Кристи Филипс - Хранитель забытых тайн
– Эдвард!
Он поднимает голову и видит устремленные на него прекрасные глаза Арабеллы. И мать ее не отрывает от него пристального взгляда. В лице его невесты то же раздражение, что и в голосе. Должно быть, она уже не в первый раз окликает его, а он и не слышит.
– До вас не докричаться, неужели так увлекательна эта книга?
Лицо ее искажается недовольной гримаской.
– Да нет, не особенно, – рассеянно признается Эдвард.
Его искренность там, где от него ждали обыкновенной учтивости, производит незамедлительный и сильный эффект; настолько сильный, насколько позволяет удушливая атмосфера гостиной Кавендишей. Арабелла смотрит на него широко раскрытыми глазами, словно ее только что хватил легкий удар. Мать ее вдруг подчеркнуто внимательно начинает присматриваться к нему, словно охотничья собака, которая почуяла незнакомый запах.
– Что это с вами? – поднимает брови Арабелла.
Он хочет сказать, что ему здесь трудно дышать, что он задыхается, что вот только сейчас он вдруг понял, что в этой обстановке его медленно и верно душат живьем.
– Эдвард, что случилось?
Не отвечая, он закрывает книгу и кладет ее на стол. «Как странно, – думает он, – единственный человек, который, кажется, должен бы знать меня, как никто другой, совершенно глух к тому, что происходит у меня в душе. Вся жизнь моя перевернулась, летит вверх тормашками, а ей невдомек». Впрочем, нет, по отношению к Арабелле так говорить не вполне справедливо и даже не совсем честно. Это он позволяет своей жизни катиться по гладкому, накатанному пути, хотя лучше всех знает, что все теперь переменилось.
Он встает, пересекает гостиную и подходит к Арабелле. Он думает сейчас, сколько раз он уже разочаровывал ее и сколько раз наверняка ему предстоит это в будущем. Он прежде всего окажет ей громадную услугу, хотя сама она, возможно, поначалу так считать не будет.
– Арабелла, – начинает он и тут же умолкает, встретив обращенный к нему невинный вопрошающий взгляд.
Невеста его совершенно не готова к тому, что он сейчас собирается ей сказать. А вот леди Кавендиш, похоже, чует, что назревает нечто из ряда вон. Она смотрит на него чуть ли не со злой издевкой и вместе с тем безропотно. «Подумай, сколько горя ты собираешься причинить этому чистому созданию», – красноречиво говорит и легкий наклон ее головы, и почти неприметно вздернутый подбородок.
– Арабелла, – повторяет он, – могу я поговорить с вами наедине?
Глава 45
21 декабря 1672 года
Еще не успели выкопать свежую могилу, как она уже стала наполняться дождевой водой. Целых три дня дождь льет не переставая, и деревянный гроб, опущенный в яму, наполовину скрылся в воде. Сначала над городом бушевала гроза, потом она сменилась монотонным, меланхоличным затяжным ливнем, и в душе у Анны поселилось такое чувство, будто дождь поливал грешную землю от начала времен и он никогда больше не кончится. Дневной свет сер и уныл, туча, нависшая над церковным двором, похожа на огромный, темный синяк. Колокольня церкви Святого Климента Датского взметнулась к насквозь промокшему небесному своду, словно укоризненный палец.
Священник держит молитвенник так близко к лицу, что Анне почти не видно его рябого лица, только поднимаются и падают над книгой кудлатые брови, когда он произносит молитвы. Он валлиец, уроженец Уэльса, молитвы читает неуверенным тихим голосом, которого не слышно уже в двух шагах от могилы. Однако сумму он запросил немалую и с большой неохотой согласился похоронить Люси лицом вверх, а гроб положить ногами к востоку, чтобы в день Страшного суда она могла вместе с другими спасенными душами встать и вознестись на небеса. Надо было заплатить и мистеру Оглу. Он стоит теперь у могилы в ногах Люси, опершись на свою лопату, воткнутую в кучу сырой земли, уже успевшей превратиться в грязь.
Анна напрягает слух, чтобы услышать, что читает священник.
– «Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями: как цветок, он выходит и опадает; убегает, как тень, и не останавливается».
Одной рукой она поддерживает мать, которая непрерывно хнычет и всхлипывает. Скорей всего, Шарлотта и сама не знает, почему она плачет, может, просто потому, что ей просто страшно видеть этот обряд на церковном кладбище, да еще под дождем. Рядом стоят Эстер и миссис Уиллс, тесно прижавшись друг к дружке от холода. Лица обеих отрешенно застыли, словно они уже выплакали все свои слезы. По ту сторону могилы темнеет фигура Эдварда. Вот и все, кто пришел попрощаться с бедной девушкой. Хотя Анна сделала церкви Святого Климента Датского щедрое пожертвование, порезы на запястьях Люси скрыть не удалось, и по приходу поползли слухи о самоубийстве. Так что отсутствие на погребении других прихожан объясняется не проливным дождем, а совсем иными причинами.
– Поручаем сестру нашу, Люси Харснетт, милосердию Божию и ныне предаем ее тело земле, – продолжает священник, – чая будущего воскресения мертвых и жизни вечной.
Погребальный обряд заканчивается, священник скороговоркой бубнит Господню молитву, завершая ее финальным «аминь». Все собравшиеся, разве что кроме Эдварда, дрожат от холода. Огл берется за лопату и начинает сбрасывать грязь в яму; комки ее с плеском шлепаются в воду и с ужасным глухим стуком падают на крышку гроба, который медленно тонет в густой жиже.
Миссис Уиллс осторожно уводит Шарлотту прочь, Эдвард направляется к Анне. Он не говорит ни слова, только внимательно смотрит ей в лицо. О да, думает она, все явные и неявные симптомы он видит как на ладони.
– Вы нездоровы, – просто говорит он.
– Не совсем так, доктор, но я послушалась вашего совета. Лауданум больше не принимаю.
Да, вот уже три дня. Сколько раз боролась она с искушением снова прибегнуть к его помощи, но выстояла. Головная боль все не ослабевает, как и этот дождь. У нее такое чувство, словно она всю ночь не сомкнула глаз, лишь иногда погружаясь в беспокойную дрему. Какие странные видения посещали ее в эти минуты.
– Я же вижу, вы очень страдаете.
Окинув взглядом могилу Люси, экономку с матерью и служанкой, она пожимает плечами.
– Разве сейчас это имеет значение?
– Имеет. Долго вы еще собираетесь так наказывать себя?
Она не отвечает.
– Вы не виноваты в том, что Люси умерла, – говорит он, понизив голос.
– Как вы можете так говорить? Вы ведь меня почти не знаете. А что, если я – чудовище?
– Люси сама приняла такое решение.
Он еще больше понижает голос.
– Почему вы не отвечали на мои письма? Я должен сказать вам что-то очень...
Он обрывает себя на полуслове и смотрит вдаль: на той стороне кладбища внимание его вдруг привлекает какой-то предмет. Анна поворачивает голову и смотрит в том же направлении, но успевает заметить лишь чью- то темную фигуру, скользнувшую за домик Огла и пропавшую из виду.
– Это Томас Спратт! – взволнованно вскрикивает Эдвард и бегом через все кладбище пускается вдогонку.
Анна устремляется за Эдвардом, а немного позади за ней следует Эстер. Завернув за угол домика, она видит, что Эдвард одной рукой держит юношу за ворот, а другой заломил ему руку за спину. Фетровая шляпа его сбита и валяется в грязи, и светлые волосы под струями дождя быстро темнеют.
Но лицо юноши мокро не только от ливня, но и от слез. Он слишком взволнован сейчас, чтобы пытаться вырваться и бежать. Эдвард рывком прижимает его к стенке домика.
– У нас к вам много вопросов, юный мистер Спратт!
Если бы Анна и не признала в нем сейчас того молодого человека, которого она видела несколько недель назад вместе с девушками, она догадалась бы, кто он, лишь взглянув на изумленное лицо онемевшей Эстер. Что-то не очень он похож на парня, который способен кого-то соблазнить и заставить бежать из дома, а уж тем более Люси, но если он этого не делал, тогда зачем явился сюда и почему прячется?
– Что случилось с Люси? – спрашивает она. – Ты что, бросил ее?
Он обводит их безумными глазами.
– Бросил? О чем это вы?
– Люси сбежала с тобой, разве не так? – спрашивает Эдвард.
– Люси? Со мной?
Он качает головой, взгляд его все еще блуждает.
– Нет! Она не захотела... она отвергла меня.
Анна кивает Эдварду, он отпускает мальчика и делает шаг назад.
– Ну давай, рассказывай все, – говорит она.
– Я любил ее. Я просил ее выйти за меня замуж. Но она не захотела.
Он вытирает мокрое лицо рукавом и пытается взять себя в руки.
Анна с Эдвардом озадаченно переглядываются.
– Так что же произошло? – настойчиво спрашивает Анна.
– Я же сказал, она отвергла меня. Она рассмеялась мне в лицо. Сказала, что такие, как я, ей не пара, что в нее влюбился один джентльмен, и она скоро станет настоящей леди.
– Джентльмен? – как эхо вторит ему Анна, еще более сбитая с толку, – А как зовут этого джентльмена?
