Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874—1883
– Вы верно подметили, Василий Михайлович, сродни иголки в стоге сена.
В столице Михаил направился в сыскное отделение доложить Путилину о том, как продвигается следствие.
– Обычный пожар превратился в таинственное дело, – Иван Дмитриевич насмешливо смотрел на Жукова, ибо знал, что чиновник по поручениям падок на романы с лихо закрученным сюжетом и сокрытыми под грудой слов секретами.
– Не то, чтобы таинственное, – начал Михаил и умолк, когда начальник сыска поднял руку.
– Я понимаю, что теперь следует уделить больше внимания жертвам чёрной вдовы. То, что вами с Василием Михайловичем предложено, очень кстати, но думаю, губернские полицейские власти затянут проверку газет и журналов, а нам важнее всего время, так что придётся командировать в ближайшие губернские города агентов. Посмотри, Миша, кого можно направить.
– Хорошо.
В руинах сгоревшего дома Степаниды в то же время, когда велись раскопки на лесной опушке, велись исследования. При просеивании золы были обнаружены сначала челюстной мост, а затем и нижняя челюсть, которой этот мост соответствовал. Степанида пользовалась таким зубным мостом, это показали в один голос все ее сожители. Обнаруженная нижняя челюсть служила косвенным указанием и подтверждала версию капитана Орлова о том, что именно Степанида была убита вместе со своими детьми и обезглавлена в ночь на 28 апреля 1882 года.
Романа Лапикова арестовали, но толком добиться от него ничего не удалось. Молчал, только от волнения мял пальцы и изредка улыбался, хотя нынешняя сожительница молодого человека подтвердила, что ночь, в которую произошло убийство и поджёг, он спал с нею и никуда не отлучался. Жили они в трёх верстах от сожжённого дома, да идти надо было через лес, в обход и того больше.
12 мая нашёлся свидетель, заявивший, что в ночь преступления видел недалеко от дома вдовы Лапикова. Василий Михайлович такому заявлению не поверил. Уж очень складно получалось. Но после второго часа, когда капитан пытался добиться правды от свидетеля, оказавшегося соседом Степаниды, признался, что научил его таким словам становой пристав. Гневу столичного чиновника не было пределу, только благодаря вмешательству полковника Ридингера, удалось успокоить Орлова.
В след за первым последовало новое заявление, но к нему касательства из уездных властей никто не имел.
– Я прибыл сегодня и сразу к вам, – говорил Евсей Иванов, сосед по улице госпожи Ганиной.
– Так что вы хотели рассказать.
– Вот я и говорю, как прибыл из Гельсингфорса, так и… вот у вас.
– Что вы хотели сообщить?
– Странное дело, говорю, вот приехал домой, а мне и говорят, что Степаниду с детишками жизни лишили и дом сожгли. Так вот, говорят, в ночь на двадцать восьмое это случилось?
– Да, в ночь на двадцать восьмое, – нетерпеливо повторил Орлов.
– Вот и я говорю странно.
– Так что странно?
– Видел я Степаниду в Гельсигфорсе вечером двадцать седьмого числа.
– Вы не могли ошибиться?
– Что вы? Соседку, говорю, не опознал бы? Ни в жисть.
– Значит, говорите, встретили двадцать седьмого?
– Совершенно верно.
– В каком часу?
– Наверное, восьмом.
– Вы разговаривали с ней?
– Я ей «здравствуй, соседка», а она зыркнула на меня нехорошим взглядом и шаг прибавила.
– Ошибиться—то не мог.
– Вот вам крест, – осенил себя крестным знамением.
– Как она одета была?
– Как обычно, – и добавил, – да по чести, не на одежду я смотрел, говорю, а на неё.
– Где её встретил?
– У церкви Святого Николая.
– Куда она пошла далее?
– Не знаю.
– Значит, вечером двадцать седьмого апреля в восьмом часу вы встретили Степаниду Ганину у церкви Святого Николая.
– Именно так.
– Это была она и вы не могли ошибиться?
Евсей задумался и произнёс с сомнением в голосе.
– Вроде она.
– Вроде или она?
– Она, – сказал после некоторого молчания.
– Вы верите этому свидетелю? – исправник раскуривал папиросу.
– Не совсем.
– Как это? Позвольте полюбопытствовать.
– Он сам сомневается, не опознался ли он?
– Значит, проехались, Василий Михайлович, понапрасну?
– Не совсем, – капитан улыбался, – не спрашивайте, каких трудов и времени стоило сыскному отделению поиски, но из четырнадцати обнаруженных тел опознаны шестеро.
– Шестеро? – Изумился полковник Ридингер.
– Да, – ответил и продолжил, – Хазина при вас брат узнал, падчерицу я в расчёт не беру, вот остальные: двое – из Новгородской губернии, двое – из Олонецкой, один – лифляндец и тот, помните, рядом с которым часы нашли, так он – из Выборгской.
– Никогда бы не подумал, что возможно хоть кого—то опознать.
– На то она и сыскная полиция.
– А этот арестованный признался?
– Только в поджоге.
– Всё—таки он, а убийства?
– Причастность госпожи Ганиной к убийствам людей, чьи останки достали из ям, не вызывает сомнений. Но, опять – таки, нет ясности, что вдова совершала эти убийства сама, либо это мог делать кто – то другой, так, что роль женщины могла сводиться к организации преступления, либо соучастию.
– Целая шайка получается, и главное столько лет орудовала под боком, – проворчал исправник, пыхтя папиросным дымом.
– Николай Александрович, мы сумели найти неудачливого жениха, побывавшего в гостях у вдовы и сбежавшего утром.
– Неужели?
– Истинная правда. Один господин получил от вдовы благосклонный ответ, хорошо, что жених сохранил. Довелось мне его прочитать, так я бы сказал, написано вполне изысканным стилем, так вот господин прибыл в Белый Остров вечером, с крупной суммой наличных денег и дорогими подарками для невесты, коляску госпожа Ганина посылала встречать гостя в столицу с одним из работников, в котором был опознан Лапиков.
– Всё—таки и он замешан.
– Далее после весьма гостеприимной встречи и проведенного за теплой беседой вечера, наш жених оказался человеком непьющим, поэтому предложенный коньяк и вино пить не стал, как и не пригубил чай. Вдова предложила переночевать будущему жениху в доме, мол, час поздний, до города далеко, а в Белом Острове более остановится негде. Так вот жених проснулся под утро с чувством странной тревоги и, открыв глаза, увидел Степаниду, стоявшую со свечой в руке подле его кровати. Женщина, молча, вглядывалась в лицо. Как потом он говорил, что в ее глазах застыло в высшей степени странное выражение. Эта сцена так повергла мужчину в ужас, хотя вдова и не имела в руках оружия и не выказала никакой угрозы, но потрясение было столь велико, что несостоявшийся жених, не дожидаясь утра, собрал вещи и сбежал. Можно не сомневаться, что страх и отсутствие желания пить спасли ему жизнь.
– Лапиков продолжает молчать? – Иван Дмитриевич вернулся к делу о пожаре.
– Молчит, – уныло ответил Миша.
– Вам, господа, – Путилин обратился к сыскным агентам, – не кажется странным его молчание? Ведь присутствие этого господина доказано на месте преступления в ночь пожара?
– В том—то и дело, – Жуков нахмурил брови, – молчит и только проявляет интерес тому, какое сегодня число.
– Мне кажется, – начальник сыскной полиции прикрыл ладонью глаза, – Лапиков выжидает время по причине того, что у него есть договорённость встретиться со Степанидой в определённый час. Вот посудите, на пожаре обнаружено женское тело, с трудом, но опознанное, как госпожа Ганина. В желудке яд, у меня возникает вопрос, а зачем тогда отрезать голову?
– Чтоб не узнали?
– Для какой цели?
И Орлов, и Жуков, как по команде, пожали плечами.
Иван Дмитриевич поднялся и начал расхаживать по комнате.
– На мой взгляд для одной, чтобы всё—таки считали, что убита вдова.
– Зачем такие сложности?
– Видимо, побоялись, что лицо сильно не обгорит и мы сможем узнать в убитой другую женщину, и поиски направим на обнаружение госпожи Ганиной. А здесь так кстати найдена и нижняя челюсть с зубным мостом. Чувствуете подвох?
– Голова бы не сгорела до такого состояния.
– Вот именно, на это весь расчёт и не думали наши преступники, что исправник пригласит молодцев из сыскной полиции. Зная станового и отношение к таким делам, отпишется, мол, и всё.
– Значит, спустя какое—то время, не вызывая особого внимания, и Лапиков благополучно уезжает из Белого Острова и встречается где—нибудь со вдовой и начинают они новую жизнь?
– А дети?
– Дети, – теперь нахмурился Иван Дмитриевич, – вы же мне сами говорили, что женщина только перед другими выказывала любовь к детям, а на самом деле они ей мешали.
– Значит, в Гелсингфорсе в самом деле Иванов видел Ганину?
– Именно её.
– Но тогда…
– Сейчас поздно, не думаю, чтобы она ждала Лапикова и проживала под собственной фамилией, видимо, у вдовы есть другой паспорт на этот случай.
