Александр Тавровский - Герр Вольф
И даже сейчас, когда все эти генералы и фельдмаршалы стояли перед ним по стойке смирно, и с кажущимся неподдельным чувством глубокого удовлетворения, жали протянутую им руку, он, Адольф Гитлер, никак не мог избавиться от этого мерзкого привкуса собственной неполноценности, который он ощутил, стоя перед престарелым рейхспрезидентом фельдмаршалом фон Гинденбургом в день назначения его рейхсканцлером.
О, он на всю жизнь запомнил тот, в сущности, роковой день, когда его после долгих, даже под давлением своего сына Отто, колебаний принял в президентском дворце легенда Первой мировой, суровый фельдмаршал Гинденбург.
Во дворце ремонт, и Гитлер в черном рединготе и цилиндре, в сопровождении Фрика и Гутенберга из «Стального шлема» вынужден пройти к кабинету рейхспрезидента через дом 77 на Вильгельмштрассе.
У дома их уже ждал Франц фон Папен в мягкой фетровой шляпе и длинном пальто. Все они – члены будущего правительства Германии. Если, конечно, старый вояка Гинденбург в последний момент не выкинет какой-нибудь фортель!
А Гинденбург может себе позволить все! Ему не очень-то по душе невысокий человек в черном рединготе и цилиндре, «богемский ефрейтор», как презрительно только что назвал он Гитлера.
Да-да! Именно так:
– Богемский ефрейтор уже дает о себе знать! – гневно бросил он государственному секретарю Мейснеру, когда до него донеслись вопли Гитлера и Гутенберга, внезапно перессорившихся у самой двери в его кабинет.
Гитлер до сих пор слышит сухой протокольный голос Мейснера, выглянувшего на шум из двери кабинета рейхспрезидента:
– Президент с минуты на минуту может уйти к себе.
Он даже не считает нужным обратиться к ним: «господа». Они для него лишь жалкие, презренные шарлатаны, которых президент под угрозой государственного переворота, якобы затеянного генералом фон Шлейхером, вынужден принять в столь поздний час.
Гитлер отлично помнит, как дрожали его колени и пересохло во рту, когда он входил в облицованный дубовыми панелями кабинет Гинденбурга. Как он побледнел, как будто только что наглотался иприта, когда фельдмаршал встал из-за стола, чтобы принять у него требуемую законом торжественную присягу.
– Я клянусь, – сжевывая слова, промямлил Гитлер, – с божьей помощью… служить Германии и вашему превосходительству…
И вдруг, как в старые добрые времена во Фландрии, вытянувшись во фрунт и поедая глазами старшего по званию, бодро отчеканил:
– Как я служил вам, когда был солдатом!
Затем почти подобострастно попросил разрешения удалиться, предварительно склонившись перед фельдмаршалом в глубочайшем поклоне.
Глава 10
Оперативную обстановку докладывал Франц Гальдер. Он не был «фоном», но в последнее время раздражал фюрера сильнее всех. Может быть, потому Гитлер вслушивался в каждое слово этого поистине «баловня судьбы».
В глазах «богемского ефрейтора» – Гальдер был более чем аристократом, к которым Гитлер, как к ряженым уличным актерам, относился с легким презрением потомственного плебея. Но Гальдер был из старинного баварского рода потомственных военных, из тех счастливчиков, кому военная карьера перешла по наследству и кому Гитлер всегда неистово завидовал, и перед кем благоговел.
В то время, как дитя инцеста, нищий австриец без определенных занятий и места жительства тщетно пытался поступить в Венскую художественную академию, избегая службы в австрийской армии под предлогом, что он не желает воевать за «габсбургское государство» вместе с евреями и чехами, Гальдер сразу же после кадетского корпуса был зачислен в Баварский артиллерийский полк, без проблем и с отличием окончил Баварскую военную академию и получил место в штабе дивизии.
Вот и сейчас, глядя, как начальник Генерального штаба Главного командования сухопутных сил с математической скрупулезностью раскладывает перед ним пасьянс начатой 28 июня судьбоносной операции «Блау» (после глупейшего дела майора Рейхеля «Брауншвейг»), Гитлер не мог не доверять его выдающимся способностям генштабиста, но самому Гальдеру не то что не доверял, а попросту не верил.
Они с Гальдером – две параллельные прямые, которые даже в космосе никогда не пересекутся!
Для Гальдера – прежде всего важны цифры, факты и точный аналитический расчет. Для Гитлера – божественная интуиция, которая, по его твердому убеждению, в минуты аффекта и прозрения позволяет ему видеть то, что скрыто временем.
Гальдер – весь в деталях и подробностях. Гитлер – одержим глобальностью происходящего, ему дано слышать «музыку сфер».
Пока Гальдер вместе с немецкими армиями через пень-колоду тянется к Дону, фюрер – уже на краю Вселенной!
– Вчера противник эвакуировал Ворошиловград, – с бесстрастностью немецкого педанта констатирует Гальдер. – 1-я танковая армия встретила у Каменска сопротивление, однако смогла создать плацдарм и расширить его.
Голос Гальдера звучит монотонно. Для Гитлера слишком монотонно, почти беззвучно. Он не возбуждает его всегда рвущейся наружу души. Наоборот, пылью мелких подробностей забивает ее пламя.
– Завтра можно атаковать Шахты, – продолжал наводить скуку Гальдер. – 4-я танковая армия силами дивизии «Великая Германия» вышла к Дону. Продвижение 6-й армии вниз по течению Дона осуществляется успешно. Противник не оказывает серьезного сопротивления.
– Гальдер, – нетерпеливым жестом руки фюрер прервал доклад, – почему 6-я армия топчется на месте? Разве не очевидно, что русские уже сломлены и опоздали с переброской резервных армий с Московского направления? Йодль доложил мне, что мы уже сейчас можем форсировать наступление на Сталинград, не дожидаясь победы на Кавказе, которая, по сути, предрешена. Чего вы ждете?! Путь на Сталинград открыт! Мы уже к сентябрю можем привести войну с Россией к решающему исходу!
– Но, мой фюрер! – Гальдер был заметно озадачен. – По плану «Блау» 6-я армия, достигнув Дона, не должна форсировать наступление на Сталинград. Ее задача – прикрывать фланг армий, наступающих на Кавказ. К тому же 13 июля для усиления кавказской группировки вы лично распорядились перебросить туда со Сталинградского направления танковую армию Гота! Если помните, я был категорически против таких… спонтанных корректировок в плане «Блау». Без Гота Паулюс не в состоянии…
– План «Блау», план «Блау»! – в глазах Гитлера заметалось северное сияние. – Да вы догматик, Гальдер! Как, впрочем, и все ваши подчиненные! После инцидента с майором Рейхелем неукоснительное следование плану «Блау» не только бессмысленно, но и опасно! Вы, конечно, думаете, что Сталин – полный идиот и не нашел ни одного переводчика с немецкого на русский! Уверен, вы будете скоро оч-чень разочарованы! Когда же вы наконец научитесь действовать по обстоятельствам?!
– Мой фюрер, – сдержанно возразил Гальдер, – но своей директивой 41 вы сами определили направлением главного удара – Кавказ. Вы сами справедливо указали, что после Москвы вермахт пока не в состоянии наступать с равной силой на двух направлениях.
– Когда это было, Гальдер?! Ах, в апреле! А потом еще в июне, в Полтаве! А сейчас 17 июля, господа! Вы все тут живете прошлым! Все меняется, господа! Кроме вас, разумеется!
– Да, сегодня 17 июля! – теперь уже нервно дернулся Гальдер. – Вот именно! Мне стыдно говорить, но мы вынуждены покорять Кавказ на остатках горючего!
– Что вы хотите этим сказать, Гальдер?! Что я не понимаю значение Кавказа для нашей победы?! Да будет вам известно, что еще до прихода к власти в тридцать втором я тайно, в одном из мюнхенских отелей встречался с представителями «ИГ Фарбениндустри». Причем по их инициативе! Тогда я обещал им не более получаса. Я был по горло занят выборами. «О чем у нас пойдет речь, господа?» – нетерпеливо спросил я их. – «О гидрогенизации угля», – ответили они. – «Признаться, я сперва был ошарашен. Ведь я тогда еще не был канцлером».
«При чем тут я?!» – сказал я им. – «Но чем дольше я слушал их, тем реже смотрел на часы, а затем и вообще забыл про них! Так я узнал о создании синтетического моторного топлива, без которого не обойтись в предстоящей «войне моторов». Они заверили меня, что готовы немедленно приступить к реализации этого проекта, как только я приду к власти и окажу им содействие! И я не обманул их доверия! Став канцлером, я лично курировал этот проект. Ведь своей нефти у нас, как известно, нет. Эти господа, Гальдер, поверили мне, когда я был еще ничем! А вы не верите мне теперь, когда я ваш Верховный главнокомандующий! Так вот», – Гитлер с грохотом опустил кулак на край столешницы, – «Я вам всем ответственно заявляю: Германия сегодня сильна, как никогда! Русские бегут по всему фронту! Мы можем и будем брать одновременно Кавказ и Сталинград! Отныне у нас два направления главного удара! Поэтому я приказываю немедленно вернуть танковую армию Гота на Сталинградский фронт!
