Джек Кавано - Пуритане
— Получивший эту книгу будет нести двойную ответственность. Во-первых, он должен позаботиться о том, чтобы духовное наследие Морганов было передано следующему поколению; во-вторых, именно ему предстоит выбрать достойного преемника. Во время такого же семейного торжества он передаст ему эту Библию и этот крестик, чтобы его потомки оставались верны Господу и Его Слову.
Нелл нахмурилась, посмотрев на Роджера. Носком башмака он что-то чертил на земле, не слушая отца. Увидев недовольный взгляд матери, юноша вздохнул и оставил свое занятие.
— На первой странице, — Энди открыл книгу, — будет список тех, кому доверено хранить духовное наследие Морганов. Этот список открывается моим именем.
Он прочел вслух:
— «Энди Морган, 1630, Захария 4:6». Ниже я написал: «Кристофер Морган, 1654, Матфей 28:19».
Кристофер улыбнулся. Он был доволен, что отец выбрал именно этот стих.
— Строки Священного Писания, упомянутые рядом с моим именем, завещал мне мой духовный отец, ваш дедушка Кристофер Мэтьюз. Они стали девизом моей жизни. Как отец Кристофера, я выбрал для него стих из Евангелия от Матфея: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа».
Энди Морган с улыбкой протянул книгу старшему сыну.
— Как глава семьи, я с гордостью поручаю тебе нести ответственность за веру нашей семьи. Я буду молиться, чтобы Господь послал тебе сына и когда-нибудь ты смог передать ему эту Библию с подобным напутствием. Я буду молиться и о том, чтобы ты мог гордиться им так же, как я горжусь тобой.
Энди обнял сына, а Нелл поцеловала его в щеку.
— Перед Всевышним я обещаю сделать все, чтобы вы могли гордиться мной, — сказал Кристофер.
— Мы уже гордимся тобой, сынок.
Остаток дня Морганы и Вильям Синклер провели под деревом для собраний. Они вспоминали прошлое бостонской колонии и разные события из жизни семьи, многие из которых казались совершенно невероятными. Солнце было в зените, когда Энди Морган рассказал своим близким об истоках семейной веры.
— Эта история началась в Виндзорском замке во время правления Карла I, — медленно произнес он, — в тот день, когда я встретил епископа Лода. Именно с этого дня все в моей жизни пошло не так.
Послесловие
Ткань исторического романа представляет собой переплетение двух нитей: исторических фактов и фантазии автора. Используя одновременно и то и другое, писатель воссоздает картину прошлого. Читатель, который берет в руки литературу такого рода, часто задается вопросом о соотношении реальности и вымысла. Правильно определить эту пропорцию — одна из основных творческих задач, стоящих перед автором. Это послесловие для тех, кого интересует данная проблема.
Описание жизни и быта Англии XVII века по большей части основано на исторических исследованиях. Обращаясь к ним, я пытался воссоздать в романе материальные, эмоциональные и духовные реалии той эпохи. Это помогло мне наметить художественную канву произведения и определиться с выбором героев.
В основном конфликте романа задействованы исторические личности: епископ Вильям Лод, король Карл I и Джон Винтроп. Среди второстепенных персонажей также есть реально существовавшие лица. Это Джон Коттон, Роджер Вильямс, Фрэнсис Хиггинсон, Скелтон и губернатор Эндикотт. Члены семей Морганов, Мэтьюзов, Рамсденов и Элиот Веннер — персонажи вымышленные.
В основе сюжета — жизнь и приключения Энди Моргана. Его глазами мы видим властолюбивые устремления англиканской церкви и короля, пробуждение евангелической веры пуритан, пустоту и бессмысленность существования богатых сквайров и насыщенную духовную жизнь последователей Иисуса Христа, живущих в бедности и страдающих от гонений.
Исторические места, где разворачиваются события романа (Виндзорский замок, Лондон, Тауэр, Винчестер, Кембридж и поселение на берегу залива Массачусетс), описаны с привлечением разного рода документов, в том числе карт, планов и дневниковых записей.
Конфликт между епископом Лодом и пуританами — факт истории. Непоколебимая решимость Лода заставить пуритан подчиниться власти церкви, его всепоглощающая ненависть к пуританам, преследования и наказания пуританских священников и памфлетистов, требования обносить алтарь ограждением, носить традиционное облачение и не читать импровизированных проповедей действительно имели место.
Работая над образом епископа Лода, я обращался как к его собственным сочинениям и дневниковым записям, так и к мемуарам современников. К его реальному облику я добавил кое-что от себя, наделив героя чувством юмора и потребностью в наперснике. По воспоминаниям очевидцев, епископ Лод не обладал чувством юмора и не имел близких друзей. Он предпочитал мужское общество и презирал женщин — в частности, не позволял им появляться в своей лондонской резиденции. Дневник епископа свидетельствует о мучительной борьбе со склонностью к гомосексуализму, и этот мотив косвенно присутствует в романе. Епископ Лод стремился всецело подчинить государство англиканской церкви, недооценивая при этом силы оппозиции как в Англии, так и в Шотландии. Он закончил жизнь на эшафоте, где был обезглавлен по приговору суда.
Описание морского боя в 1588 году, приведшего к поражению «Непобедимой армады» и рассказ о сражении при Сан-Хуане основываются на исторических источниках. Джон Хокинс и сэр Фрэнсис Дрейк — личности исторические; суда «Миньон» и «Юдифь» существовали в действительности. Реальным фактом является и перестройка Хокинсом английских боевых кораблей. Участие в их перевооружении Амоса Моргана — художественный вымысел.
Морган-холл — типичный особняк XVI–XVII веков. Постоялый двор Короля Альфреда описан с привлечением исторических документов, содержащих сведения о подобных заведениях тех лет. Внешний вид и обстановка дома Мэтьюзов характерны для большинства домов Девоншира того времени.
Сочинения памфлетиста Джастина большей частью написаны мною. Кое-где использована дихотомическая форма памфлетиста Питера Рэймеса, а несколько фраз позаимствованы у Томаса Катрайта. Я воздержался от введения язвительных нападок личного характера на епископа Лода, которые были нередки в произведениях памфлетистов и особенно характерны для Вильяма Прина. Проповеди Кристофера Мэтьюза также принадлежат моему перу.
Травля медведя была в XVII веке весьма популярной забавой не только среди простолюдинов. Так, король Яков I любил травить диких животных собаками в зверинце лондонского Тауэра. Жестокие и кровавые увеселения характерны для нравов той эпохи. Публичные казни воспринимались как развлечение и отдых.
При описании охоты в поместье лорда Честерфилда использованы рассказы о королевской охоте из «Тюбервильской книги охоты», изданной в 1576 году.
Случайная гибель сына лорда Честерфилда и то, как она помогла Лоду сфабриковать обвинения против Кристофера Мэтьюза, — плод авторской фантазии. Этот эпизод позволил мне описать методы, характерные для епископа Лода. Чтобы достичь своей цели, он не брезговал ничем. Тем не менее я хочу сказать слово и в его защиту: несмотря на жестокие методы, он искренне верил, что действует во благо Англии, церкви и Бога.
Использование Библии для передачи шифрованных посланий — мое изобретение.
Эденфорд — вымышленный город. Путешествуя по Девонширу, вы не обнаружите его на западном берегу реки Экс, к югу от Тивертона. Однако, рассказывая об Эденфорде, я ориентировался на документальные источники. Более всего мне помогла книга «Первые путешествия по Девонширу и Корнуоллу» (1967), которая содержит дневниковые записи тех, кто странствовал по этим местам в 1540 и 1695 годах.
Прибытие Энди в Эденфорд и его последующее задержание основаны на воспоминаниях современников об этом периоде в истории Англии: в частности, на «Истории жизни Томаса Эллвуда, написанной им самим» — издана в 1661 году. Притча Кристофера Мэтьюза о конце епископа Лода как исторически достоверный рассказ приведена в «Дневниках» Абрахама де ля Прайма, которые относятся к тому же периоду. Оба источника свидетельствуют о том, как было опасно путешествовать в XVII веке по Англии.
«Книга спортивных развлечений» короля Якова, которая не только разрешала, но и поощряла разного рода спортивные состязания по воскресеньям, действительно существовала. Король Яков I и его сын Карл I издавали указы, обязывавшие пуритан зачитывать эту книгу с церковных кафедр.
То, что Женевскую Библию пуритане предпочитали Библии короля Якова, — тоже реальный факт. На самом деле пуритане признавали две Библии: Женевскую и Епископскую. Король издал приказ, который разрешал печатать только одобренный им вариант текста, что способствовало его широкому распространению.
Производство шерсти и процесс изготовления сержа и костяного кружева описаны на основании исторических источников.
