Елизавета Дворецкая - Ольга, княгиня русской дружины
И вот все завершилось. Меня окружали оскаленные зубы трупов, отрубленные руки, которыми пьяные люди пытались защититься от острых клинков. Мой родич Маломир лежал неподвижно в самой середине круга, а дальше по всей могильной насыпи распростерлось человек пятьдесят лучших людей древлянского рода. Старейшин, молодцов и отроков – в нелепых позах, как не лежат живые, с разрубленными головами, кровавыми ранами на груди и на горле. Этой дружиной они напали на Ингвара и совершили, как им казалось, величайший подвиг своей жизни. Они искали славы – и нашли ее. Теперь они все вместе лежали на могиле убитого ими, отдав ему свою кровь в поминальную жертву. Они войдут в предания – но не так, как им хотелось.
Горло сдавило от ужаса. Я могла лишь сидеть среди тел и рыдать. Мне казалось, я уцелела каким-то чудом. Лишь потом я поняла, что могла пострадать только случайно, намеренный удар клинка мне не грозил. Я состояла в близком родстве с Эльгой и пришла сюда в белой одежде печали, как и она сама. Смерть выбирала лишь тех, кто оделся в цветное платье торжества и радости. Впрочем, теперь и моя «печаль» стала почти красной от чужой крови.
А вокруг меня уже ходили, кричали, говорили. Кто-то возбужденно смеялся, кто-то судорожно рыдал. Торжество и ужас мешались в сердцах тех, кто едва выпустил оружие из окровавленных рук.
Эльга сошла с могильной насыпи, ей подвели коня.
– Княгиня! – Кто-то вдруг подхватил меня под локти и поставил на ноги. – Не плачь, уже все кончилось. Поедешь со мной, как в тот раз?
Я обернулась и увидела Алдана. Он был спокоен, как всегда. Хотя уж, наверное, он-то с его рейнским мечом не остался в стороне от всего этого.
– Поедем! – Он кивнул на своего коня у подножия могилы. – Ты расстроена, едва ли сама удержишься в седле. А ехать надо быстро. Мы не остановимся теперь до полудня.
– К-куда? – задыхаясь от слез, едва выговорила я.
– В Киев. – Алдан повел меня вниз с насыпи. – Мы возвращаемся. Все это обнаружат разве что к утру, потом мужики побегут в Коростень – пока там будут охать, мы уже доберемся до дома.
И как мне хотелось пойти с ним! Его взгляд будто вливал в меня покой и чувство безопасности; всем сердцем я жаждала довериться ему, спрятаться за спиной и ощутить себя под защитой. Никогда за всю мою жизнь, с тех пор как отец оставил меня, я не чувствовала такого покоя рядом с кем-то.
Эльга, уже сидевшая в седле, обернулась:
– Предслава, поедем с нами. Теперь тебе не простят родства со мной. Лучше тебе уехать. Поедем, у нас теперь есть две свободные лошади.
– Но как… Нет! – Сообразив, я уперлась ногами в землю. – А мои дети?
– Где они?
– Дома, в Коростене! Они слишком малы, я не могла взять их с собой. Что с ними будет, если я уеду?
– Твой муж не сделает зла родным своим детям!
– Но как я брошу их без матери? Увижусь ли я с ними еще когда? Что здесь будет дальше?
– Ничего хорошего, – обронила Эльга. – Это был только первый мой удар. Деревлянь будет покорена и обложена новой данью. Чтобы никто и никогда больше не пытался вырваться из-под власти Русской земли. Думаю, твой отец тоже сюда не вернется. Он слишком умен, чтобы связываться с обреченными. Твой брак с Володиславом больше ничему не поможет и ничего не исправит. Поедем со мной, я найду тебе другого мужа.
– Но ты не найдешь мне других детей! – в отчаянии крикнула я. – И я не хочу других, я хочу моих! Малку и Добрыню! Это мои дети, и я не брошу их, даже если мне придется с ними умереть!
– Ну как знаешь.
Эльга вдруг сошла с коня, шагнула ко мне; я едва не отшатнулась, подумав, что она хочет увести меня силой.
– Ты – взрослая женщина и можешь сама решать за себя. – Она обняла меня. – Ты сестра мне, и я не хочу тебе зла. Я буду заботиться о тебе, если ты поедешь со мной. Если ты решишь остаться, я не буду больше спорить – у меня и времени нет на это, – но дальше я уже не сумею тебе помочь.
– Я приму свою судьбу, – печально ответила я, помня о полусотне мертвых, лежащих у меня за спиной.
Она выпустила меня из объятий, отрок помог ей вновь подняться в седло.
– Жаль, княгиня, – сказал Алдан. – Ты хорошая женщина, и я буду жалеть, если с тобой случится что-то плохое.
Я не сумела ответить: горло сдавило, вновь потекли слезы.
Алдан отошел. Всадники уже собирались: отроки, Мистина со своей дружиной, Ута, Святана, младшие дети перед седлом у оружников.
– Все? – окликал Мистина. – Доброш! Твои все? Тронулись!
Он громко свистнул, и отряд двинулся вперед. Грохот копыт нарастал, вся толпа пришла в движение. Теперь, объединившись с дружиной Мистины, отряд Эльги насчитывал человек пятьдесят. Такая сила могла не бояться случайностей в двухдневном пути до Киева.
Да и кто будет их преследовать? Маломир убит, Гвездобор убит. Убиты коростеньские старейшины – Житина, Званец, Прочко, Обренко, Найден, Пятунка, Первуша, Семьяк… Все лежат здесь. Деленко… Орлец и брат его Домаречь… Их сыновья, зятья и племянники… Все те, кто недавно взял оружие, дабы «избавить стадо от волков», как они говорили, собираясь на Тетерев. Больше взяться за оружие почти некому. Пройдет немало времени, пока Володислав соберет новое ополчение.
Скрылись во тьме хвосты замыкающих лошадей, потом затих вдали стук копыт. Костры догорали. Я осталась одна…
Одна среди полусотни мертвых тел…
Одна на увлажненной кровью земле…
Одна среди разбросанных блюд и мисок, недоглоданных костей, опустевших бочонков.
Поистине это был пир мертвых. И теперь я стала его единственной хозяйкой – единственная, кто еще сохранял тепло жизни в груди. Одинокая женщина в забрызганных чужой кровью белых печальных одеждах… Я рыдала, будто Карна в ночи, и сердце мое разрывалось от горя.
Эльга сказала: это был лишь первый удар. И я знала, что самые тяжкие бедствия ждут землю древлян впереди…
* * *В последние дни перед Колядой в Киеве игралась большая свадьба. Женился младший брат покойного князя Ингвара и дядя нынешнего князя Святослава – Хакон, сын Ульва.
Малинский поход принес княгине великую славу. Прослышав о нем, князья Чернигова и Любичевска приехали сами разузнать, как было дело. На пирах уже исполнялись песни о походе, прославлявшие жену Ингвара. И раньше было известно, что среди жен русских она сияет, как луна в ночи среди звезд. Но теперь Эльга показала, что ей дано больше, чем женщине, – ее мудрость, хитрость, отвага и верность роду сделали ее равной самому Олегу Вещему.
Теперь шла подготовка к большому походу ради полного покорения Деревляни. Первыми прибыли Тородд со своей дружиной и смоляне – люди князя Станибора под предводительством воеводы Равдана. Эльга послала их встать станом на берегу Днепра, в устье Припяти. Порой они совершали вылазки в ближние древлянские селенья, откуда люди бежали в глубь своих лесов. Через какое-то время к Тородду, уже занявшему ближайший городец, прибыл князь дреговичей Благожит с малой дружиной. Он желал заверить княгиню Эльгу, ее сына и род русский в своей верности. Как говорил Тородд, при виде войска возле своего порога у Благожита, в котором Володислав древлянский надеялся найти союзника, проснулся здравый рассудок.
В Киеве поначалу царило смятение. Бояре нападали на Мистину, обвиняя его в предательстве. Даже требовали божьего суда. Мистина был готов сразиться с любым противником, которого княгиня ему укажет, но Эльга отвергла эти нападки.
– Побратим моего мужа уже выдержал божий суд – на могиле Ингвара! – заявила она, собрав бояр и дружину в гридницу Олегова двора. – Он бился за меня, за честь моего мужа, за наследие моего сына и за торжество рода русского, пока вас не было рядом. И не ранее я стану слушать нападки на Мистину, чем обвиняющий его совершит нечто не менее великое.
Однажды Эльгу пригласили в гридницу. Выйдя туда – уже в новых вдовьих одеждах, белых как снег, – она обнаружила там всю свою мужскую родню: Тородда, Логи-Хакона, Мистину, Олега Моровлянина, Острогляда и нескольких Избыгневичей.
– Княгиня, ты совершила такое, чему позавидует немало мужей, – начал Тородд.
Это был невысокий, как Ингвар, такой же коренастый, с рыжеватой бородой мужчина, с добродушным лицом и веселыми серыми глазами. Средний из сыновей Ульва, он уродился самым дружелюбным по виду и разговорчивым. С Эльгой он состоял в двойном родстве, будучи родным братом ее мужа и мужем ее родной сестры Бериславы.
– Не всякому судьба дает возможность совершить подвиг. Но еще менее тех, у кого хватает отваги принять вызов судьбы и тем стяжать великую славу. Однако удача смертных конечна. Всякий воин знает: если тебе слишком много везло, надо взять передышку и восстановить запас удачи. У нас впереди еще немало сражений, и сил тебе понадобится немало.
– Благодарю тебя за добрые слова, – Эльга искренне улыбнулась деверю.
Свершенное ею не у всех вызывало восхищение, были и завистники. Среди бояр и даже в дружине ходили ревнивые разговоры: дескать, не слишком ли баба прытко вперед полезла, как бы ей о подол не запнуться! Но это было неизбежное следствие всякого успеха, и Эльга, не обращая внимания, ценила тех, кто готов был без зависти следовать за ней и дальше.
