Георгий Андреевский - Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930–1940-е годы
И вот расстреляли Жукова, Соловьева, отправили на каторгу Букварева, посадили Кузнецова. Пусть хоть ненамного, но после этого в столице стало спокойнее. Судьбы бандитов свидетельствовали о постепенном процессе очищения Москвы от преступного элемента.
Но как ни старались работники карательных органов бороться с преступностью, ходить по темным переулкам москвичи опасались. Тихо (в смысле безопасно) было, пожалуй, только в Кремле, куда простых смертных не пускали. Лишь время от времени у Спасской башни долго звенел звонок, и из ее ворот на большой скорости выскакивали «эмки» или «ЗИСы», которые, не останавливаясь, пересекали Красную площадь.
Жители Марьиной Рощи, Сокольников, Пресни и других старых районов были домоседами. Москва, сохранившая тогда еще облик «большой деревни», располагала к этому. Около деревянных домишек и бараков, на скамеечках, сидели старушки и обсуждали случившиеся за день происшествия, из открытых окон неслись звуки патефона или ругань выясняющих между собой отношения супругов. Зимой в московских переулках становилось тихо, оконные стекла покрывались морозными узорами, из открытых форточек струился на улицу теплый воздух, а в подъездах, у батарей, грелись бездомные кошки. Хорошо было таким зимним вечером, захватив по дороге с работы четвертинку в магазине, прийти домой, расстелить на столе газетку, вывалить на нее из кастрюльки горячую картошку, сваренную «в мундире», нарезать черного хлеба, вареной колбаски или сальца, помазать их горчицей, приобщить к ним еще соленый огурчик, луковичку или несколько зубчиков чеснока, налить рюмашку и со словами «Ваше здоровье» приступить к трапезе. Еще лучше, если при этом по репродуктору идет хорошая передача. Ну а когда в доме есть радиоприемник, то просто замечательно. Сиди и слушай. Радиопрограмм тогда было две. Первая работала на волнах 1901, 1723, 42, 41 и 39,25 метра, а вторая – на волнах 1293, 360 и 49 метров. А что же можно было услышать на этих волнах? В 1945 году, например, по радио замечательный артист Абдулов (помните его грека Дымбу в чеховской «Свадьбе», «некоронованного короля Анголы» Альвеца в «Пятнадцатилетнем капитане»?) читал роман Фадеева «Молодая гвардия», звучали оперы «Рафаэль», «Юдифь», «Князь Игорь», постоянно шли такие передачи, как «Лесная газета» писателя Виталия Бианки, обзоры газет и, в частности, «Пионерской правды», концерты под названием «Дружба народов» и «Концерты-загадки», когда слушателям предлагалось угадать название произведения, фамилию композитора или исполнителя.
26 марта 1946 года, например, по первой программе можно было послушать в 19 часов 30 минут концерт по заявкам коллектива работников полярной станции «Амдерма», в 20 часов 20 минут – беседу профессора Леонтьева о «Неравномерности развития капиталистических стран», в 20 часов 40 минут – трансляцию второго акта балета Прокофьева «Золушка» из Большого театра, в 21 час 30 минут – рассказ Чехова «Не понял», в 21 час 55 минут – романсы Глинки и Даргомыжского, а в 22 часа 25 минут – выступление ансамбля Московского военного округа. По второй программе в 20 часов 10 минут начиналась трансляция оперы Пуччини «Манон Леско» из Дома ученых, а в 0 часов 02 минуты – эстрадного концерта. Пели Лядова и Пантелеева, Нечаев и Бунчиков, читал смешные рассказы Хенкин, играл инструментальный квартет, говорила детским голосом Рина Зеленая, сцены из оперетт звучали в исполнении Володина, Татьяны Бах, Ярона, Аникеева, Савицкой. Не так уж плохо!
Но не могли же люди все вечера сидеть дома. И они куда-то спешили, куда-то мчались, оставляя «на потом» тихое домашнее времяпрепровождение у радиоточек и у полок с книгами, не задумываясь о том, что здесь, на улице, вокруг них нет тех стен, которые их окружают дома, что они открыты всем злым ветрам и недобрым взглядам. Особенно такие недобрые взгляды привлекали люди хорошо одетые и находившиеся за рулем автомашины. Машины бандитам были нужны.
Осенью 1946 года Михаил Кузнецов, Родин, Захаров, Горелов, а всего четырнадцать человек, организовали банду. Отличалась эта банда особой дерзостью и жестокостью. Была у банды и еще одна особенность. Почти все преступления, совершенные ею, были связаны с использованием автотранспорта. В автомашинах бандиты убивали, на них выезжали на разбой, находили жертвы, вывозили их на места преступлений и т. д.
Вот некоторые из совершенных бандой преступлений. В феврале 1947 года Кузнецов и Горелов около гастронома на площади Свердлова (это напротив Дома союзов) заметили красивый новый автомобиль и подошли к нему. За рулем его находился водитель по фамилии Егоров. Они уговорили его отвезти их во Внуково, пообещав хорошо заплатить. По дороге, у поселка Дмитрова, Кузнецов выстрелил в Егорова, после чего бандиты выбросили его из машины и поехали дальше. От полученных ран Егоров скончался на следующий день во 2-й Градской больнице. Был он личным шофером известного композитора Рейнгольда Морицевича Глиэра, того самого Глиэра, под музыку которого Московский вокзал Петербурга ежедневно встречает и провожает поезд «Красная стрела».
А бандиты, убив Егорова, вернулись в Москву, встретились с другими участниками банды – Родиным и Полевановым, переоделись в милицейскую форму и подъехали к дому 20 по Малому Калитниковскому переулку. Родин, Горелов и Попов поднялись по лестнице и зашли в квартиру 25. В квартире находилось семь человек: хозяин квартиры по фамилии Каждай, его жена и их гости. Увидев бандитов, жена Каждая стала кричать и рваться на улицу. Бандиты открыли стрельбу. Одной из пуль была убита Иванова, пришедшая к Каждаям в гости. Ничего не взяв, бандиты из квартиры ушли.
Столь же дерзкое и не менее бессмысленное нападение бандиты совершили в Кожухове. Подъехали на автомашине к дому Власовых. Когда хозяева отказались пустить их в дом, они разбили окна и стали стрелять. Ранили дочь Власова, после чего скрылись.
Особенно обнаглели бандиты осенью. 24 сентября на площади Свердлова они попросили шофера автомашины «шевроле», принадлежащей автобазе Генерального штаба, Кормилицина, отвезти их во Внуково. По дороге они Кормилицина убили. После этого на Волоколамском шоссе совершили четыре разбойных нападения на граждан, а также на участкового Красногорского РО МВД Русакова, которого избили и отобрали наган с патронами.
В начале октября на площади Пушкина бандиты Куликов, Подобедов и Калинин подошли к автомашине марки «мерседес», за рулем которой находился Краснобаев, и попросили отвезти их в Измайлово. Он согласился. По дороге, в тихом месте, бандиты выстрелили в него и тяжело ранили. Краснобаев стал кричать, к тому же у машины заглох мотор и завести его бандиты не смогли, а поэтому, бросив автомашину и умирающего шофера, скрылись. Через пять дней Кузнецов и Калинин договорились с шофером автомашины «ЗИС-101» Шишкиным о том, что он отвезет их в Наро-Фоминский район. На пятьдесят первом километре шоссе они шофера убили, труп из машины выбросили.
Нападения, убийства, совершенные бандой, становились известны горожанам и не на шутку их беспокоили. Всполошились также руководители города и карательных органов. «До каких пор…» – возмущались они с трибун различных собраний и совещаний. Одной из причин такого беспокойства и возмущения являлось то, что жертвами преступления становились заслуженные люди, представители власти и даже государственные деятели. Оказалось, что похищенный «мерседес» принадлежал генерал-майору Ходаркову, а Краснобаев, которого подстрелили бандиты, был его личным шофером, на автомобиле «ЗИС-101» убитый бандитами шофер Шишкин возил заместителя министра автомобильного транспорта СССР Кацабухова.
Окончательно терпение городских властей лопнуло 4 ноября. В этот день бандитами было совершено преступление, которое поставило на ноги всю милицию города, да и не только милицию.
А случилось вот что. В тот ноябрьский день Кузнецов, Калинин, Москаленко, Горбачев и еще один неизвестный бандит отправились на разбой подальше от центра. Кузнецов почувствовал, что там стало много шнырять милиционеров в штатском. «Зашевелились, гады!» – сказал он Калинину, когда они подходили к платформе Очаково, чтобы сесть в электричку и ехать во Внуково. В вагоне, в который они вошли, к ним тут же пристала контролер Поликарпова: «Граждане, выйдите из вагона, это вагон детский». (В те времена были такие вагоны. В них между окон висели застекленные картинки из разных сказок и не разрешалось курить, даже в тамбурах.) Бандиты хоть и неохотно, но из вагона вышли. А пока пересаживались, поезд тронулся, и в другой вагон успели сесть только Кузнецов и Калинин. Москаленко, Горбачев и неизвестный остались на платформе. Увидев это, Кузнецов сорвал стоп-кран. А в те годы, надо сказать, за такие действия можно было попасть под суд. На этот раз все обошлось, и банда прибыла во Внуково.
Тем временем контролер Поликарпова и ее сын, проводник того же поезда, заподозрив что-то неладное, сообщили по рации в отдел МГБ на станции Внуково о подозрительных пассажирах. Тут надо отметить, что хоть бандиты и неплохо были одеты, во всем награбленном – Кузнецов и Калинин, например, были в кожаных пальто и хромовых сапогах, – но некоторые атрибуты уголовной экипировки: белые кашне, кепки-малокозырки их все-таки выдавали. Выдавали их и физиономии: хищный, злой взгляд Кузнецова, его длинный, горбатый нос, бегающие глазки Калинина.
