"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Джордж Маргарет
Напевая себе под нос, Джейн достала перо и начала добросовестно зарисовывать сорок, трещавших на живой изгороди. Мария тоже вытащила свой дневник и уставилась на пустую страницу. Потом она медленно начала писать.
Она ждала, не придут ли новые слова, но они так и не пришли. Потом Мария подняла голову и увидела, что Джейн жалобно смотрит на нее.
– Дорогая королева, вы похожи на богиню скорби, – сказала она. – Негоже быть такой грустной в славный солнечный денек.
«Славный солнечный денек… но поэтому я печалюсь, дорогая».
Мария слабо улыбнулась.
– Скоро настанет время полуденной трапезы, – продолжила Джейн. – Пойдемте, нужно вернуться в дом. – Она повернулась к сорокам. – А вам придется подождать, пока я не закончу ваш портрет.
Во дворе Чартли-Манор царило необычное оживление. Лишь секунду спустя Мария вспомнила, что сегодня суббота – тот день, когда приезжает пивовар.
Обычно она испытывала приятное волнение, но сегодня ей было все равно. Какая разница, что за письма он привезет? Какая разница, что происходит во Франции, Испании или Шотландии? Она проспит здесь до конца жизни, отгородившись от мира, словно летучие мыши, дремлющие в своей башне. Это не имеет значения. Ничто больше не имело значения.
Ей даже больше не хотелось говорить с Нау о том, кто пойдет в погреб. В некотором смысле она устала от искушающих писем и тайных посланий. Взрослые каждый день сурово заканчивали детские игры, которыми занимались их подопечные. Это было всего лишь очередным развлечением для пленников.
После обеда в самую жару женщины прилегли отдохнуть. Мария уже устала и чувствовала себя сонной. Она крепко заснула, когда Клод Нау прикоснулся к ее плечу, но сразу же распахнула глаза.
– Ш-шш! – Он обвел комнату широким жестом. Все женщины спали. – Ваше величество, призыв к освобождению был услышан, – прошептал он. – Вставайте и прочитайте письмо.
Слишком поздно. Мария закрыла глаза и покачала головой.
– Я только что закончил расшифровку. Пожалуйста, прочитайте быстрее, иначе с ответом придется ждать до следующей недели.
Его голос дрожал от волнения. Мария тихо поднялась с постели и на цыпочках прошла из спальни в гостиную, которую они называли «залом для аудиенций». Лишь тогда она устроилась у окна и стала читать послание.
Это оказалось письмо от Энтони Бабингтона. Дорогой Энтони… как мило с его стороны было написать о своих делах.
Но пока она читала, ее глаза постепенно расширялись.
Испанское вторжение. Небольшая английская армия для ее спасения во главе с Бабингтоном. Группа заговорщиков из шести человек для одновременного убийства Елизаветы.
«…Шесть благородных джентльменов, моих личных друзей, во имя ревностного служения католической вере и вашему величеству готовы привести в исполнение трагический приговор над нею. Уповаю на то, что в соответствии с их благими намерениями и щедростью вашего величества их героическая попытка будет достойно вознаграждена, если они останутся живы, или же награду получат их потомки. Прошу разрешения вашего величества заверить их в этом обещании».
Марию окатила холодная волна ужаса. Чего он хочет от нее? Она перечитала письмо и на этот раз увидела слова:
«Мы ожидаем Вашего одобрения; когда же мы получим его, то немедленно приступим к действию и достигнем успеха или погибнем. Смиренно прошу Вас наделить нас полномочиями от Вашего королевского имени и направлять наши действия».
Они хотели, чтобы она стала их полководцем! Но как это возможно? Мария повернулась и изумленно посмотрела на своего секретаря.
– Разве это не то, чего мы ждали? – прошептал он.
– Да… нет… я не знаю! – Слезы наворачивались на ее глаза.
– Что мне ответить им?
– Я… подробный ответ вскоре последует, а сейчас я просто подтверждаю, что ознакомилась с их планами. – Она обхватила голову руками, словно пытаясь выдавить правильный ответ.
Нау с поклоном удалился в свою комнату, чтобы написать ответное письмо для пивовара. Даже один абзац занимал около часа, так как содержание нуждалось в зашифровке.
Сон слетел, но действительность заставляла Марию содрогаться. Что делать? Она уже давно взяла за правило не ввязываться ни в какие заговоры и никого не побуждать к действию от своего имени. Именно это спасало ее до сих пор. Во время «северного восстания», заговора Ридольфи и заговора Трокмортона она общалась с заговорщиками, но никогда не выступала в роли организатора и руководителя. Елизавета знала об этом и ценила это, даже если остальные считали Марию заговорщицей. Но теперь дела обстояли иначе.
Организатором заговора стал Энтони Бабингтон. Энтони, который подрастал у нее на глазах, долгие годы являлся ее спутником и, очевидно, был больше предан ей, чем ее собственный сын! Ради нее Энтони был готов рискнуть жизнью. Это был личный призыв от друга, который хотел освободить ее и хорошо знал условия ее плена.
То, что ему удалось найти англичан, достаточно отважных, чтобы «привести в исполнение трагический приговор», выглядело крайне необычно. Предполагалось, что все англичане любят свою Королеву фей, но это были не иностранцы, нанятые для исполнения кровавой работы. В письме говорилось про «шесть благородных джентльменов, моих личных друзей».
Мария развернула письмо и внимательно перечитала его. Скорее всего, они были молоды и имели хорошие перспективы на будущее, как и сам Энтони. «Во имя ревностного служения католической вере…» Как они смогли сохранить верность старой, гонимой религии?
«У меня было по-другому, – подумала Мария. – Я воспитывалась в католичестве, и меня наставляли в вере, когда это не только разрешалось, но и поощрялось. Теперь я должна сохранять веру, потому что являюсь ее зримым символом. Но принять католичество для молодого человека в то время, когда оно вне закона? Поистине, их вера не сравнится с моей.
Они идут на это дело со страхом и дурными предчувствиями… Они собираются «привести в исполнение трагический приговор над нею». Для них это не веселое приключение, а трагедия. Но так и должно быть. Убийство всегда трагично, а те, кто утверждает иное, обманывают себя. Я рада, что они считают это предприятие трагической обязанностью, иначе они были бы не лучше шотландских лордов, которые рассматривают убийство как забаву.
Разумеется, я не соглашусь на это. Я просто не могу этого сделать. Но если бы я согласилась, какие оправдания я смогла бы найти?»
Мария встала и принялась расхаживать по комнате, нервно перебирая четки.
«Для начала: меня незаконно удерживают здесь, – мысленно ответила она. – За много лет я перепробовала всевозможные средства ради обретения свободы. Я просила об аудиенции у Елизаветы, я предлагала устроить парламентские слушания. Я отказалась от моих королевских прерогатив и согласилась с унизительными условиями «Йоркских слушаний». Я пыталась выйти из тюрьмы с помощью брака, а в итоге моего жениха обезглавили. Я наблюдала за тем, как моих сторонников и единоверцев травят по всей стране, бросают в темницы и казнят. Лишь тогда я обратилась за помощью к иностранным державам, умоляя Францию и Испанию освободить меня. Французы отреклись от меня, а испанцы просто играли со мной. Но если на этот раз они настроены серьезно, то…»
