Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874—1883
– Ну и что?
– Нет, здесь дело сугубо, как бы выразиться точнее.
– Владимир Иванович, я ж не на тёщины блины еду?
– Тебе помощь нужна?
– Не помешала бы.
– Вот и составит тебе компанию Николай Венедиктович.
– Хорошо и далеко до Острова?
– Пятьдесят вёрст.
– Так, значит, сегодня я буду там?
– Если не застрянешь по дороге, у нас дожди шли недавно.
– Ничего, доберёмся.
– Не забывай, что и от Острова вёрст тридцать до Мясовской волости.
– Ничего, поболе ездили.
Владимир Иванович более задерживать Михаила не стал. Дорога предстояла не на ближний свет, поэтому вызвал помощника пристава господина Рыжи, напутствовал парой фраз и отпустил с Богом, вручив корзинку, чтобы уезжающие по делам, могли подкрепиться, не останавливаясь, в пути.
Островский уездный исправник коллежский советник Попов, хотя и ласково встретил прибывшего столичного агента, но глаза были злющие, словно у голодного волка. Не рад, видимо, был, сразу же мысли пришли, что не зря явился столичный господин, может быть, с ревизией, так, что сразу спровадил от греха подальше в деревню Лаврово, где располагался дом станового пристава, не предупредив, что господин Богданов находится в отпуску. Но даже свежих лошадей не пожалел, сказал, мол, вам, господа хорошие, по службе нужней.
В Лаврово застали полицейского урядника, исполняющего должность станового пристава. Унтер—офицер Чудович, небольшого роста мужчина с бритыми до синевы щеками, встретил гостей настороженно, но лёд быстро растаял после того, как узнал, что сыскной агент пожаловал за сведениями о Степаниде Сенцовой. Поначалу полицейский урядник не понял о ком идёт речь.
– Степанида Сенцова, Степанида Сенцова, – повторял Чудович, силясь припомнить эту особу.
– Лет десять тому она уехала из этих краёв, – подсказал господин Рыжи. Пока ехали до Острова, потом до Лаврово было у путешествующих время для разговоров, хотя и не знали многих сведений, но гадали, кто виновен в преступлении.
– В то время я не был урядником, поэтому много рассказать не смогу, вот деревенские, наверное, с большим удовольствием поведают о Степаниде, вы говорите?
– Совершенно верно.
– Можно позвать Егора Иванова, тот лет двадцать, как волостной старшина. Он вам больше расскажет, нежели я.
– Можно и со старшиной поговорить.
– Вот дело, – и урядник вышел.
Вернулся через четверть часа с высоким сгорбленным стариком с седой окладистой бородой и кустистыми над глазами бровями.
– День добрый, – окинул взглядом сидящих и умолк, остановившись у самого входа.
Михаил ответил на приветствие кивком головы.
Воцарилась тишина, которую нарушил урядник.
– Егор Иванов, – представил он старика, – старшина Мясовской волости.
– У меня несколько вопросов, – начал без предисловия сыскной агент, – скажи, всех знаешь в волости?
– Знамо дело не всех, но многих.
– А коневских?
– И их знаю.
– Всех?
– Барин, ты спрашай прямо, к кому у тебя интерес.
– Степанида Сенцова.
– Сенцова, говоришь, – старик почесал подбородок, задрав голову к верху. – Это она по мужу Сенцова.
– Значит, у неё муж есть? – Удивился Жуков.
– Она и уехала после смерти мужа.
– Дела. Что стряслось с её мужем?
Старик так и остался стоять у двери, теперь мял шапку в руках.
– Так помер он.
– Когда?
– Дак перед отъездом Стешки.
Жуков на миг задумался.
– И какая у Стешки фамилия ранее была?
– Она дочка Ивана Яхалина.
– Иван в Конево?
– Нет, года три тому помер.
– Кто—нибудь из её родственников жив?
– Не, мать, Ефросинья, померла при родах, братьёв и сестёр у Ивана не было, вот и получается одна Степанида, как перст.
– Мужнины родственники?
– Так её за родню они не считают, тут вот какая история вышла. Муж Степаниды Ефрем полез крышу делать, упал и топором голову расшиб, от этого и скончался.
– Вдовой, значит, рано стала?
– Рано.
– И богат был Ефрем?
– Богаче в округе не было.
– Кто наследовал?
– Вдова.
– Следствие было?
– И с Острова уездный исправник приезжал, и становой.
– Что установили?
– Дак, несчастный случай.
– Понятно.
– Извиняюсь за любопытство, что стряслось– то, ежели интерес ко вдове имеете? Иль секрет какой?
– Нет, – ответил Жуков, – секрета особого нет, вдову убили вместе с детишками.
– Беда—то какая, – покачал головой старшина.
– Убийство всегда беда. Скажи, ходили ли какие слухи про смерть Ефрема?
– А как же, у нас говаривали, что вдова Ефрему помогла в Царствие Небесное переселиться.
– Был повод?
– Посуди, барин, человек не из бедных, крепкий телом, берёт себе в жёны почти нищенку без роду и племени, поговаривали, что её видел кто-то с топором в руках…
– Даже так! – Удивлённо сказал Жуков.
– Так, так, – закивал головой старик, – исправник не поверил этому.
– Почему?
– Стешка на сносях была тогда, вот и не поверил.
– Значит, у Степаниды был ребёнок?
– Нет, отсюда она уехала брюхатая, продала всё под чистую.
– Куда?
Старик пожал плечами.
Жуков задумался. Убитая, оказывается, не так проста, как показалось в Белом Острове. Первый муж, также как и второй, ушёл из жизни не своей охотой. Помогли или помогла? Тогда она, как говорит волостной старшина, брюхатая была и подозрения исчезли сами собой, во втором случае лежала в постели после рождения ребёнка. Потом, где её первенец? Умер? Или отдан на воспитание? Почему Степанида так быстро продала всё хозяйство и уехала в другую губернию? Одни вопросы, а ответов пока нет. Может быть, в них всё дело?
– Кого она родила сына или дочь?
– Не могу знать, – старик продолжал в руках мять шапку, – уехала с пузом и более никогда сюда не наведывалась.
– Отца оставила одного?
– Что ей отец?
– Понятно.
Больше из волостного старшины выведать ничего не удалось, да и удастся ли в деревне? Жуков всё—таки решился и съездил в Конево, но и там толком узнать ничего не удалось. За давностию лет кое—что позабылось, кое—что начало восприниматься, как истинная правда, ведь сто раз повторённое, сдобренное выдумкой, начинает казаться и самому правдой. С мальчишкой, который утверждал, что видел Степаниду с топором в руках, повидать не удалось, говорили, уехал то ли в Киев, то ли Ростов. Приезжавшего расследовать бывшего в то время уездного исправника застать не удалось, переехал в дальние края, становой пристав умер, так что Михаилу только и осталось, что ехать во Псков к старому знакомому Владимиру Ивановичу Саранчову. Но в губернском городе Жуков задерживаться не стал, а поездом, который отходил в два часа ночи, отправился в столицу, чтобы навестить приёмную дочь убиенной Варвару Костюкову, пребывающую на обучении в Александровском институте.
За полчаса до полуденного выстрела с Петропавловской крепости, чиновник для поручений Жуков входил в кабинет начальника сыскной полиции.
Иван Дмитриевич поднял голову, его правая бровь поползла вверх и вместо приветствия он произнёс:
– Какими судьбами, Михаил Силантьич, ты оказался в столице? Насколько я помню, ты должен быть в Белом Острове?
– Вы правы, Иван Дмитрич, дело в том, – и Жуков рассказал о пожаре, о поездке в Мясовскую волость, о том, что удалось узнать.
– Значит, теперь ты в Александровское училище.
– Именно так.
– Помощь нужна?
– Нет.
– Тогда не смею задерживать, и не забывайте ставить меня в известность о предпринимаемых действиях.
– Иван Дмитрич!
– Всё, господин Жуков, тебя, наверное, Василий Михайлович заждался, – и добавил, после того, как прикусил губу, – да и следствие тоже.
Михаил был крайне удивлён, когда узнал в Александровском институте у начальницы, что девица с такой фамилией и именем никогда в заведении, порученном попечению госпоже Орловой, не обучалась.
– Как же так? – Изумился Жуков. – Но ведь мне ясно сказали…
– Господин Жуков, – говорила высокая, как трость, начальница с восковым лицом, – я вам ясно дала понять, что Варвара Костюкова в списках не значится.
– Но…
После красноречивого взгляда Михаил поклонился и пошёл прочь.
К вечеру Жуков добрался до Белого Острова.
Не смотря на начало мая в воздухе царила сухая погода, редкие облачка пробегали по синему небу.
– Пока тебя не было, Миша, у нас открылись новые обстоятельства, которые дополнил ты, – сказал уже после рассказа Жукова Василий Михайлович и дополнил, – не ожидал, что ты сразу во Псков поедешь, не ожидал, – и в голосе прозвучала похвала.
Сыскной агент скромно улыбался, но потом произнёс.
– Иван Дмитрич был крайне недоволен.
– Миша, теперь улыбнулся Орлов, – это он так, чтобы хватку не теряли, а сам, небось, доволен. Да, – спохватился чиновник по поручениям, – самое главное я тебе и не сказал. Тело нашей убиенной не опознано.
