KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Николай Садкович - Георгий Скорина

Николай Садкович - Георгий Скорина

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Николай Садкович, "Георгий Скорина" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

На исходе второго месяца заключения Георгия неожиданно перевели в другое, несколько более светлое и просторное помещение. Два дня спустя привратник передал ему записку, написанную по-латыни, в которой коротко сообщалось о хлопотах виленчан и о том, что Маргарита здорова и находится в безопасности. Записка не была подписана, но Георгий без труда узнал руку Николая Кривуша. А еще через две недели сам Николай в сопровождении тюремщика вошел в каземат и горячо обнял друга.

Хлопоты виленского братства сделали своё. Король Сигизмунд, избегавший ссоры с белорусским купечеством, не мог не посчитаться с челобитными многих городов. К тому же Роман Скорина, лично приехав в Краков, засвидетельствовал, что дядя его отказался от наследства и ответчиком по всем долгам покойного Ивана Скорины является он, его сын и наследник.

Королевская грамота об освобождении доктора Францишка была вручена Якубу Бабичу, который немедленно и с верным человеком отправил ее в Познань.

Наконец Георгий был свободен и через десять дней вернулся в Вильну. Он поднялся по лестнице, поддерживаемый друзьями и слугами, чьих лиц не мог различить. Наверху стояла Маргарита с крошечным свертком на руках, и он видел только ее.

– Сын? – спросил Георгий задыхаясь.

Она кивнула ему, слезы мешали ей говорить.

Георгий взял ребенка, развернул покрывало. Красное личико младенца сморщилось, послышался пронзительный, звонкий крик.

– Голосист! – сказал Георгий. – Как зовут?

– Еще не крещен, – ответила Маргарита. – Тебя дожидалась…

Младенец кричал, размахивая крошечными кулачками.

– Эге, Франек, – смеясь, сказал прибежавший Кривуш, – это настоящий разбойник!

– Разбойник?.. – задумчиво повторил Георгий и, не отрывая глаз от ребенка, тихо сказал: – Мы назовем его Сымон… Это доброе имя для честного человека.

Глава IX

«Упомянутый выше доктор Франциск Скорина, отправляясь отсюда с полученным от нас письмом к вашему великолепию по своим делам, которые, по его словам, были у него в Вильне, заманчивыми уговорами тайно увел с собой иудея – нашего типографа и врача. Вследствие этого здоровье многих несчастных, больных и недужных, наших подданных, коих этот иудей начал лечить, потерпело ущерб.

Немалый убыток понесли мы и в наших трудах, которые собирались напечатать… А потому просим дружески ваше великолепие проучить сего доктора Франциска Скорину за нанесенную нам лично и подданным нашим обиду. Упомянутого же иудея как можно скорее возвратите нам. За это мы готовы отплатить любой услугой. Шлем пожелание наилучшего здоровья вам с супругой и детьми вашими.

Дано в Кенигсберге 26 мая. Года от рождения господа нашего Исуса Христа 1530…»

Прочитав это письмо, привезенное гонцом из Пруссии, пан Гаштольд немедленно отправился к Рейхенбергу. Он встретил его на полдороге. Немец сидел на кровном арабском жеребце, покрытом красным чепраком. Хрипя и кося глаз, конь шел танцующим шагом, сдерживаемый властной рукой всадника. Слуги и приближенные сопровождали Рейхенберга. Барон любезно приветствовал воеводу.

– Я собирался посоветоваться с вашей мосцью, – сказал воевода.

Рейхенберг улыбнулся.

– Не о том ли письме, которое ясновельможный пан получил от прусского герцога? – осведомился он.

Воевода оторопел. Ему и в голову не могло прийти, что слуги барона частенько перехватывали у застав въезжающих в Вильну гонцов и насилием либо подкупом узнавали содержание адресованных Гаштольду посланий.

– Откуда это известно пану? – спросил воевода.

– Слуга короля, облеченный его доверием, обязан знать все, что происходит в государстве, – сказал немец уклончиво. – Что же намерены вы ответить герцогу?

Гаштольд погладил усы.

– Я напишу, что Скорина и так уже понес примерное наказание – заточен в познанскую тюрьму. Что до иудея, то в Вильне его, по-видимому, нет, но мы примем меры к его розыску и возвращению в Кенигсберг.

– Зачем же вводить в заблуждение прусского владетеля? – ласково сказал Рейхенберг. – Хотя герцог Альбрехт и не проявляет подчас должной покорности нашему королю, вассалом которого является, однако не следует ссориться с ним.

– Я сообщаю только истину, – возразил воевода, постепенно раздражаясь, как всегда в разговоре с Рейхенбергом.

Немец притворно улыбнулся:

– Ах, пан воевода… Ужели же вы, законный хозяин Вильны, не знаете о том, что Францишек Скорина освобожден согласно королевской грамоте и уже несколько дней находится здесь?

– Королевская грамота? – удивился воевода. – Но почему же вы не помешали его освобождению?

– Если милостивому королю угодно было освободить этого человека, стало быть, к тому были причины. Не мне судить о решениях моего государя. Итак, к вашему сведению, пан воевода, Францишек Скорина снова здесь.

– А еврей? – спросил растерянно воевода.

– Тоже.

– Где же он скрывается?

– Это я как раз и хотел узнать от ясновельможного пана воеводы, – сказал немец. И, поклонившись любезнейшим образом, поехал дальше.

Час спустя Иоганн фон Рейхенберг подробно рассказывал его преосвященству епископу о новых планах Скорины: о тайной его друкарне, в которой скрывается кенигсбергский иудей, о подготовляемой к печатанию новой книге уже не церковного, но светского содержания и, надо полагать, наполненной богохульными и бунтарскими мыслями.

– Королевский указ, – сказал епископ, – освободил схизматика от одного обвинения, но теперь мы можем возбудить новое. Обращение прусского герцога, хоть он и проклятый еретик, поможет нам…

– Нет! – прервал его Рейхенберг сухо. – Пришло время нанести смертельный удар. Пора покончить и со Скориной, и с виленским братством.

– Но как обнаружить эту тайную печатню?

– Не тревожьтесь, ваше преосвященство, – усмехнулся Рейхенберг. – Мои люди многочисленны и искусны. Иные из них близки к нему и пользуются его доверием…

* * *

Сведения, сообщенные Рейхенбергом епископу, были правильны. Предвидя, что запрет с друкарни будет снят не скоро, братство решило оборудовать временную тайную типографию в домике, где скрывался Товий. На средства братства были заказаны новый печатный станок и наборные доски. Старик принялся резать заставки и заглавные литеры. К счастью, один запасной набор шрифтов, хранившийся в доме Георгия, уцелел. Эта мера предосторожности, заведенная Скориной после разгрома пражской типографии, оказалась весьма полезной.

В помощь Товию был нанят прежний мастер Войтех.

Когда Скорина возвратился из Познани, Войтех явился к нему и осведомился, не найдется ли для него работы.

Георгий был не особенно расположен к этому человеку, но считал его сведущим друкарем, да других и не было.

Георгий тотчас же принялся за работу над «Большой Подорожной Книгой». Он писал легко и быстро, гнев, закипавший в душе, направлял его перо. Размышления и выводы, родившиеся в мрачные дни заточения, должны были прозвучать в этой книге.

По вечерам в тайной друкарне Георгий читал Бабичу, Богдану и Товию отрывки написанного. Часто приходил сюда и Николай Кривуш. Скорина предложил включить в книгу стихи и притчи, в которых Кривуш высмеивал монахов и епископов, вельмож и судей, бичевал царящие в королевстве пороки: лицемерие, невежество, подкупы, притеснение народа. Толстяк, по обыкновению, отшучивался, но нетрудно было видеть, что он польщен и обрадован предложением. Георгий обещал перевести их на белорусский язык, сохранив манеру и остроту польского оригинала.

– Ну что же! – воскликнул Николай. – Надо воспользоваться случаем, чтобы изобразить в надлежащем виде Иоганна фон Рейхенберга и его друзей.

Через несколько дней он принес первое свое сочинение. Прочитав его, Георгий сказал серьезно:

– Ах, Николай! Сколько таких сокровищ расточил ты напрасно в те годы!

Георгий внимательно наблюдал за своим другом. Он с радостью заметил, что теперь Николай живо интересуется печатней, вникая во все подробности дела, что он с увлечением работает над своими стихами. По приглашению Георгия и Маргариты Кривуш переселился к ним. Он все реже предавался обычным попойкам и иногда целые дни проводил за работой, запершись в своей горнице.

Казалось, все опять складывалось счастливо для Георгия: любимое дело, безоблачная семейная жизнь, тесный круг преданных друзей…

Хотя розыски Товия в Вильне, казалось, прекратились, Георгий постоянно напоминал друзьям о сохранении тайны и принимал всевозможные меры к тому, чтобы маленькая печатня не была никому известна.

Помещение печатни было тесным и темным. Вряд ли проникал сюда когда-нибудь солнечный свет. Товий работал и жил здесь. По совету Георгия, он выходил на прогулку только ночью, в сопровождении Гинека, Кривуша или самого Георгия. Тогда на уснувших улицах города велась тихая беседа о будущем. Теперь старого мастера и Георгия связывала истинная, крепкая дружба.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*