Виталий Полупуднев - Великая Скифия
– Да? – Опия опять съежилась. – Ну, скажи, женщина: можешь ли ты мне помочь?
– Смотря в чем. У меня есть скифский корень, что помогает при удушье, отвар корня акора, его пьют от укуса змеи, могу предложить лечебный камень писсасфальт, пахнущий смолою и исцеляющий боль в груди… А вот в этом горшке – мазь из мозга оленя, она умеряет внутренний жар… От многих болезней помогает янтарь; белый камень очищает; яшма и кристалл из Гирканского моря отгоняют злых духов и снимают действие дурного глаза… Есть и корень ра, его привозят из Сарматии… Нет только у меня камня желаний из головы змеи.
– Все это не то, что мне надо! А умеешь ли ты гадать о будущем?
– Могу тебе погадать.
– Что ж, – оживилась царица, – затем я и пришла к тебе. Вот скажи – кто я?
Никия насмешливо сощурила глаза.
– Чтобы ответить на этот вопрос, совсем не надо быть гадалкой. Кто не знает старшую из жен царя Палака, кто не говорит о ее красоте!
Польщенная женщина улыбнулась.
– Я даже знала, что ты придешь ко мне и за каким делом, – добавила старуха.
– Ах, так?.. Теперь я вижу, что ты действительно колдунья. Зачем же я пришла?..
– За тем, чего у тебя не хватает!.. Без чего жизнь любой женщины не знает праздника!
Лицо царицы сморщилось и сразу стало скорбным, причем потеряло значительную долю своей прелести. Из величавой, знающей себе цену красавицы, она превратилась в простую женщину, такую же, как любая простолюдинка, озабоченную своим горем.
– Ты права, я начинаю верить тебе. Но об этом потом. Сначала я хочу погадать на царя.
– Ты же знаешь, что гадать на царя запрещено. Это отражается на его здоровье в случае ложных предсказаний.
– Но ты же не сделаешь ложных предсказаний.
– Но меня могут обвинить в них. Я бедная женщина и не хочу страдать понапрасну.
– Об этом никто не узнает. Я хорошо заплачу тебе. Скажи только – будет ли удачен поход царя на Херсонес?
– О царица, ты толкаешь меня на плохое! Кто защитит меня от нападок Тойлака?
– Повторяю – никто не узнает о нашем гадании.
– Садитесь на кошму и молчите. Я буду вопрошать судьбу.
Вещунья стала жечь на огне какие-то листья, шептала невнятно. Потом вздохнула, видимо проникнув в тайны будущего.
– Удача царя Палака, – сказала она, – на востоке!.. Если он пойдет походом на восток, то в добрый час! Большая победа ждет его!
– Ну, а как поход на Херсонес? Будет ли успешен?
Никия налила в чашку воды и долго водила по ней пальцем.
– Что-то неясно… Круги какие-то красные, много людей, огня, крови… Нет, царица, видно, не будет счастлив поход царя на Херсонес… О, горе мне, зачем я узнала эту тайну, зачем поведала ее вам?!
Царица запахнула плащ дрожащими руками. Ее глаза широко раскрылись от волнения.
– Какие плохие слова ты говоришь, бития! Да знаешь ли ты, что жертвенные предсказания были благоприятны?
– Слыхала, слыхала.
– Значит, жрецы ошибаются?
– Не знаю, не знаю… Правильно ли поняты жертвенные-то откровения? Не льстят ли волхвы царю? Думаю, что льстят. А я говорю тебе, царица, без лести, прямо. Что ж, ты сама просила сказать тебе правду.
– Тебя казнят, если узнают, что ты нагадала плохое! – заметила Опия.
Гадалка выпрямилась, глаза ее вспыхнули огнем.
– Я уже сказала тебе, что не вызываю духов и не могу повлиять на судьбу людей. Я только узнаю их будущее, а хорошее оно или плохое – не от меня зависит. И сейчас я не нагадывала плохого. Но от своих слов не откажусь, и ты, царица, не пугай меня. Моя земная жизнь прожита, и если ты поможешь мне скорее кончить ее, то спасибо скажу тебе. А кто не боится смерти, тому не страшен гнев царей и жрецов. Вот тебе и весь сказ мой.
– Как страшно ты смотришь на меня! Словно ненавидишь меня!
– Нет, царица, не ненавижу тебя я, но удивляюсь, что душою ты кривишь. Сначала сказала мне, что никто не узнает о моем гадании, а теперь пугаешь меня…
– Нет, нет, – поспешно возразила царица, – это я к слову. Уж очень страшно думать, что Палак опять потерпит неудачу!.. Ну, а теперь погадай мне.
– Дай мне пучок своих волос.
Царица торопливо выдернула шпильки. Ее волнистые мягкие косы упали почти до самого пола. Она отделила прядь, Ирана отсекла ее ножом.
– На, возьми.
Поколдовав над волосами, Никия изрекла:
– Одна печаль у тебя, ребенка нет. Это я уже говорила. А судьба у тебя с царем Палаком одна. Он победит – и ты будешь счастлива, он погибнет – погибнешь и ты. Поэтому береги мужа, поддерживай его здоровье пищей, а дух благим советом. А что и где ждет его, тебе теперь ведомо.
Никия, видя, как по щекам Опии покатились слезы, несколько смягчилась.
– Попробуй обратиться с молитвой к херсонесской Деве. Она многим помогла от бесплодия.
– Ты знаешь это, да? – порывисто отозвалась царица. – Я обязательно поеду к ней!.. Только сейчас с Херсонесом война. Как попасть туда?
– Не знаю. Эта война несчастна для тебя и для царя Палака. Сама видишь…
– Ах, ты права.
Женщины опять закутались в свои плащи с капюшонами и, оставив гадалке золотой, покинули ее жилище.
Никия закрыла дверь и задвинула засов. Возвратившись, увидела Лайонака. Он ухмылялся с довольным видом и подкидывал в огонь хворосту.
– Спасибо тебе, добрая женщина, – встретил он ее словами, – может быть, твое гаданье, так удачно составленное, поможет нам заставить Палака отказаться от его похода на Херсонес.
Холодно и без улыбки посмотрела на него женщина.
– Напрасно ты думаешь, что я составила гадание. Я его не составляла, но увидела будущее на дне чашки с наговорной водой. И тебе скажу, что поход Палака на Херсонес будет неудачным. Его счастье на востоке… На востоке!.. Там!
Никия почти вскрикивала, показывая на восток сухим пальцем. Ее голос звучал, как крик вещей птицы, а на лице отразились какие-то совсем новые чувства. Она дышала страстью и, казалось, призывала к походу на Боспор. Лайонак на мгновение встретился с нею глазами и смутился. На него смотрело воспламененное безумие, от которого становилось жутко. Он готов был поверить, что бития в самом деле увидела в чашке с водою все то, о чем они перед этим толковали.
2
Готовили поход на Херсонес. Неаполь стал вооруженным лагерем. Палак поспевал всюду. Он ходил с группой приближенных по городу пешком, как простой воин. Его цветные сапоги и расшитые шаровары покрылись слоем грязи. Если начинал моросить холодный осенний дождь, царь накидывал на плечи греческую хламиду.
Появляясь в дымных кузницах Сандака, спрашивал, как идет дело с изготовлением оружия для легкой конницы. При этом обращался к Фарзою:
– Богат твой род, Фарзой! У тебя оружейники, у тебя плотники, у тебя же и людей смелых много!
Князь краснел. Кругом смеялись царской шутке.
– Не подумайте, что насмехаюсь, – продолжал царь. – Правду говорю!.. Дайте срок, «ястребы» все железное дело в свои руки возьмут!.. Вся Скифия будет мечи носить с родовым клеймом Фарзоя! Вот, – обращался он к молодому князю, – твое настоящее дело! Тут твои слава и богатство!..
– Не к тому я готовил себя, великий царь, – смущенно возражал Фарзой, – на ратное дело тянет меня!.. Все мои предки мечом служили тебе, и я хочу того же!
– Мечом и будешь служить!.. Дай-ка Сандаку тысячу рабов да обучи их оружейному делу, так он тебе столько мечей выкует, что все враги наши затрепещут от страха! Ратоборцев у меня, Фарзой, достаточно, все умеют мечами махать, а вот делать мечи – некому. Вся надежда на род твой. Бери в свои руки оружейное дело, помогу тебе рабами, золотом и всем, что имею. Пусть Раданфир и прочие князья дружины в бой водят, а ты со своими мастерами делай для войска панцири, шлемы, топоры, клинки. И посыплется в твои подвалы несметное богатство, все твоими мечами воевать будут, все за твое оружие принесут тебе половину ратной добычи!..
За город выехали верхами. Среди степи стояли в ряд камнеметы. Справа – самые большие, слева – поменьше и дальше – совсем маленькие, установленные на телегах.
– Эй, камнеметчики, покажите свое умение!
Дюжие воины засуетились. Стали отводить рычаги и заряжать орудия камнями. Фарзою показалось, что скифские баллисты были слишком просто устроены и грубы.
Ухнула одна машина. Тяжелый камень с шорохом покатился по воздушной дороге и мягко шлепнулся об отсыревшую землю на расстоянии полета стрелы, пущенной слабым стрелком.
На холмик привели бычка, привязали его к колу, вбитому в землю. Бычок был пегий и хорошо виден издали. Он посмотрел вслед уходившим людям выпуклыми глазами и издал негромкое мычание. Потянулся к пожелтевшей траве и стал щипать ее, шумно дыша.
– А ну, мастера! – крикнул Палак. – Попадите-ка в этого однолетка! Кто попадет, того и мясо на ужин!
Бахнул правый тяжелый камнемет. Камень упал далеко в стороне. Все засмеялись. Палак недовольно сморщил нос. Ударил следующий, но с тем же результатом. Баллисты оказались очень неметкими, а сами стрелки неискусными, что крайне раздосадовало Палака.
