Алексей Шишов - Четырех царей слуга
Служивый генерал-иноземец был одним из авторов росписи воинских караулов в Москве, которая была внесена в дворцовые приказы. Таких обязательных караулов по Первопрестольной насчитывалось ни много ни мало, а целых сорок восемь:
1. Стенной вверху на Красном крыльце, в Кремле.
2. У Яузских ворот, по Белому городу.
3. Стенной караул под шатром — в Кремле.
4. У Пречистенских ворот, по Кремлю дом 25.
5. У Никольских ворот, по Кремлю дом 26.
6. У Никольских ворот, по Китаю дом 27.
7. У Спасских ворот, по Кремлю дом 30.
8. Стенной вверху у собора Рождества Богородицы, что на сенях.
9. У Пречистенских ворот, в Белом городе.
10. У Тверских ворот.
11. У Москворецких ворот, по Китай-городу.
12. У Покровских ворот, по Белому городу.
13. На Трубе.
14. У Смоленских ворот.
15. У Мясницких ворот.
16. У Воскресенских ворот.
17. На Петровке у церкви Великомученицы Настасьи.
18. На конце Троицкого моста, у Отводной башни.
19. У Всесвятских ворот.
20. У Житницких амбаров.
21. Вверху у Сретенья.
22. У Ильинских ворот.
23. У Патриаршего двора в Кремле.
24. У Казённого двора.
25. У Никитских ворот, по Белому городу.
26. Прибылой в Зарядье, в Китай-городе.
27. У Рожественского монастыря, в Белом городе.
28. Прибылой в Тверской улице, у золотой решётки дом 8.
29. Прибылой против Луховорот.
30. На Пречистенской улице, у больших конюшен.
31. На конце Предтеченского моста.
32. Прибылой у Печатного двора.
33. На Весесвятском каменном мосту.
34. У Воздвиженского монастыря, в Белом городе.
35. У Петровских ворот.
36. На Рождественке.
37. На Дмитровке.
38. У дворца у Колымажных ворот.
39. Прибылой на Никитской улице.
40. Прибылой на Варварском крестце.
41. Прибылой на дворе Алёшки Соковнина.
42. Прибылой на Знаменской улице.
43. У Серебряной палаты.
44. У Чудова монастыря, в Кремле.
45. У дворцовых Красных ворот, в Кремле.
46. У Передних дворцовых ворот.
47. У Курятинских ворот во дворце.
48. На Светлишной лестнице во дворце.
Бояре и думные дьяки немало дивились плану стольного града Москвы и столичного Кремля, вычерченному собственной рукой иноземца с указанием мест караулов. По чертежам тот объяснял думным людям, где и почему надо поставить сильный и постоянный караул для бережения спокойствия в столице. Бояре, не знакомые с наукой организации караульной гарнизонной службы, от удивления ахали, приговаривая:
— До чего же ты учен, Пётр Иванович. А у нас на Москве в прежние годы всё было с караулами так просто...
— Караул — это воинское дело не из простых. Можно много по-пустому ставить караулов, а порядка в городе не будет...
Пётр Иванович занимается устройством подчинённого ему солдатского полка. Из полковой казны он тратит немало денег, чтобы изготовить новые лядунки — патронташи для фузей. По его примеру их изготовили и в Семёновском полку.
Только такое было сделано, как в Москву из Амстердама пришло письмо от Петра. Он извещал князя-кесаря Ромодановского, что в Россию отправлена большая партия закупленных в Европе мушкетных лядунок. Так что Патрик Гордон опередил события и сделал царской казне немалую экономию. Заморские сумки обошлись ей намного дороже, чем сделанные в Бутырской солдатской слободе.
За телячью кожу и медные украшения к лядункам московские торговые люди запрашивали не так много, как британские да голландские купцы, промышлявшие торговлей оружием, огненными припасами и всякой разной воинской амуницией. Иностранцы знали, что за то, чего не было в Московском царстве, его молодой монарх платил хорошие деньги — серебром и соболиной казной, особо не торгуясь.
При возвращении из Европы Пётр после осмотра солдатского Бутырского полка не без удивления спросит генерала Петра Ивановича Гордона:
— Ваша милость, откуда прознал о новых иноземных лядунках для ружей? В англицких и голландских войсках они только-только появились, да и то не во всех полках.
— Как мне не знать, старому генералу московских государей. Новое в тайне долго не держится, ваше величество. Особенно если оно касается ружейного и пушечного дела.
— Где же ты всё-таки чертёж лядунок нового образца достал, мой генерал?
— Ваше величество, мои родственники из Лондона в письме описали мне устройство новой лядунки для фузеи. Вот я и расстарался для моего государя. Хотел его порадовать.
— Я и рад, любезный мой Пётр Иванович. Военная наука для моих полков — сила знамо великая и нужная. И в том ты здесь мне давно первый помощник. За что я тебя ещё больше люблю и хвалю царским словом моим.
— Готов служить Московскому царству во всём, ваше величество. И своей шпагой, и рыцарством, и знанием военной науки.
— Что касается военной науки, Пётр Иванович, то есть у меня до тебя важное дело. Послужи мне ещё раз, ваша милость, своей учёностью.
— Готов, мой государь. А в чём же то важное дело состоит?
— Полков у меня много. Каждый полковник правит во что горазд. Думается мне, что командовать они должны но единым статьям уставным, для всех писанных и мною затверждённых. Как ты думаешь, прав ли я в сем деле?
— Полностью прав, ваше царское величество. Дай мне срок — и я напишу по науке европейской последних лет что и к чему.
— Хорошо, ваша милость. Жду статьи на прочтение. Писать сие будешь не ты один, а и другие генералы, полковники. Но из людей учёных. Утверждать поданные мне уставные статьи стану после, если что поправить надо будет...
Так генерал Пётр Иванович Гордон стал причастен к созданию так называемых «Статей, кои надлежит генералу по управлению полку». Документу для историков сегодня редкому, но весьма поучительному. «Статьи» гласили:
«1. Смотры и учение начальных людей и солдат, отпуски деревенские, за неты и драки наказанье чинить.
2. В полку вновь и в прибывку строить знамёна, ружьё, барабаны и иные всякие полковые припасы надлежит генералу.
3. Начальным людям и солдатам годовое жалованье и хлебное жалованье в приёме и раздаче надлежит ведать генералу же.
4. Начальных людей в полк на упалые места и вновь прибирать надлежит генералу же, а к ротам приписывать в докладу генералиссимуса.
5. На упалые места и вновь в полку выбирать в урядники и в иные чины и ко полку привёрстывать надлежит генералу же, а и о том доносить генералиссимусу.
6. Солдаты же кто станет бить челом в Преображенском полку в солдатских слободах о вымороченном или опалном дворе, и о том указ чинить надлежит генералу же.
7. А буде кто по челобитью солдатов под дворы вновь места отводить, надлежит указ чинить ему же, генералу, а докладу генералиссимусу.
8. Начальных людей, и урядников и солдат в безчестве, и в драках, и в долговых денгах по заёмным и по выданным кабалам и во всяких делех, кроме татиных, и разбойных и убивственных дел, надлежит ведать ему же генералу».
Статьи, писанные гордоновской рукой и рукой прочих «учёных» новому строю военачальников, произвели самое благоприятное впечатление на Петра. Царь собрал их в своей Преображенской избе и сердечно поблагодарил:
— Вижу я, господа генералы и полковники, что жизнь в полках, вам подчинённых, знаете. И о том передо мной печётесь. Похвальное слово государево вам за то даётся в награду...
Петровские воинские уставы ещё не были писаны. Но русская армия, ещё не регулярная, уже начинала жить по «Статьям, кои надлежит генералу по управлению полку». В военной истории государства Российского то был серьёзный шаг в будущее величия русской военной силы.
...Царь убывал с Великим посольством в Европу. Сборы были долгие и утомительные. Дьяки и подьячие Посольского приказа сбивались с ног, составляя грамоты и указы. Привлёк государь к работе по подготовке невиданной доселе дипломатической миссии и генерала, хотя тот в поездку не отряжался:
— Ваша милость, ты уже знаешь, что я беру с собой в Европу многих волонтёров — стольников из знатных фамилий, людей по годам совсем юным. Пусть учатся корабельному и морскому делу, инженерному и фортификации, другим наукам.
— Знаю, мой государь. То великое дело для будущего государства тобой задумано.
— Но я сегодня решил не только сыновей княжеских и боярских брать с собой. Столько у меня смышлёных и грамотных солдат среди преображенцев да семёновцев имеется, что грех о них забывать. Возьму которых с собой — пусть вместе с недорослями людей именитых науки разные изучают.
— А как же быть с патентами европейскими для них, ваше величество? Ведь грамотный солдат, знающий арифметику, не есть царский волонтёр. Ведь так?
