Фаина Гримберг - Анна Леопольдовна
Здесь прерываются записки Элены фон Мюнхгаузен, текст которых не содержит вымышленных эпизодов, хотя возможно отметить некоторую путаницу в хронологии. Она прожила более девяноста лет. Возможно, ею отредактированы или даже написаны сочинения ее брата Карла Фридриха Иеронима, послужившие первоисточником для книг о «бароне Мюнхгаузене» немецких писателей Р.Э. Распе, Г.А. Бюргера, К.Л. Иммермана, И. Купша. Элена фон Мюнхгаузен – автор готического романа «Странствия Амаранты и Елизаветы» и нескольких книг стихотворений. Немецкие литературоведы полагают, что в своем поэтическом творчестве она является непосредствен ной предшественницей Аннете Хюльсхофф. Одно из стихотворений Элены фон Мюнхгаузен переведено было на русский язык поэтессой Каролиной Павловой:[136]
К тебе теперь я думу обращаю,
Безгрешную, хоть грустную, – к тебе!
Несусь душой к далекому мне краю
И к отчужденной мне давно судьбе.
Так много лет прошло, – и дни невзгоды,
И радости встречались дни не раз;
Так много лет, – и более, чем годы,
События переменили нас.
Не таковы расстались мы с тобою!
Навек расстались, незабвенный друг.
Мне счастья дар предложен был судьбою,
Как тьма и свет, как радость и недуг.
Кто ж вас достиг, о светлые виденья!
О гордые, взыскательные сны?
Кто удержал минуту вдохновенья?
И луч зари, и ток морской волны?
Кто не стоял, испуганно и немо,
Пред идолом развенчанным своим?..
В 1852 году одним из сотрудников музея Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена в Дрездене, Андреасом Линдгорстом, была подготовлена к изданию переписка Елены, вышедшая в трех томах. Обширная корреспонденция включает письма Гете, Ахима фон Арнима, Клеменса и Беттины Брентано, Фихте[137]. Эккерман[138] вспоминает, что Гете многократно и с восхищением говорил о «великолепной старухе», о «Прекрасной Елене», как без иронии называл автор «Фауста» госпожу фон Мюнхгаузен. Особый интерес представляют «русские связи» Элены. Известно, в частности, о визите к ней графа и графини Норд («Северных»); под этим прозрачным псевдонимом скрывались великий князь Павел Петрович и его супруга Мария Федоровна, путешествовавшие с позволения Екатерины по Европе инкогнито, вернее, как бы инкогнито. В дрезденском доме Элены фон Мюнхгаузен состоялась встреча супругов Норд с Андреем Кирилловичем Разумовским[139], в то время русским посланником в Вене. Произошло при посредстве баронессы фон Мюнхгаузен историческое примирение Павла Петровича с Андреем Кирилловичем. Впрочем, следует все же вкратце напомнить о причине неприязни великого князя к Разумовскому. Еще подростком Андрей Кириллович был избран императрицей для товарищества с ее единственным сыном и наследником. Вскоре сложилась и окрепла чрезвычайная привязанность и дружба. Павел не мог прожить и дня без общества своего приятеля, веселого, остроумного и образованного, отличного музыканта Андрея Разумовского. Императрицу начинало пугать влияние Разумовского на великого князя. Она не напрасно подозревала оппозиционные настроения, господствовавшие в кружке, своеобразное ядро коего составляли сам великий князь, его молодая супруга Наталия Алексеевна и Андрей Кириллович. В день скоропостижной и подозрительной смерти Наталии Алексеевны от родов Екатерина показала Павлу шкатулку с любовными письмами, якобы найденную ею в кабинете великой княгини. Императрица не сомневалась в том, что письма были написаны Андреем Разумовским. Она немедленно отправила его за границу, назначив посланником, первоначально в Неаполь. Великий князь, никогда не забывавший свою первую супругу, бывшую и его первой любовью, испытывал в отношении Разумовского крайнее раздражение. Будучи за границей, Павел Петрович пытался вызвать Разумовского на дуэль, но тот отказался от дуэли с высочайшей особой. Элене фон Мюнхгаузен удалось окончательно примирить их, доказав подложность писем. Известно также, что несмотря на различие в возрасте, отношения ее с Андреем Кирилловичем были весьма и весьма близкими. В нескольких сохранившихся письмах она называет его шутливо по-итальянски «granturco», что означает в одно и то же время: «кукурузный початок», «мужской член большого размера» и «великий турок». Легко понять подобное прозвание, если вспомнить славу неутомимого любовника, коей Разумовский пользовался заслуженно.
Элена фон Мюнхгаузен состояла в переписке с семейством Филиппа Андреевича М., дети зовут ее в своих письмах: «ta nte Helene»[140]. Она опекала Андрея и Федора, сыновей Филиппа Андреевича, учившихся в Германии, и способствовала браку его дочери Софьи с композитором Игнацом Мошелесом[141].
Принцесса Елизавета, дочь Антона Ульриха и Анны Леопольдовны, умерла в 1782 году, спустя два года после переезда Брауншвейгского семейства в Данию. Известно из различных источников о ее непрерывавшейся до самой смерти переписке с баронессой фон Мюнхгаузен, они переписывались по-немецки и по-русски. Однако из всей этой переписки уцелело лишь одно письмо, приведенное Эленой фон Мюнхгаузен в ее записках. Письма Элены Елизавете хранятся, по некоторым сведениям, в городском архиве Горсенса и до сих пор не публиковались. Судьба писем Елизаветы представляет собой в некотором роде детективную историю.
В июне 1838 года в Дрезден прибыл генерал-адъютант Александр Александрович Кавелин, воспитатель наследника, великого князя Александра Николаевича, в будущем императора Александра II. Официально Кавелин сопровождал наследника в путешествии за границу. Но Александр Александрович должен был исполнить и тайное поручение, возложенное на него самим императором Николаем I. Кавелин обязывался приобрести так называемый «русский архив» баронессы фон Мюнхгаузен, то есть ее корреспонденцию с Елизаветой Антоновной, а также письма Андрея Разумовского и семейства М. В 1821 году вышли в свет «Своеручные записки», немедленно запрещенные к распространению в России. Император справедливо опасался наличия компрометирующих династию Романовых фактов, которые, вероятнее всего, содержала переписка Элены фон Мюнхгаузен. Из писем Элены к семейству М. сохранились лишь оказавшиеся в Германии, о них вспоминает Лотар Мошелес, сын Софьи Филипповны и Игнаца Мошелеса; остальные письма, находившиеся в России, были конфискованы и не обнаружены и до настоящего времени. Когда Кавелин приехал в Дрезден, графини Марианны фон Дукс Вальдштайн-Вартенберг уже не было в живых, корреспонденция Элены принадлежала Рейнфельдтам. Кавелину удалось приобрести письма Елизаветы Антоновны, прочую корреспонденцию ему отказались продать. И, разумеется, нынешнее местонахождение писем Елизаветы Антоновны, вывезенных Кавелиным в Россию, неизвестно. Однако уже спустя год в Дрездене публикуется небольшим тиражом любопытное сочинение: «Компендиум[142] переписки баронессы фон Мюнхгаузен с несчастной принцессой Елизаветой Брауншвейгской, наследницей русского престола». Сочинение это публиковалось как анонимное, без указания автора или составителя. Однако приводимые в «Компендиуме» сведения о жизни Брауншвейгского семейства в Дании вполне соответствуют датским источникам.
Вот что можно узнать из «Компендиума». Фрегат «Полярная звезда» прибыл в гавань норвежского города Бергена. Принцы и принцессы переведены были на датский военный корабль «Марс», попавший вскорости в ужасную бурю. «Марс» бросил якорь в Фладстранде. Принцев и принцесс рассадили по каретам и отправили в Альборг, где они оставались три дня, отдыхая после утомительного путешествия и дожидаясь прибытия багажа. Спустя несколько дней они приехали в Горсенс. Принцесса Елизавета уведомляет госпожу Элену о написании благодарственного письма императрице Екатерине и приводит свое письмо (на русском языке!), адресованное королеве Юлиане Марии. Стиль этого письма совершенно тождественен стилю писем, приводимых в записках Элены фон Мюнхгаузен.
«Ваше величество, милостивая государыня, дражайшая тотьтушка. Мы, племянницы и племянники Ваши, приносим наичувствительную благодарность за оказанное Вашего величества к нам злошасным сиротам высокоматерное попечение, которое мы начинаем чувствовать ис присланного от Вашего величества корабля и командующих на нем, которыи всевозможное старание прилагают к удовольствию нам по повелению Вашего величества, за что всенижайше благодарим и ласкаем себя надеждою, что Ваше величество нас, сирот, примете как детей своих и удостоите назвать, припав к стопам Вашим, вседражайшей и вселубезнейшей материю нашей. Осмеливаюсь, Ваше величество, вседражайшую тотушку, утруждать: если будете к росиской императрице писать, просим всепокорно засвидетельствовать нашу рабскую благодарность за оказанное Ея императорского величества к нам великаго милосердия и рекомендовать милосердием Вашим Ея величества полковника Циглера и енералшу и флота капитана, поручика и мичмана и всех поткомандующих им за неусыпные труды и старании их в таком жестоком пути, к сему и осмеливаюсь Вашему величеству записку приложить: имя и фамилии их, высоких милости Вашего величества ожидаемых. Остаюсь в надежде удостоитца видеть Ваше величество персонално и принесть мою преданность и всеюсердное почтение племянница Ваша Елисавет».
