Людо Экхаут - Молчать нельзя
— Но, во всяком случае, мы не проявляем свой героизм, расправляясь с женщинами и детьми! — воскликнул Януш.
Циммерман посмотрел на свои дрожащие руки, вынул сигарету и закурил.
— Взять его! — приказал он, сдерживая бешенство. Отведите его в соседнюю комнату и поработайте над ним.
Два солдата схватили Януша и поволокли. Циммерман пошел следом. Он несколько раз затянулся, потом вынул из кармана мундштук, выбил его о ноготь большого пальца и вставил сигарету.
«Начинается, — подумал Януш в смятении. — Мне страшно. Я трус. Я не переношу боли и не выдержу более четверти часа».
Его ввели в большую полупустую комнату с белыми крашеными стенами. Посредине стоял тяжелый дубовый стол. На нем лежали зловещие предметы: резиновая дубинка, железная цепь, бамбуковая палка, железный брусок, длинный кнут. Над столом — мощная лампа под белым стеклянным абажуром. С потолка свисал толстый канат с петлей на конце. В углу комнаты — умывальник, у стен
— несколько стульев.
— Раздевайся, — приказал Циммерман. — Посмотрим, как ты сейчас запоешь.
— Януш не пошевелился, и Циммерман сказал солдатам: — Помогите-ка этому ребенку снять штаны.
Януша схватили цепкие тренированные руки, в которых он почувствовал себя жалкой игрушкой. С него сорвали одежду. По голой дрожащей спине струйками побежал пот. На лице отразился испуг.
— Ты, кажется, сдрейфил? — спросил Циммерман. И не без оснований. Не зря я слыву специалистом по горящим сигаретам. Тебя привяжут к столу, и ты станешь моей пепельницей. Одно только обидно: паленая кожа поляка страшно воняет. А ну, ребята, зададим ему перцу!
Самый высокий солдат схватил кнут. Второй встал у двери, а Циммерман сел на край стола, с интересом наблюдая за происходящим своими колючими глазами.
— Парень с кнутом — Вилли, — сказал Циммерман Янушу.
Вилли почти с нежностью взял кнут в руку, привычно играя им.
— Начинай, Вилли, — приказал Циммерман.
Кнут ожил в руке эсэсовца, вложившего в него всю ненависть и презрение к этому голому тощему «бандиту» поляку. Уже при первом ударе Януш пронзительно закричал от нестерпимой боли. Он не выдержал и двадцати секунд. Кожа на спине поползла клочьями. Боль пронзила его насквозь. За первым пробным ударом последовал второй. Вилли бил по одному и тому же месту. Януша трясло, как от электрического тока. Вилли выругался.
— Не связать ли его, господин майор?
— Пусть попляшет, — ответил Циммерман, — веселее смотреть.
Сквозь адскую завесу красного прыгающего тумана на Януша, содрогающегося от невыносимой боли, смотрели холодные глаза. Он плотно сжал губы и напрягся в ожидании третьего удара. Кнут со страшной силой обрушился на спину. Януш взвыл от боли и волчком завертелся по комнате. Немец, стоявший у двери, громко смеялся, а Вилли бегал за Янушем остервенело хлестал его.
После десятого удара Януш упал. Раскаленный свинец жег спину. Лицо Циммермана проступало зловещим бледно-желтым пятном в кроваво-красном море.
— Тебе все равно не выдержать, — сказал Циммерман. — Никто не выдерживает. А ведь это только цветочки.
— Будьте прокляты, бандиты! — выкрикнул Януш. Вы мерзавцы… .
Боль и страх были безмерными. Но Януш не хотел уже думать о себе. Он должен был думать о сотнях и тысячах тех, кого ждет та же судьба, если он заговорит. Он вынесет все удары ради тысяч подпольщиков, борцов за свободу.
— Бейте, бейте до смерти, но я ничего не скажу. Вы подлецы, и я плюю на вас… — проговорил он и плюнул в Циммермана. Плевок не достиг цели, слюна текла по подбородку, но Януш рассмеялся, хотя от смеха боль во всем теле усиливалась. Новый удар кнута. Он вскочил как ошпаренный, но сейчас же упал от следующего. Боже, больше нет сил! Он сойдет с ума от боли, превратится в жалкого труса и расскажет им все, что они захотят. Надо перехитрить их. Надо сделать так, чтобы они убили его.
Руки Януша превратились в раскаленные клещи. Он, пошатываясь, пошел в сторону Циммермана, полный решимости вцепиться в его толстый прусский загривок. Циммерман, увидев в глазах Януша смерть, пронзительно закричал. Кнут хлестнул Януша по шее, руки палачей грубо оттащили его назад. Он упал. Его ударили сапогом по голове. Все завертелось, как в водовороте, и он провалился в бездну беспамятства.
Януша облили холодной водой. Он очнулся, но глаз не открывал. Пусть думают, что он все еще без сознания. А то начнут снова. Он нащупал в разбитой десне два качавшихся зуба. Рот был полон крови.
Да, было чертовски тяжело. Но им, кажется, пока не удалось добиться своего. Теперь Януш уже не ощущал боли, испытывая лишь чувство тупого оцепенения. Он продолжал лежать с закрытыми глазами, но провести палачей не удалось. Они собаку съели в своем деле и прекрасно знали, когда их пациенты притворяются.
— Открой зенки, Тадинский. Иначе мы сделаем это за тебя. Ножом!
Януш с трудом сел. Он выплюнул един из выбитых зубов и засмеялся, услышав, как тот упал на пол. Ему хотелось встать, но ноги не слушались. Голова тряслась, как у юродивого.
— Еще несколько таких ударов по голове, и тогда я вообще не смогу разговаривать, Циммерман.
— Уведите его, — рявкнул майор. — Подумай хорошенько над тем, что мы можем сделать с твоей вшивой бабой и твоим щенком. Сделай вывод из сегодняшнего урока и представь, что тебя ждет завтра.
— Куда его, господин майор, в тюрьму? — спросил один из солдат.
— Нет, брось его в подвал, к остальным. Я займусь им сам. Может быть, он потребуется мне завтра, а может быть, и через час.
— Встать, дерьмо поганое! — заорал Вилли.
— Вам придется мне помочь,, мальчики, — произнес Януш, с трудом выговаривая слова распухшими губами.
Они грубо схватили его, поставили на ноги и вывели под руки из камеры пыток в канцелярию. Там Януш вырвался, покачиваясь подошел к традиционному портрету фюрера и выкрикнул:
— Хайль Гитлер — мерзавец из мерзавцев!
Вилли бросился к нему и изо всей силы ударил по затылку. Януш упал без сознания.
На этот раз Януш очнулся на холодном полу. Он лежал на животе, а чьи-то чуткие пальцы осторожно массировали ему виски. Мягкие, теплые пальцы волшебника, который старался прогнать боль из его горящей головы.
— Пить, — прошептал Януш.
— Потерпи, — послышалось в ответ. — Здесь не дают пить. Глотай слюну — это немного помогает.
Януш попытался последовать совету, но ничего не получилось.
— Черт возьми, у меня совсем нет слюны, — огорчился он. — Кто ты?
— Называй меня Мальпа. Мое настоящее имя не должно тебя интересовать. Уже десять дней они стремятся узнать его.
— Десять дней, — прошептал Януш в страхе. — Боже мой, целых десять дней.
— Ты, видно, получил сегодня свою первую порцию?
— Гм…
— Попробовал кнута Вилли?
— Да. Такое чувство, что на спину льют кипящее масло.
— К тому же тебе досталось и сапогом, как я вижу.
— Разве ты что-то видишь? — удивился Януш. Для него в этом сыром и холодном подвале царила сплошная тьма.
— Здесь есть крошечная щель, через которую просачивается свет. Ты тоже привыкнешь.
— А что, на второй день они опять обрабатывают кнутом?
— Нет. Вилли очень изобретателен. А если у него не хватит фантазии, то сам Циммерман что-нибудь придумает.
Януш облегченно вздохнул и сказал:
— Ну, тогда самое страшное позади. Страшнее кнута, по-моему, ничего не придумаешь.
— Ты считаешь? Если бы ты испытал цепи и пытку водой, то заговорил бы иначе.
— А что это такое?
— Лучше и не говорить об этом, приятель. Не знать бы тебе, что за мерзавцы эти фрицы. Если ты не уверен в своих силах, завтра же расскажи им все. Это избавит тебя от многих бед.
— Я буду молчать, — сказал Януш. — Надеюсь, что выдержу.
— Как ты сюда попал? — раздался из угла подвала другой голос.
— Молчи! — предупредил Мальпа. — Он только и делает, что задает вопросы. А сам еще ни разу не был на допросе. Будь осторожен с ним.
— Черт возьми, как холодно! Почему эти грязные шкопы не отдали мою одежду?
— Здесь все голые. Такая уж подлая привычка у этой «расы господ». Ты еще узнаешь их нравы. Тебе надо привыкать. У меня уже все позади. Через несколько дней меня расстреляют или отправят в концлагерь. Если бы была возможность выбирать, то я и не знаю, что предпочел бы. Как твоя спина?
— Горит, как на адской сковородке.
— Еще бы. Вилли — мастер своего дела. От узла на конце кнута на спине после каждого удара остается страшная рана. Я после этой процедуры прислонялся спиной к стене. Она холодная как лед.
— Ну и помогает?
— Немножко. Я даже смог заснуть. Тебе тоже надо поспать. Без сна не выдержать. Ты должен всякий раз приходить к ним по возможности отдохнувшим. Они будут терзать тебя, а ты должен думать о том, что сделать с ними, если они попадут в твои руки. Избегай лжи. Солгав, ты не выкрутишься и можешь проговориться. Тверди им, что ничего не знаешь.
