Людо Экхаут - Молчать нельзя
— Я так и делал! — сказал Януш. — Но вряд ли они мне поверили. — Его живот мерз, а спина страшно горела. Но волшебные пальцы все еще скользили по его вискам.
— Давай помогу подняться! Попробуй встать к стене. Ты ничем не рискуешь. Не велика беда, если подцепишь какую-нибудь инфекцию. У тебя есть заботы поважнее.
— Попытка не пытка, — ответил Януш.
Прерывисто дыша, он с помощью Мальпы поднялся на ноги и подошел к стене.
— Встретиться бы мне с этим Вилли един на один. О, черт! — Януш инстинктивно отшатнулся от ледяной стены, едва прислонившись к ней.
— Потерпи. Через несколько минут будет совсем хорошо. Вот увидишь. А потом постарайся уснуть. Циммерман хитрый. Он может вызвать тебя и сейчас, а может через три-четыре дня. Уж он постарается сломить твою волю! Но и ты не будь дураком. Думай только о приятных вещах, пока сидишь здесь. Забудь о том, что там, наверху.
— О каких еще приятных вещах? — спросил Януш.
От холодной стены ему действительно стало лучше, боль немного утихла.
— А это уж зависит от тебя, — ответил Мальпа. Приятно думать о жирном гусе. Еще лучше — о красивой девушке.
— Я женат, — ответил Януш с тоской. — У меня малыш. Эти мерзавцы сообщили мне, как собираются посту-: пить с ними.
— Выбрось это из головы. Они сразу заметят твою тоску по дому и начнут сулить тебе свободу. Нет ничего опаснее. Даже самые стойкие попадаются на эту удочку. Ну, как спина?
— Ты отличный лекарь.
— Партизанская жизнь всему научит. А теперь отойди от стены. У тебя уже зуб на зуб не попадает. Ну как, видишь теперь что-нибудь?
— Пока нет…
— Ничего, привыкнешь. Давай руку. С той стороны — внутренняя стена. Мне думается, что котел центрального отопления стоит в соседнем подвале. Во всяком случае, там не так холодно.
— Уверен, что не засну ни на минуту.
— Заснешь. Спи!
После леденящего холода у этой стены было сравнительно тепло. Теплыми были и пальцы на его висках. Януш лег на живот, подложив руки под голову. Он думал о гусе Мальпы и, к своему удивлению, вдруг почувствовал, что засыпает…
Два дня дал Циммерман Янушу на размышления. Но Януш не пал духом. Они с Мальпой вели нескончаемые разговоры. Третий сидел в своем углу и, притаившись, слушал. Януш понимал, что Мальпа разговаривал с ним не только потому, что хотел помочь ему, Янушу, но и сам пытался забыться.
И вот Януш опять в роскошном кабинете Циммермана. Голый, нестриженый, невероятно грязный, со спутанными волосами. Циммерман жестом выслал Вилли и второго немца из комнаты.
— Черт возьми, разве тебе не отдали одежду? Они получат от меня нагоняй. Мы же не изверги, в конце концов, — начал Циммерман.
В ответ на его слова Януш криво усмехнулся. Раны на спине уже покрылись корками, но разбитые губы еще не забыли сапог Вилли.
— Прошлый раз я немного погорячился, — продолжал Циммерман извиняющимся, тоном. — Вы можете вывести из себя самого хладнокровного человека. Надо понять, что мы работаем на благо всей Польши и хотим обеспечить лишь покой и порядок.
— Покой и порядок! — повторил Януш.
Циммерман вышел из-за стола, прошел в соседнее помещение, откуда вернулся с одеждой Януша.
— На, одевайся!
— Мне не холодно, — дерзко ответил Януш. — Я уже привык. Обходились же Адам и Ева в свое время фиговым листом.
— Одевайся! — повторил Циммерман с подчеркнутым дружелюбием. — Мы же не варвары.
Он ждал, пока Януш оделся, потом спросил:
— Сигарету?
Януш проглотил слюну при виде своих любимых крепких югославских сигарет.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил он. — У меня свои.
Он достал клочок газеты и немного табачной крошки и сосредоточенно начал крутить папиросу.
— Вот видишь, немецкая газета еще кое на что годится, — сказал Януш глубокомысленно. — Ею можно не только подтирать задницу.
Сегодняшний льстивый Циммерман внушал еще меньше доверия, чем позавчерашний Циммерман-садист. Янушу хотелось поскорее вывести его из себя. Тогда было бы проще.
Но Циммерман сдерживался. Ему даже удалось сообщнически рассмеяться в ответ на вульгарное замечание Януша.
— Знаешь, Тадинский, — заговорил он отеческим тоном. — Я думал о тебе. Ты симпатичный парень. Мы здесь вдвоем, и я признаюсь, что ты мне нравишься. У тебя есть мужество. Но ты служишь ложной идее. Я уже сказал тебе, что мы хотим установить здесь покой и порядок…
— Путем массового уничтожения людей? — горячо перебил Януш. — С помощью Гросс Розена и Освенцима?
— Туда попадают только политические преступники, ответил Циммерман. — Нам тоже ведь надо защищаться. Несколько раз я видел твою жену, Тадинский. Все эти месяцы мы следили за ней. И я должен тебя поздравить, парень: она чертовски хороша.
«Думать о чем-нибудь другом», — пронеслось в голове Януша. Он сжал колени, чтобы Циммерман не мог заметить их дрожи, и закурил.
— Да, действительно чертовски хороша, — признался он.
— Страшно обидно, если с ней приключится что-либо неприятное… — задумчиво продолжал Циммерман. — Тебе будет нелегко. Знаешь, Тадинский, у меня есть план. Вы считаете нас врагами, а на самом деле мы ваши друзья. Если бы нас не было здесь, то сюда пришли бы русские и выслали бы вас всех в Сибирь. Я хочу освободить тебя. Сегодня же! Через несколько часов ты будешь с женой и сыном. Я слышал, что у тебя чудный парень. Почти восемь фунтов, не так ли?
Януш продолжал курить. «Надо вывести его из себя», — лихорадочно думал он. Как живая предстала перед ним Геня с маленьким сыном у груди. Руки Гени. Губы Гени.
— Расскажи все, Тадинский, и я отпущу тебя. Мы не убьем ни одного из твоих товарищей, а направим их в надлежащее место. Расскажи, что ты знаешь, и сразу станешь счастливым супругом и отцом. Лучшей жены, чем твоя Геня, не найти. На твоем месте я не колебался бы, Тадинский.
— И вы гарантируете мне полную свободу? — спросил Януш.
— Полную, — ответил Циммерман, поднял руки в знак подтверждения своих слов и повторил еще раз: — Полную свободу.
— Слово офицера?
— Слово офицера.
Майор удобно развалился в кресле и, довольный собой, пускал кольца дыма.
— Клянешься в этом? — прошептал Януш.
— Конечно, — пробурчал Циммерман.
— Клянись!
— Клянусь, — сказал Циммерман поспешно. — Подожди, я позову писаря.
Но Януш задумался и покачал головой.
— Обидно, — пробормотал он.
— Почему обидно?
— По двум причинам обидно. Во-первых, я ничего не знаю и поэтому ничего не могу рассказать. А во-вторых, обидно, что ты такой лжец.
Циммерман, уверенный в быстрой победе, не выдержал и вне себя завопил:
— Вилли! Хорст!
Оба эсэсовца стремительно вбежали в комнату, закрыв за собой дверь.
— Разденьте этого мерзавца и ведите в соседнюю комнату! Пусть насладится аттракционом с цепями.
Януш закрыл глаза. Цепи казались ему менее опасными, чем обещания Циммермана.
От страха он покрылся холодным потом. С него содрали одежду, а запястья стянули цепью. Палачи заняли свои места. Циммерман сел на край стола и стал спокойно наблюдать. Хорст встал у двери, а Вилли приступил к своим бандитским обязанностям.
— Нагнуться, — закричал он. — Лапы между ног.
— Ты имеешь в виду мои руки? — дружелюбно спросил Януш.
Но бешеный удар в поясницу заставил его подчиниться. Какой смысл терять силы раньше времени? Мальпа подробно рассказывал об этой цепи. Надо быть готовым ко всему.
Вилли взял со стола железный брусок и вложил его в руки Януша. От напряжения, вызванного наклонным положением и тяжестью бруска, раны на спине раскрылись, потекла кровь, но боли не чувствовалось. Держать брусок становилось труднее. Лицо покрылось потом.
— — Уронишь эту железку — отрублю обе твои лапы! — пригрозил Вилли. — А ну-ка, подними брусок… выше. Еще выше, черт побери, до твоей вонючей ж… !
Януш прикидывал, долго ли ему удастся продержаться. Силы иссякали. Вилли взял хлыст и, играя, Похлопал им по своей ладони.
— Не забывай о бруске, — пробурчал он. — Если ты его выпустишь…
Он встал сзади Януша и начал бить ритмично, изо всех сил. Первые удары показались не очень страшными. Януш старался удержать тяжелый брусок и не упасть. Боль, которой он сначала не чувствовал, потом стала невыносимой. Он сжал зубы. От двенадцатого (а может быть, от тринадцатого?) удара Януш споткнулся и упал лицом вперед, но бруска не выпустил. Несмотря на адскую боль, он держал брусок. Януш не боялся лишиться рук. Им овладело упорное желание победить в этой неравной схватке.
Вилли схватил его за волосы и поставил на ноги.
— Я могу провозиться с тобой еще не меньше часа,тяжело дыша, сказал он.
— Гораздо дольше, чем можешь выдержать ты.
Януш и сам знал, что на час его не хватит. Он слабел с каждой минутой. Надежды на то, что он потеряет сознание, не было. Все мысли концентрировались на бруске. Удары становились все ожесточеннее. Вилли бил то по спине, то по ягодицам, ставшим багрово-синими.
