Дмитрий Барчук - Сибирская трагедия
– Кто тут Коршунов? – выкрикнул он.
– Я! – откликнулся Сергей.
– Проходите. Вас ждут.
– Ни фига себе! – присвистнул телевизионщик. – Ну, Коршун, у тебя и связи! Расскажешь потом, что видел. Лады?
– А вы куда, девушка? – человек в штатском остановил Жаклин.
– Она со мной. Мы вместе делали заявление, – пояснил Сергей.
– А! Ну тогда проходите.
Кто-то из журналистов хотел воспользоваться случаем и проникнуть в запретную приемную, но страж был начеку и грубо захлопнул дверь перед любопытным носом.
Судя по всему, следователи уже заканчивали обыск. На стульях стояли три большие коробки, доверху наполненные бумагами.
– Это можете уносить, – распорядился человек в черном свитере с колючими глазами.
Его помощники дружно подхватили коробки и направились к выходу.
Желтый от никотина вице-мэр продолжал смолить одну сигарету за другой у приоткрытого окна. Появлению корреспондента областной газеты и канадской подданной он очень обрадовался.
– Вот, Сергей Николаевич, обязательно напишите в своей газете, что репрессии добрались и до нашего города. Эта гнусная провокация приурочена специально к визиту нашего мэра на заседание Ассоциации сибирских и дальневосточных городов. Она направлена на окончательную ликвидацию местного самоуправления и встраивание мэров крупных городов в пресловутую президентскую вертикаль власти.
Коршунов закашлялся, будто это он сам, а не вице-мэр, выкурил целую пачку.
– Извините, – сказал он заместителю градоначальника, – но вы мне сейчас напоминаете городничего из гоголевского «Ревизора», жалующегося на ущемление демократии.
Старший опергруппы рассмеялся.
– Верно подмечено. У нас каждый казнокрад, когда его прищучат, любит изображать из себя правозащитника.
И спросил оставшихся следователей и понятых:
– Ну что, товарищи, если по первому пункту ни у кого больше вопросов не осталось, может быть, перейдем ко второму?
И, не дожидаясь ответа, поинтересовался у Сергея:
– В какой стене спрятано золото?
Вице-мэр укоризненно посмотрел на Жаклин. Та отвела взгляд и уставилась в паркетный пол, словно намеревалась пересчитать все дощечки.
– Мне кажется, что в этой, – Сергей показал на широкий проем между окном и балконом.
И посмотрел на Жаклин, чтобы получить подтверждение.
Та, не поднимая глаз, молча кивнула.
Позвали сапера с металлоискателем. Едва тот поднес свою машинку к простенку, как она противно запищала.
– Здесь определенно есть что-то металлическое. Причем очень много металла, – заверил сапер.
Его тут же отослали обратно. И стали дожидаться рабочих с отбойными молотками.
Вице-мэр отвлекся от своих проблем и, поправив на мясистом носу очки в дорогой оправе, как строгий учитель, спросил не находящую себе места иностранку:
– Неужели золото Колчака и впрямь все это время находилось у меня за спиной?
– Сейчас узнаем, – пробормотала она в ответ.
– И сколько там его?
– Должно быть четыреста пятьдесят килограммов.
Чиновник быстро произвел расчет на калькуляторе:
– Господи, но это же всего каких-то четырнадцать миллионов долларов! И вы из‑за такой мелочи натравили на меня ФСБ! Да я бы вам сам выплатил эти деньги, только бы войти в историю. Это же такой пиар! На всю страну! Эх, ничего вы не понимаете…
– Будет вам пиар, и даже на всю страну, но только другой! – заверил вице-мэра человек в черном свитере.
– Послушайте, вы… – высокомерно произнес чиновник. – Я вашего звания не знаю, но не думаю, что оно выше полковничьего. Вы даже не представляете, на кого вы руку подняли! Да у меня и у мэра есть такие покровители в Москве, что вам и не снилось. Вас просто подставили, как марионетку. Теперь можете на своей карьере поставить жирный крест! Не на тех напали!
Черный свитер промолчал.
Пришли рабочие, и заработали отбойные молотки. Весь кабинет сразу наполнился ужасным грохотом и пылью. Отслоилась штукатурка, а за ней стали отваливаться обломки старинных кирпичей. И вдруг среди этой строительной пыли блеснул ярко-желтый металл.
Рабочие отбросили отбойники, в образовавшийся проем просунули ломы и налегли на них. Раздался страшный треск. Поднялось еще одно – большущее – облако пыли. А когда оно осело, присутствующие долго не могли поверить в увиденное. Кто-то ахал, кто-то протирал глаза, кто-то стоял, как завороженный, взирая на эту сверкающую красоту.
Восхититься на самом деле было чем. Весь простенок от пола до потолка сверкал и переливался золотом. Между аккуратно сложенными слитками в пустотах были уложены золотые монеты, звонко позвякивая, ручейками стекавшие на пол. Золотой дождь!
Жаклин подошла к черному свитеру, который от пыли стал серым, и спросила его:
– Господин полковник, а мы с моим родственником можем написать заявление, чтобы все это богатство осталось в этом городе? Например, чтобы на эти деньги построили школу или дом для престарелых людей и присвоили ему имя нашего предка Петра Коршунова, благодаря запискам которого мы и нашли это сокровище?
– Конечно, можете, – радостно отозвался полковник, уже видевший себя в генеральских погонах. – Свою премию в размере 25 процентов вы можете пожертвовать на любую благотворительность. Но остальная часть принадлежит Российскому государству, и ее мы обязаны отправить в Москву.
На лице Жаклин отразилось разочарование, и она тихо вышла из разгромленного кабинета. Сергей последовал за ней.
Погода вконец испортилась. Еще вчера стояло настоящее лето. А сегодня с утра ветер откуда-то нагнал темные тучи и вместе с ними осеннюю прохладу.
Когда они вышли из мэрии, накрапывал мелкий холодный дождь. Но зонта никто из них в спешке не захватил. Так они и пошли вниз по бывшему Университетскому проспекту, ныне носящему имя вождя мирового пролетариата, с непокрытыми головами.
Они брели рядом на расстоянии вытянутой руки друг от дружки, но врозь, каждый погруженный в собственные думы.
Кто они? Родственники? В их жилах нет ни капли общей крови. Любовники? Еще вчера они были ими. И Жаклин даже поговаривала о замужестве. Но сейчас что-то надломилось в их душах, и былое чувство куда-то исчезло.
Так в полном молчании, подставляя лица холодным каплям дождя, они дошли до Научной библиотеки университета.
– Здесь в большом читальном зале я писал сочинение на вступительных экзаменах, – первым прервал мучительную тишину Сергей.
– Здесь когда-то заседала Сибирская областная дума, – грустно ответила Жаклин. – Но на здании об этом нет никакой мемориальной таблички.
Тяжело вздохнув, она добавила:
– И, похоже, никогда уже не будет.
Чтобы переключить разговор на другую тему, он предложил:
– А в роще за библиотекой могила Потанина. Давай туда сходим?
Она отвела рукой свисающую на глаза мокрую челку и ответила голосом под стать погоде:
– Знаешь, Серёжа, сходи туда один, если хочешь. А я лучше пойду в гостиницу.
– Ты чего? Постой! – он схватил ее за руку. – Ты обиделась, что ли?
Она настойчиво разжала его пальцы. Он ухватил ее еще с большей силой.
– Пожалуйста, отпусти. Мне больно.
– Нет. Ты вначале объясни, в чем я опять перед тобой провинился?
– Ни в чем. Просто я ошиблась.
– Как это?
Она высвободила свою руку и произнесла свой приговор:
– Три поколения хранили и оберегали эту тайну. Их пытали, расстреливали. А ты вот так просто взял и сдал ее чекистам.
– Я беспокоился за тебя! За твою жизнь! – воскликнул он в свое оправдание.
– Не надо, Сережа. Ты же видел, что вице-мэру сейчас было не до нас.
– Но кто знал, что ФСБ распутывает его коррупционные дела. Это случайное стечение обстоятельств. Не более.
Она посмотрела ему в глаза и с еще большей твердостью сказала:
– Человечество вымирает. Раньше были люди, а теперь людишки. Боятся каждого шороха. Ради сытой жизни готовы пожертвовать любой, даже самой святой идей. К сожалению, Коршуновы не оказались исключением.
– Ну знаешь ли? – взорвался он. – Ты уж говори, да не заговаривайся. Ты что, хотела, чтобы я вытащил из небытия бело-зеленое знамя областников и стал призывать к отделению Сибири от России?
– Пожалуйста, не передергивай! – взмолилась она.
Но он уже не мог остановиться. Нес какую-то ахинею. И сам все это прекрасно понимал, отчего выглядел еще глупее.
– Нет. Признайся: ты этого хотела? Для этого тебя натаскивало ЦРУ в твоем Станфордском университете? Чтобы насадить раскол в России и развалить ее, как вы недавно развалили Советский Союз? Ничего у вас не выйдет! Сибирь была и останется частью России. А не Соединенных Штатов или Китая. Мы сами, без вашей помощи, разберемся в своих проблемах и заставим центр уважать права провинции.
