Александр Тавровский - Герр Вольф
На Калиновском аэродроме летчики заняли свои места в кабинах истребителей, чтобы по первому сигналу прикрыть ставку с воздуха.
На Буге у пристани, спешно, к приходу фюрера снаряжался моторный катер.
Очень скоро, лихо проносящиеся по обеим сторонам поросшие густым лесом берега, холодные брызги и свежий ветер вывели Гитлера из тяжелого ступора. Он разговорился. Раттенхубер, Шмундт и Пикер, сопровождавшие его на борту катера, старались во всем угодить шефу. Именно они всегда были самыми благодарными слушателями и собеседниками. Не то что эти кичливые и страшно утомительные генералы!
Фюрер стал настолько благосклонен к своим спутникам, что даже позволил им от всей души поговорить с собой.
– Мой фюрер! – восторженно откровенничал Пикер. – Мне сперва показалось, что в средней полосе России кругом один песок! Но зато Украина просто прекрасна!
И, вспомнив недавнее сакральное изречение шефа, воскликнул:
– С борта самолета кажется, что под тобою земля обетованная! И климат на Украине гораздо мягче, чем в Мюнхене. И почва необычайно плодородна! Но люди, в частности мужчины, ленивы просто до невозможности!
Гитлер с видимым интересом слушал своего нового историографа. Как хорошо, что он выбрался на природу! В конце концов, она вечна, а его враги и этот шайскерл Гальдер смертны! И все, что этот мерзавец сдуру наговорил ему, завтра умрет вместе с ним! Все зависит от провидения, а оно, несомненно, на его, Гитлера, стороне!
– Представляете, мой фюрер, – как сквозь сон донесся до него счастливый голос Пикера, – вчера я тоже катался на моторной лодке по Бугу! Вы были абсолютно правы: вся природа вокруг очень напоминает Везер! Но, к сожалению, здесь все заросло сорняками и сильно заболочено. И земля почти совсем не возделана. А на лугах не пасется скот. Местные жители без особой нужды даже пальцем не шевельнут! Разве что, когда будут умирать с голоду! Да и зачем: на этой плодородной земле они и так все имеют! Ну буквально повсюду спящие люди!
Гитлер с наслаждением смотрел на этих немногих поистине верных ему сотрудников. Кто только ни пытается дискредитировать их в его глазах! Ему постоянно нашептывают, что шеф его адъютантов Шауб, имперский руководитель партии Борман, его личный фотограф Гофман и все его адъютанты и ближайшие помощники переходят все границы в употреблении алкоголя и половом разврате. В его имении в Оберзальцберге на глазах служащих и рабочих эти высокопоставленные господа якобы позволяли себе такое, что Гиммлер был вынужден докладывать ему об их похождениях и о том вреде, который наносят они его имиджу. И даже намекнул, что не отважится сказать ему всю правду!
Да, он, Адольф Гитлер, многое прощал своим приближенным. Он всегда ценил людей не за их происхождение и заслуги, а прежде всего за их преданность лично ему. А личный адъютант Шауб после Пивного путча сидел с ним в тюрьме Ландсберга! И что такое какие-то «пьяные оргии с балеринами всех сортов» против их тюремного братства!
Знатных и заслуженных много, преданные не за страх, а за совесть – всегда в исчезающе малом количестве! А он с рождения находился в окружении врагов и предателей!
О, он прекрасно отдает себе отчет, что не все имеющие арийскую внешность и нордический характер обладают его высокими моральными качествами, умением довольствоваться малым в борьбе за вечные идеалы! Невозможно заставить этих молодых здоровых саблезубых волков в черных эсэсовских мундирах питаться исключительно шпинатом и иметь одну самку! Но это все исключительно преданные ему волки, он и они – одна стая, а те, во главе с Гальдером и Боком, – чужая! Даже Сталин ближе и роднее ему по духу и факту рождения!
Ничего не поделаешь, его саблезубые кровожадные и такие неуемные во всем черные волки не обладают его вкусом и мерой, не разбираются, как он, во фламандской живописи и готической архитектуре. Но зачем им это?! У них есть он, Адольф Гитлер, великий фюрер и верховный жрец в одном лице! Он, как Христос, ответит за все их грехи перед богом, провидением и черт знает чем еще, что таится в мрачной бездне универсума!
Их дело – исполнять его волю и хранить его как зеницу ока. В этом и заключается смысл их жизни. А он готов сквозь пальцы смотреть на их маленькие арийские шалости. И тогда все вместе они непобедимы!
Фюрер поощрительно кивнул все еще задорно болтающему Пикеру. Даже в глубокой задумчивости он никогда не выпускал из виду окружающих его людей и не терял нить разговора.
– А между тем, – перебил он Пикера, – у украинцев был период культурного расцвета, кажется, в Х-ХII веках, но теперь их церкви с дешевыми позолоченными образами – такое же убедительное доказательство их духовного упадка, как и музеи, в которых выставлено собрание старомодного хлама.
Тем временем катер причалил к пристани.
– Мой фюрер, – обратился к Гитлеру Шмундт, – надеюсь, теперь вы наконец-то позволите проводить вас на обед?
– Разумеется, Рудольф, разумеется. Но я до сих пор не осмотрел свой бункер. Это безобразие! Безопасность превыше всего!
– Но, мой фюрер, – трагически развел руками Шмундт, – доктор Морелль рекомендовал вам принимать пищу в одно и то же время!
– Шмундт, Шмундт! Я бы не советовал вам превращаться в зануду и догматика Гальдера! Вы в курсе, почему девяносто процентов исторических покушений были успешными? А я в курсе! Единственный метод, который следует применять, – это не придерживаться в своей жизни регулярности. Все лучше делать в разное время и внезапно.
Гитлер первым решительно шагнул к трапу.
Глава 12
Бункер фюрера находился рядом с его домиком, и попасть в него можно было как с улицы, так и из наземных апартаментов.
Гитлер перевидал на своем веку множество бункеров. И все же Шмундт и Раттенхубер не могли не заметить, что у входа в личное бомбоубежище «Вервольфа» шеф заметно заволновался. Нахмурясь, он довольно долго стоял перед открытой массивной, из броневой стали, дверью, словно не решаясь войти.
– Шмундт, – наконец горячечно прошептал Гитлер так тихо, что адъютант был вынужден приблизиться к нему почти вплотную, – так вы утверждаете, что дно этого бункера касается гранитной плиты?
– Так говорят, мой фюрер, – пожал плечами Шмундт. – Если прикажете, я сегодня же проконсультируюсь у Шпеера!
Фюрер отрицательно мотнул головой.
– Не стоит, Рудольф. Я поговорю с ним сам. Насколько мне известно, Шпеер в ставке. Пригласите его ко мне… после ужина.
– Яволь! – вытянулся Шмундт.
По бетонным ступенькам они спустились вниз. По обе стороны коридора располагались комнаты размером не более чем три на пять метров. В кабинетах ничего лишнего: паркет, санузел, вмонтированные в стены шкафы и сейфы, простая, без затей, мебель. Только в спальне пол украшал персидский ковер.
Но зато все помещения бункера имели многоступенчатую вентиляцию, центральное отопление, были радио– и электрифицированы.
– А здесь вполне уютно, господа, – неожиданно повеселел Гитлер, ступив на персидский ковер. – И главное, какая тишина! Только здесь можно быть наедине с вечностью! Выключите свет, Шмундт!
Свет погас. В помещении без окон воцарился абсолютный мрак.
– Если здание и может быть символом ситуации, то именно такое убежище, напоминающее древнеегипетскую гробницу! – голос Гитлера словно увязал в густой темноте и казался пророческим.
Шмундт, все еще держащий палец на выключателе, и Раттенхубер, застывший у невидимого входа, отчетливо напряглись.
На какое-то мгновенье Гитлер замолк, и лишь едва слышное монотонное шипение вентиляции и хриплое дыхание погруженных в темноту людей оживляло замкнутое черное пространство.
– Какая здесь смертельная аура! – Гитлер перешел на захлебывающийся шепот. – Какая огромная непроницаемая бетонная глыба без окон, чьи стены занимают во много раз больше места, чем вся полезная площадь! Мои астрологи клянутся, что где-то здесь глубоко-глубоко под землей проходит тектонический разлом, через который внутренняя энергия Земли устремляется вверх, наружу! Включите свет, Шмундт!
В ярких лучах света Шмундт и Раттенхубер увидели фюрера, стоящего посредине похожей на железнодорожный вагон комнаты в состоянии, подобном трансу: зрачки закатились за верхние веки, руки мучительно прижаты к груди.
Точно таким они видели своего божественного повелителя в музее Хофбурга перед копьем Судьбы.
– На этом самом месте находилась ставка скифского царя Арианта, – судорожно вещал фюрер. – Ему принадлежал священный котел, предназначенный будущему Властителю Вселенной. Так писал Геродот! Так говорят мои астрологи и маги! Огромный котел, – Гитлер уже кричал каким-то потусторонним голосом, – отлитый из наконечников стрел – по одному от каждого скифского воина! При помощи этого котла царь Ариант объединял дикие скифские племена в сокрушительный кулак! Когда я найду этот котел, я выплавлю в нем новое поколение людей! Больше не будет ни немцев, ни англичан, ни русских! Будет один-единственный народ, непобедимый уже потому, что его некому будет побеждать! С ним я обрету свое бессмертие!
