Виктор Поротников - Митридат
Махар считает своей матерью Антиоху. Орсабарис тоже, поскольку осталась сиротой в младенческом возрасте, когда покончила с собой ее мать-скифинка. Махару было всего два года, когда оборвалась жизнь его настоящей матери, поэтому в его памяти осталась Антиоха, заменившая ему мать.
«Но если бы безжалостный рок не отнял у меня любимую женщину, то как бы я теперь объяснил выросшему сыну, что его мать – и моя мать тоже, что по сути он мне единоутробный брат, а не сын!- мысленно терзался Митридат.- Как бы я стал растолковывать своим дочерям Апаме, Орсабарис и Клеопатре, что их бабушка одновременно приходится им теткой. А Махар, которого они всегда считали братом, на самом деле их дядя».
Пусть лучше Махар продолжает считать своей матерью Антиоху, чем краснеть перед ним, объясняя ошибки молодости, решил Митридат. Тирибаз тысячу раз прав- не следует ему знать правду! В семнадцать лет от такой правды могут запросто сдать нервы. А Махар, несмотря на внешнюю мужественность, все-таки юноша слабохарактерный.
Митридат мысленно перебрал всех своих приближенных: кто из них может проболтаться и открыть Махару тайну его рождения? Опасения внушал только дядюшка Стефан, который во хмелю отличался неимоверной болтливостью.
Также Митридату внушали опасения Роксана и Ниса. Особенно Роксана, отличавшаяся мстительностью. Сестры были прекрасно осведомлены о юности старшего брата и, конечно же, знали, кем и от кого был рожден Махар.
«Сейчас Ниса и Роксана находятся в Амисе,- размышлял Митридат наедине с самим собой,- встретиться с Махаром они не могут. Надо будет проследить, чтобы Махар не ездил в Амис. Встречаться со своими тетками он не должен!»
Уединение Митридата нарушил Тирибаз.
Митридат поделился с ним своими опасениями.
– Я пришел к тебе по этому же поводу,- сказал Тирибаз.- Махар, оказывается, на редкость любознательный юноша. Он сумел дознаться еще в Мазаке, что на самом деле Антиоха не мать ему. Махар выспрашивал у нас с Моаферном по дороге, в Синопу о своем рождении. Моаферн и я, само собой, заверили Махара в том, что сомнения его ложные. Уверяли, что матерью его является Антиоха. На первый взгляд казалось, что Махар нам поверил, повеселел даже. Но мне кажется, Митридат, твой сын прикидывается, будто поверил нам. И сегодня Махар подтвердил это, прямо спросив нас с Моаферном, кто покоится в царской усыпальнице, куда мы его не допустили. Уж не его ли настоящая мать?
Митридат похолодел. Неужели и ему грозит рок царя Эдипа? Или кто-то старается таким способом настроить Махара против него?
– Что делать, Тирибаз?- не скрывая тревоги, спросил Митридат.- Махар дорог мне, я не хочу потерять его доверие.
– Прежде всего, не следует терять разум,- назидательно проговорил Тирибаз.- Нужно устроить слежку за Махаром, подслушивать его разговоры и таким образом вызнать, кто дал ему повод усомниться в том, что он сын Антиохи. Затем нельзя допустить, чтобы кто-нибудь во дворце или за его пределами давал бы такие ответы на вопросы Махара, которые тебя, Митридат, не устраивают. То, что эти вопросы будут, можешь не сомневаться, друг мой.
– Как же не допустить этого?- беспокоился Митридат.- Ведь если Махар обнаружит слежку за собой, он постарается действовать скрытно и осторожно.
– Вот именно,- согласился Тирибаз,- поэтому надо следить за ним открыто. Самое лучшее- это окружить Махара сверстниками, людьми, близкими ему по возрасту и духу. Своим присутствием они будут отвлекать Махара от ненужных мыслей, а если Махар привяжется к кому-нибудь из них, то уж от друзей-то он таиться не станет.
– Как ты мудр, Тирибаз,- восхищенно произнес Митридат.- Что бы я делал без тебя!
– Царь, ты позволишь нам с Моаферном сделать все то, о чем мы с тобой только что говорили?
– Конечно, Тирибаз. Лишь на тебя все мои надежды!
* * *
А ничего не подозревающий Махар в это время, наскоро искупавшись в ванне, садился за стол, чтобы подкрепиться с дороги. Ему прислуживали два молчаливых слуги, специально подобранные Моаферном. Сам Моаферн подглядывал за Махаром из соседней комнаты через потайное отверстие в стене.
После трапезы Махар долго нежился в постели. Затем совершил прогулку по дворцу, где он не был так долго. Сопровождал его неизменный Моаферн.
Вечером Махара навестил Митридат, постаравшийся в непринужденной беседе вызвать сына на откровенность, но Махар в данный момент был озабочен другим. Он хотел знать, когда отец вернет его на трон Каппадокии. И будет ли война с Римом, о которой вокруг столько разговоров.
– Отец, каппадокийцы уверены, что ты начнешь с ними войну, едва вызволишь меня из плена,- поведал Махар.- Они и римлян призвали на помощь из-за этого. Однако римлян пока еще мало в Мазаке. Нужно напасть, отец, пока их не стало больше.
Большие глаза Махара блестели воинственным блеском. Было видно, что ему самому не терпится в битву!
Митридат невольно улыбнулся: он был таким же в семнадцать лет!
– Отец, почему все вокруг зовут меня Махаром, ведь ты же сам дал мне новое имя,- с неудовольствием заметил юноша.- Я Ариарат, а не Махар. Я царь Ариарат!
– Махаром назвала тебя твоя мать, сын мой,- сказал Митридат.- И мне приятнее называть тебя твоим прежним именем, ведь я очень любил твою мать. Не беспокойся, ты снова станешь Ариаратом, когда вернешься в Каппадокию.
– Когда же я вернусь, отец?- нетерпеливо воскликнул Махар.
– Тебе, я вижу, понравилось царствовать,- вновь улыбнулся Митридат.
– Я должен отомстить своим подданным, предавшим меня,- с угрозой в голосе произнес Махар.- Со мной грубо обращались, перебили всех моих телохранителей, советников и наложниц. Такого я простить не могу. Когда я вернусь, то залью Мазаку кровью этих гнусных смутьянов!
– Сколько у тебя было телохранителей, сын мой?- спросил Митридат.
– Сколько ты мне дал, столько и было,- пожал плечами Махар.- Триста или чуть больше…
– А много ли было наложниц? Отвечая, Махар слегка смутился:
– Немного, отец. Всего девять.
– По ком же ты больше скорбишь, Махар?
– Мои воины меня недолюбливали, так что мне не жаль никого из них,- небрежно ответил Махар.- К тому же всех этих людей всегда можно заменить. Вот наложниц мне действительно жаль,- Махар грустно вздохнул,- я столько времени потратил, выбирая каждую из них. Одна мне приглянулась стройными ногами, другая- красивым задом, у третьей была совершенно потрясающая грудь, у четвертой лицо как у богини…
Махар перечислял своих наложниц, живописуя их внешние достоинства, а Митридат, глядя на него, все больше хмурил брови.
И это его старший сын, ценящий женские прелести выше своих преданных слуг, выше войска! Оказывается, для него царствование было всего лишь временем безграничных наслаждений. И теперь он зол на каппадокийцев, лишивших его этого. Можно не сомневаться- этот юноша сдержит свое слово, если вновь воцарится в Каппадокии. Он жестоко отомстит своим бывшим подданным и в первую очередь мазакенам, посмевшим перебить его любимых наложниц.
Митридат расстался с сыном, стараясь не показать, как он в нем разочаровался.
Ночью Митридату не спалось. Он вел мысленный спор со своим вторым «я», вдруг пробудившемся в нем.
«Махар рано увлекся женщинами,- думал Митридат,- поэтому женщины для него теперь на первом месте».
«Этим Махар пошел в тебя. Разве нет?»- язвительно прошипел внутренний голос.
«Даже самые прекрасные женщины не могли отвлечь меня от моих замыслов,- оправдывался Митридат.- Свидетели- боги, я не избегал опасностей, даже на ложе с женщиной я не забывал о делах государства».
«Это потому, что с ранних лет при тебе находились суровые воспитатели,- отвечал внутренний голос.- В первую очередь Тирибаз. Это благодаря ему в тебе помимо сладострастия живет неуемное честолюбие, страсть к лошадям и оружию».
«Значит, я окружил Махара не теми людьми, дал ему плохих советников?»- вопрошал Митридат самого себя.
«Ты виноват не только в этом,- молвил внутренний голос,- но также в том, что надолго оставил Махара без своего внимания, увлекшись другими заботами. И прежде всего сестрой Лаодикой».
«Я воевал в Колхиде,- оправдывался Митридат,- потом покорял мосхов, а еще нужно было строить крепости, дороги, корабли…»
«И все же у тебя оставалось время и на женщин,- не унимался внутренний голос.- Избавившись от Антиохи, ты сразу же взял в жены Роксану, которая родила тебе сына и дочь. Потом ты соблазнил Нису под видом Диониса».
«Это была не прихоть, я должен был проучить Ариарата, моего племянника!»- защищался Митридат.
«Ты проучил его, пронзив кинжалом,- говорил неумолимый голос,- а вскоре женился на его матери, спровадив Роксану в Амис».
«Я любил Лаодику!»
«Значит, Роксану ты взял в жены, не любя?»
«Я же вернул Роксану из Амиса после смерти Лаодики…»
«И снова отправил ее туда уже вместе с Нисой, поссорившись с ней из-за бывшей блудницы Гипсикратии».
