Василий Веденеев - Дикое поле
— Ешь. Караван выходит завтра утром. Тебя зовут Мустафа, ты родом из Ак-Мечети, сын муллы Ибрагима. На всякий случай держись ближе ко мне. Я — караван-баши Сардар, знакомый твоего отца. Вот деньги. — Хозяин положил рядом с подносом шелковый кошелек, туго затянутый витым шнурком. — Здесь двадцать монет. В Кафе на пристани найдешь меченого Умара. У него шрам вот тут. — Сардар, показав на левую щеку, провел ногтем большого пальца от уха до угла рта и усмехнулся: — Его трудно с кем-нибудь перепутать. Он будет ждать. Отдай ему тюки и кошелек. Скажешь, что тебе нужно в Гезлев. Умар возьмет тебя на фелюгу и поплывет, куда прикажешь.
— Что-то сомнительно. — Макар обмакнул лепешку в мед и откусил добрую половину. Мед был душистый, очень сладкий.
— Не сомневайся, — заверил караван-баши. — За деньги он поплывет даже к шайтану в пасть. Отдыхай, завтра подниму на рассвете.
Остаток дня Яровитов провел в саду, который раскинулся позади дома. Вечером поужинал вместе с хозяином и лег спать. Ночь прошла спокойно, а на рассвете Сардар разбудил его. Быстро позавтракали и вышли во двор. Там уже стояли верховые и вьючные лошади, нагруженные тюками с товаром. Около них суетились помощники караван-баши. Услышав крик муэдзина, все повернулись лицом к Мекке и совершили намаз. Потом отправились в путь.
На окраине селения их ждали еще несколько торговцев с тяжело нагруженными мулами. Уважительно поприветствовав Сардара, они присоединились к каравану.
— Куда ты везешь товар? — поинтересовался Макар у караван-баши.
— О, наш путь далек, — засмеялся седобородый Сардар. — Сначала до моря, а потом к горам Кавказа. Ты слышал о городе Анапа? Его название означает «счастливый конь алмазов». Там есть замок Коверган, и возле него добывают жемчужные раковины. Мы везем туда ткани и посуду, выделанные кожи, хорошие ружья и пистолеты. Продадим и купим жемчужные раковины. Местные кузнецы умеют изготовлять клинки не хуже дамасских, и не уступают в мастерстве чеканки туркам и арабам. Отличная, красивая сабля тоже дорогой товар. И еще там есть шерсть, лечебная горная смола и многое другое.
— Наверно, самый ходовой товар сейчас — оружие? — предположил гонец.
— Почему ты так решил? — покосился на него караван-баши.
— Султан может пойти под Азов, чтобы забрать его у казаков, и горцы Кавказа присоединятся к янычарам. Какая же война без оружия? А если еще турки нападут на московитов?
Сардар хитро улыбнулся и погладил сухой ладонью бороду.
— Я не могу знать, о чем думает владыка турок, может, он пойдет войной на урусов, а может, и нет. Но я купец, часто бываю на Кавказе по торговым делам, поэтому решаюсь судить о настроениях горцев. Как бы ни старались турки, горцы не станут сейчас воевать с урусами. Султан скорее найдет наемников среди народов Запада, чем на Кавказе. Но зачем тебе это знать? Насколько я понимаю, ты не торговец. Или я не прав? Тебе нужно торопиться по своим делам, а мы поедем по своим.
— Да, ты прав, уважаемый Сардар — Макар почтительно склонил голову и больше не возвращался к этой теме. И так купец сказал ему многое. Если он действительно хорошо знает настроения кавказских горцев, то в случае войны можно не опасаться удара со стороны предгорий.
Еще до полудня караван значительно увеличился. На перекрестках и просто у обочины дороги его поджидали купцы, чтобы присоединиться к длинной цепочке нагруженных тюка-ми лошадей и мулов, ослов и верблюдов. Помощники Сардара не знали покоя: следуя его указаниям, отводили каждому вновь прибывшему место в караване, объясняли, где будут привалы и ночевки, отгоняли от съестных припасов лохматых злых собак, взимали с торговцев плату за услуги проводников. Караван охранялся: в его голове и хвосте ехали на выносливых лошадях вооруженные всадники, нанятые караван-баши.
Ночевали вдали от селений, на берегу какой-то речушки. Утомленные долгим дневным переходом, люди сразу побежали умыться холодной водой. Вскоре запылали костры, потянуло ароматом свежей похлебки. Макар поискал глазами Сардара — тот разговаривал с незнакомым пожилым купцом. Заметив устремленный на него взгляд Яровитова, купец отвернулся. Гонец насторожился, но услышать, о чем они говорили, не удалось — слишком шумно было вокруг.
Макар поужинал в компании помощников Сардара и блаженно растянулся на кошме. Костры незаметно догорали, табор потихоньку успокаивался чуть свет — снова на коней, и надо набраться сил для долгого пути. Гонец повернулся на бок, укрылся попоной и задремал.
Проснулся он оттого, что кто-то встряхнул его за плечо. Нащупал рукоять спрятанного под халатом кинжала, рывком сел и увидел караван-баши.
— А-а, это ты. — Яровитов облегченно вздохнул.
— Плохие вести, — наклонившись к его уху, зашептал Сардар. — Тебе нужно уходить.
— Что случилось? Стражники?
— Тихо! — Караван-баши знаком приказал ему встать и отвел в сторону. — Ты видел купца, с которым я говорил? Он человек Азис-мурзы. Пристал ко мне как смола: кто ты да откуда. Пришлось сказать, что я тебя почти не знаю, принял в караван за деньги. Завтра, как только мы окажемся в каком-нибудь городке, где есть стражники, он наверняка выдаст тебя.
— Принес его шайтан! — зло сплюнул Макар.
— Не ругайся, этим делу не поможешь, — укорил его Сардар и предложил: — Возьми коня и скачи в Кафу. Завтра днем будешь там. Больше я ничем не могу тебе помочь.
— Хорошо, а если он донесет на тебя?
— Я всегда могу отговориться, что коня украли, а охрана проспала. Как добраться до Кафы, я объясню. Пошли…
Он потянул Яровитова в темноту, туда, где тяжело переступали копытами стреноженные лошади. Сам выбрал скакуна, заседлал, потом показал дорогу на Кафу и хлопнул ладонью по спине гонца:
— Удачи тебе! Прощай!
Макар легко вскочил в седло и хлестнул жеребца плетью. Норовистый конь вскинул голову и понесся так, что только ветер засвистел в ушах. Вскоре мерцающие огоньки угасавших костров остались далеко позади.
В полдень Яровитов был уже на пристани. Коня он оставил в караван-сарае на окраине Кафы: просто привязал поводьями к столбу коновязи, и все. Жаль расставаться с резвым и неутомимым жеребцом, сослужившим ему верную службу, но что поделать? Жемчужину Алтын-карги Макар завернул в лоскут шелка с письмом, залепил смолой и спрятал за щеку: кто знает, что ждет впереди, а так надежнее, да и от чужих глаз подальше.
Умара долго искать не пришлось. Среди толкавшихся на причале рыбаков гонец сразу заметил юркого маленького человека с обезображенным лицом. Разорванная щека Умара срослась неровно, и от этого казалось, что один его глаз постоянно хитро прищурен. Подойдя ближе, Яровитов тронул его за локоть:
— Ты Умар?
Тот шустро обернулся, и на Макара уставились близко посаженные к носу черные бусинки глаз.
— Салям! Я Умар. Чего тебе?
— Хочу отправиться в Гезлев. — Яровитов вытащил кошелек.
— Пошли, моя фелюга там. — Умар показал в дальний конец причала. — А где товар?
— Его повезут по суше, — туманно ответил гонец.
— Так не пойдет, мне обещали товар, — заупрямился оборванец.
— Якши, я доплачу за него, — быстро нашелся Макар. — Сколько ты хочешь?
— Пять золотых. — Умар помахал у него перед носом растопыренной пятерней. — У тебя есть деньги?
— Есть, есть, — заверил Яровитов. — В море отдам. — Ему хотелось как можно скорее покинуть Крым и очутиться подальше от стражников Азис-мурзы и его вездесущих шпионов.
— Ладно, — смилостивился Умар и повел к фелюге.
Она оказалась старой и грязной, с драным парусом и такими щербатыми бортами, словно их грызли неведомые морские чудища с огромными зубами. Около скрепленной брусом мачты возился одетый в лохмотья матрос, рядом дремали еще двое. За кормой болталась на причале лодка.
— Отчаливаем! — заорал Умар. — Живо на весла! Макар полагал, что ему предложат разместиться в каюте на корме, но хозяин фелюги указал на сети, сваленные на носу:
— Там сиди.
Пришлось устроиться на сетях. Повинуясь сердитым окрикам Умара, матросы оттолкнули фелюгу от причала и спустили весла на воду. Пробравшись между гребцами, хозяин подошел к гонцу и требовательно протянул грязную ладонь:
— Давай деньги! И говори, куда плыть? Я думаю, тебе совсем не нужно в Гезлев.
— Ты прав, — согласился Макар.
Он запустил руку под халат, достал из кошелька пять золотых и положил на ладонь Умару. — Высади меня как можно ближе к Азову.
— Вот как? — Лицо хозяина фелюги помрачнело. — Я мало взял с тебя. Добавь еще три монеты. За риск.
Решив не спорить с вымогателем, гонец отдал еще три золотых. Умар сразу повеселел и приказал поднять парус. Казалось, золото вливало в него новые жизненные силы, придавало бодрости. Он даже начал мурлыкать какую-то песенку.
Постепенно берег превратился в узкую туманную полоску, едва видневшуюся по левому борту. В открытом море парус громко хлопал, горбом вздуваясь при каждом порыве свежего ветра. Как ни странно, старая фелюга имела довольно приличный ход и легко скользила по волнам. Матросы бросили весла и сгрудились на корме, что-то обсуждая со своим капитаном. Убаюканный мерным покачиванием суденышка, уставший после бессонной ночи, Макар незаметно задремал.
