Еремей Парнов - Заговор против маршалов. Книга 2
«Тов. Сталину»,— крупно начертал на конверте.
Вскоре за дверью оглушительно хлопнул выстрел.
Ночью приехал Ежов. Разбирая, на предмет изъятия, документы, нашел паспарту с фотографией улыбающегося вождя. «Моему дружку Мишке»,— легко читалась размашистая подпись и год: 1926-й.
Смерть Томского, «запутавшегося в своих связях», как сообщили на другой день, ничем не осложнила мероприятие. Скорее напротив — подбавила непредусмотренного разнообразия, коим живая жизнь так умудренно отличается от запрограммированных инсценировок. Эти признались, те тщатся оправдаться, а Томский... Всяко бывает. Но разве подобная трусость лишний раз не доказывает вину?
Версия была высочайше утверждена, а захороненное на дачном участке тело эксгумировано работниками органов. Жену Томского, старую большевичку Ефремову, и сына Юрия отправили в лагерь. Обоих старших сыновей расстреляли. Важно было подкрепить впечатление, что главные разоблачения еще впереди, хотя процесс и приближается к логическому финалу. Собственно, это и отвечало долговременным планам, изменявшимся в отдельных деталях сообразно обстоятельствам. Вышинский видел все слабости, хотя в целом спектакль удался. За исключением Смирнова, роли были отыграны. Досадно, конечно, «военная организация», за недостатком подготовки, прозвучала слабовато, можно сказать, под сурдинку, но тут не вина, а беда. Кого дали, с теми и работали. Ни одного имени. Смирнов, Мрачковский — это тени, далекое прошлое. К тому же известно, что в начале тридцатых они были практически изолированы.
Кстати, это не помешало им доставить обвинению немало неприятных моментов.
Когда Вышинский потребовал от Смирнова подтвердить свое участие в объединенном центре, тот грубо бросил:
— Какой там центр!
Да, к Ивану Никитичу прокурор испытывал особую неприязнь. Чуть не испортил всю обедню. Кстати, он был единственным, кого, дабы не спутать с другими Смирновыми, постоянно давали с инициалами. Победитель Колчака!
Мрачковский тоже хорош, даром что бывший комиссар. Позер, краснобай... Судьи и те недоуменно переглянулись, когда он брякнул ни с того ни с сего:
— И вот стою я перед вами как контрреволюционер!
Ничего себе?! Да еще и с ухмылкой.
А чего стоит досадный казус с Гольцманом? Сегодня он заявляет, что получил инструкции от сына Троцкого в Копенгагене, в отеле «Бристоль», а назавтра датские газеты с издевательским восторгом сообщают, что «Бристоль» снесли еще в том самом семнадцатом, когда по Зимнему якобы выстрелила «Аврора». Да еще требуют выложить доказательства на стол. Головы надо рубить за такую работу! Ягода еще ответит за такое следствие...
Забрасывая мостик на будущее, Вышинский позволил себе как бы случайно проговориться:
— Не бывший до этого на подозрении в партии комдив Шмидт должен был во время киевских маневров убить Ворошилова...
«Не бывший до этого...»— что было написано рукой хозяина, то и становилось законом.
Сурово-озабоченное лицо прокурора, многозначительность его умолчаний, подавленное усилием воли благородное негодование — все должно было подсказать, что приоткрылась лишь верхушка гигантского айсберга, грозящего опрокинуть корабль социализма.
Наконец заключительный день. Смирнов практически отвергает главные обвинения и, вновь единственный среди всех, не просит о снисхождении. Но это уже не изменит общего впечатления.
Появляются судьи: Председатель Военной коллегии Верховного суда Ульрих, зам. Председателя корвоенюрист Матулевич, диввоенюрист Никитченко. Недолго они просидели в совещательной комнате.
Все стоят, пока Ульрих зачитывает приговор.
Так и есть — высшая мера.
По указу тридцать четвертого года исполняется немедленно.
Сталин желал знать, как встретят свой смертный час бывшие соратники. Ему доложили.
Каменев вел себя мужественно. Зиновьев бился в истерике. Когда тащили по коридору, так кричал, что пришлось впихнуть в первый попавшийся бокс. Лейтенант исполнительской команды кончил его из нагана, прямо там — нервы не выдержали.
Пока Сталин в раздумье прохаживался по кабинету. Ежов заметил на столе книгу в неприглядной бумажной обложке номерного специздания.
Странное совпадение. Это была «Моя борьба» Гитлера, выпущенная для служебного пользования в 1927 году по указанию Зиновьева.
— Нервы? — переспросил вождь. В проклюнувшемся зерне он угадывал грядущий колос. За жатвой следует посев, затем новая жатва. Смена поколений — это всегда значительно.— Некоторые товарищи любят ссылаться на нервы... Думаю, мы не ошибемся, если скажем, что молодой лейтенант проявил находчивость, и дадим ему орден «Красной звезды».
Перед отъездом в Сочи Сталин вызвал Хрущева. Отчитавшись о положении дел в столице, Никита Сергеевич упомянул о ЧП в одном из комсомольских райкомов: во время ночного дежурства новоназначенный секретарь пытался изнасиловать стенографистку.
— Что собираетесь предпринять? — спросил Сталин.
— Снять, конечно, исключить из партии.
Путну арестовали двадцатого. Он уже успел прочесть о начале процесса и сделал для себя определенные выводы. К дому подъехали на новеньком «ЗИСе». Трое поднялись в квартиру, один остался дежурить возле подъезда.
Ожидаешь, внутренне готовишь себя, но такое всегда застает врасплох. Здоровое тело не верит рассудку, сопротивляется, гонит прочь дурные предчувствия.
В первое мгновение Витовт Казимирович ощутил нечто близкое к полуобморочной растерянности, но переборол себя, заставил собраться в комок.
Главный чекист в майорских петлицах собственноручно простукал стены, распорядился отодрать скрипевшие при ходьбе половицы. Заглянули в духовку, полезли, грохнув чугунной крышкой, в сливной бачок. Вывалив на пол книги из этажерок, стали брать по одной и просматривать.
Обыск затянулся до позднего вечера. Изъяли все документы, все книги с пометками и дарственными надписями, письма жены. Наталья Павловна хранила их в лаковой, инкрустированной перламутром шкатулке вместе с драгоценностями.
— Японская? — спросил майор, забирая все скопом.
Особый интерес вызвала не до конца заполненная анкета устаревшего образца, случайно оказавшаяся в столе.
ГЕРМАНИЯ гор. БЕРЛИН
Должность: военный атташе, оклад: 280 американских д олларов.
Фамилия: Путна
Имя: Витовт
Отчество: Казимирович
Год рождения: 1893
Национальность: по происхождению литовец, по убеждению интернационалист.
Знание языков и каких (пишет, читает, говорит): русский, литовский, латышский, польский, немецкий и отчасти английский.
Продолжительность пребывания за границей
страна название учреждения в качестве кого
полпредство военный атташе
Япония 27 авг. —28 авг. 12 мес.
Финляндия 28 окт. — 29 июнь 8
Германия 21июнь — по настоящее время
Кем направлен за границу из СССР или принят как эмигрант:
Рев. военсовет СССР
Листок долго рассматривали, передавая из рук в руки.
— Где находились после Германии? — хмуро спросил майор.— После Берлина?
Допрос не входил в его обязанности, но ведь время какое! И, главное, все, как на ладони: разъезжает по заграницам, загребает доллары — троцкист...
— В Лондоне,— безучастно ответил Путна. Волнение окончательно схлынуло, но еще покруживалась голова и затылок пульсировал болью.
— Почему не написано?
