которого он может делать движения: например, махать рукой, держащею кинжал. При посвящении нового члена его ставят около этого скелета, и тот заносит кинжал над головой посвящаемого. Это, надо полагать, и служит выражением угрозы смертью в случае измены. Такие скелеты с механизмом для надобности масонских лож выделываются, между прочим, в мастерской Тессье, в Париже, и стоят 600 франков. Случается, что из рук скелета вынимают кинжал и знамя и произносят над ним особое заклинание. Тогда, если это заклинание совершено знатоком и мастером дела, в скелет нисходит какой-нибудь демон, и скелет, им одушевленный, выделывает разные штуки; пример тому мы уже привели при описании чудес, виденных Батайлем у китайских сектантов «Сан-Хо-Хой». Духи, нисходящие в скелет, ведут себя различно, смотря по своему нраву: иные степенный серьезны, другие — шаловливы, а третьи, как, например, Молох, — злы, раздражительны и весьма щедро расточают направо и налево колотушки.
В том заседании, о котором мы начали речь, лицедействовал демон Асмодей. Он вселился в скелет, не заставив себя долго просить. Как только в скелете обнаружилось движением его присутствие, к нему обратились с просьбой сообщить, в каком порядке распределены разные демоны по разным странам света. Дело в том, что всякого рода тайных обществ развелось страшное множество. Владыка ада, разумеется, рассматривает всех членов этих обществ как свою законную добычу. Но ему необходимо быть со всеми этими обществами в постоянных сношениях, и с этой целью он в каждую местность командирует своего демона, который здесь и руководит делами местных тайных обществ. И вот на заседании, о котором мы говорим, пожелали иметь поименный список всех чертей, разосланных по Земле Люцифером в роли своих комиссаров.
Скелет, к которому была обращена эта просьба, одушевляемый вошедшим в него Асмодеем, тронулся с места и подошел к столу. Ему дали бумагу, перо, чернила, и он начал писать. Вышел очень длинный список, чрезвычайно аккуратный, систематический; он целиком приведен в книге Батайля. Во главе списка стоит Битру — надо полагать, важный адский чин, потому что он исполняет должность верховного руководителя всех других комиссаров, назначенных в разные места. Дальше идет алфавитный список округов и городов с указанием, в какой город какой демон командирован Люцифером. Так, например, в парижский округ назначены: в самый Париж — Кордохар, в Блуа — Посейдон, в Шартр — Фудри, в Мео — Зарапата, в Версаль — Бельтрам и т. д.
А вот еще происшествие, очевидцем которого был сам Батайль. В Южной Америке, в Монтевидео, он познакомился с одним полковником и нередко посещал его. Однажды вечером, когда уж гости разошлись, семья расположилась у открытого окна, наслаждаясь ночной свежестью. Тут сидели сам полковник, его жена и две дочери, а из чужих был только какой-то вышедший из духовного звания господин, которого Батайль подозревал в принадлежности к секте палладистов, да сам Батайль.
Прямо против окна вдали виднелся маяк. Он был устроен с вращающимся светочем, и его яркий луч по временам падал прямо в открытое окно, у которого все сидели, а потом затмевался, и в комнате наступала тьма. И вдруг одна из хозяйских дочек воскликнула:
— Смотрите, ведь это наш друг идет сюда! Зачем он к нам сегодня?
Все уставились в окно. В эту минуту луч света с маяка был как раз устремлен на окно. Батайль рассмотрел в этом снопе света человеческую фигуру, которая, постепенно вырастая, быстро приближалась к окну. Батайль ясно рассмотрел всю фигуру. Это был молодой человек, еще совсем безусый, с чрезвычайно хорошеньким лицом, очень изящно одетый в обыкновенный европейский костюм — открытый жилет, фрак и т. д. Маячный луч быстро потух, а вместе с ним исчезла и фигура. Все с нетерпением ждали поворота маяка, и когда его луч снова ударил в окно, фигурка вновь появилась, на этот раз уже гораздо ближе. Она быстро плыла по воздуху прямо к окну, точно подталкиваемая лучами света. На этот раз Батайль начал ясно различать черты лица хорошенького юноши, и у него мгновенно промелькнуло воспоминание о тому, что он это лицо где-то раньше видел. Между тем маяк повернулся, и видение вновь исчезло, а когда луч света снова ударил в окно и призрак оказался совсем близко, Батайль явственно рассмотрел лицо призрака, вспомнил его, и у него невольно вырвался крик: «Саундирун!»
Напомним читателям, что так звали ту молоденькую девадаси, которую Батайль видел в храмах демонопоклонников около Калькутты. Она тогда исчезла, словно испарилась на глазах у всех присутствующих. Но как только Батайль выкрикнул это имя, видение мгновенно исчезло.
Батайль задает себе вопрос: кто такая была эта Саундирун, которую он дважды встретил на своем пути исследования демонопоклонства? И он приходит к заключению, что это было не человеческое существо, а воплощение демона. Он глубоко убежден, что такие воплощения бывают и живут среди людей, и что даже среди известных исторических личностей можно указать на них. Так, знаменитый граф Сен-Жермен, по мнению Батайля, был воплощенный демон. Но для такого толкования надо принять все чудеса, которые о себе сообщал Сен-Жермен, т. е. что он был современник Моисея, что он вовсе не стареет, что его средства неограниченны, и т. д. Тут Батайль рассуждает со всей непосредственностью простолюдина: откуда у человека деньги? Как может он не стариться, как он мог свободно научиться говорить на всех языках? Все это неизвестно и непостижимо, а посему ясно, что все это чертовщина. Интересно, однако же, что Калиостро, другой кудесник, тоже выдававший себя за тысячелетнего юношу и тоже обладавший таинственными миллиардами, Батайлем не считается прямо чертом, а лишь спиритом высшего порядка, Vocate elu (см. выше). Правда, между ними и была существенная разница. Калиостро, в конце концов, когда за него взялась инквизиция, был изобличен и разобран, что называется, по косточкам; вся его родословная была восстановлена до мельчайших разветвлений. Сен-Жермен же, как был при жизни, так и после смерти остался таинственным незнакомцем, о происхождении которого имеются лишь догадки, ничем не оправдываемые.
Из других современных чудодеев Батайль рассказывает еще о своем соотечественнике Пенблане, богатом парижском фабриканте. У Пенблана есть барабан, преподнесенный ему демоном Бегемотом, о котором мы упоминали при описании дела Урбана Грандье. Во время собраний своего кружка Пенблан иногда показывает такого рода фокус. Он садится на председательское кресло, а семь высших членов кружка поочередно, один за другим, ровно через три секунды ударяют в его барабан; сам же Пенблан в это время декламирует какое-то заклинание. Когда оно оканчивается, кудесник на глазах у присутствующих начинает увеличиваться в объеме и через несколько минут вырастает в гиганта, голова которого упирается в потолок. В таком сверхъестественном виде он сидит перед своими собратьями минут двадцать-полчаса. Его одежда, конечно, тоже вырастает, равно как и кресло. Потом он начинает опадать, сжиматься и принимает свои естественные размеры. Любопытно еще, что если Пенблан начинает что-нибудь говорить в этом состоянии, то голос его, вместо того чтобы уподобиться рыканию грома или, по меньшей мере, тромбона, наоборот, оказывается каким-то писком, как у младенца. Барабан Бегемота, если в него ударить в то время, когда совершается это чудо, издает не стук, а петушиный крик.
