"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Джордж Маргарет

– Должно быть, птицам трудно подолгу оставаться на своих насестах, – заметил Мейтленд, искоса наблюдая за герцогом, но тот никак не показал, что понимает скрытый смысл его слов. Видимо, его не зря считали лишь немногим умнее крестьянского быка.

– Да, их трудно дрессировать, – ответил он, причмокивая толстыми губами.

– Подумайте, насколько тяжело приходится беркуту, попавшему в силки. Для него разлука с небом еще горше.

– К счастью, их немного, и только королям позволено охотиться с беркутами. Все остальные, даже герцоги, довольствуются соколами или ястребами. Даже мне приходится это делать, хотя мои владения обширнее некоторых королевств. – Он кивнул с важным видом. – Знаете, мои угодья составляют более шестисот квадратных миль, и иногда я больше чувствую себя королем, чем настоящий монарх.

Соколы поднялись так высоко, что казались черными точками в ярко-голубом небе. Листья деревьев на берегу реки шелестели на ветру, словно писцы, перебирающие бумаги.

– Пожалуй, вы можете… – Нет, это будет слишком откровенно. – Дорогой Норфолк, как величайший из английских пэров, вы, несомненно, размышляете о будущем страны, где ваши предки пользовались таким огромным влиянием. – Мейтленд деликатно кашлянул. – У меня самого давно было видение об Англии и Шотландии, которые в один прекрасный день должны объединиться. Не силою меча, как делали тираны в былые времена, но мирными средствами. Совершенно ясно, что такой союз находится в интересах обоих королевств.

– Объединенное королевство от Дувра до Шетландских островов… да, это будет сильная держава, – согласился герцог.

– Иначе мы не можем надеяться на великое будущее. Скажу откровенно: теперь, когда огнестрельное оружие сделало длинный лук безнадежно устаревшим, мы находимся в крайне невыгодном положении перед Францией, более обширной и густонаселенной. Мы слишком уязвимы. Моя мечта – видеть нас такими сильными, как только возможно.

Мимо них прошли двое охотников, чьи собаки с шумом расплескивали воду впереди. Охотники сняли фуражки и почтительно поклонились Мейтленду и герцогу.

Герцог смотрел в сторону. Он явно не хотел брать наживку.

– Позвольте мне снова высказаться откровенно, – настаивал Мейтленд. – Если вы женитесь на королеве Шотландии, все неудобные вопросы будут сняты.

– Какие неудобные вопросы?

– Вопросы престолонаследия. Как известно, королева Елизавета не желает выходить замуж, а королева Мария явно не может править Шотландией самостоятельно. – Мейтленд сделал многозначительную паузу. – Могу ли я быть совершенно искренним? Королева Елизавета вряд ли оставит наследника; ей уже тридцать пять лет, и она не выказывает супружеских устремлений. Ее ближайшей наследницей из числа протестантов была Катерина Грей, но она недавно умерла. Англичане не потерпят королеву-католичку, будь то Мария Стюарт или кто-либо еще. Но если она выйдет замуж за английского протестанта, они останутся довольны; в конечном счете это нейтрализует ее католическую веру. Вы понимаете?

– Д-да, – пробормотал герцог.

– Ее сын Яков – не католик, поэтому он может стать наследником престола. С другой стороны, то же самое относится к детям, которых вы можете иметь с ней. Лорды Конгрегации больше не позволят ей править в Шотландии, да это и невозможно. Ее правление превратилось в череду заговоров и мятежей, и если она освободится, то снова пошлет за Босуэллом, а лорды не потерпят этого. Зато под вашей опекой…

– Но она убийца! – возразил Норфолк. – Я не хочу жить с убийцей!

– Откуда вы знаете, что она убийца?

– Из этих писем! Там полно грязных, отвратительных подробностей. А в вашем обвинительном акте, который подготовил Бьюкенен, ясно сказано, что она осквернила себя связью с Босуэллом. Нет, я никогда не прикоснусь к такой женщине!

– Ах, эти письма! – Мейтленд рассмеялся. – Лорд Мортон клянется, что они были обнаружены именно так, как он говорит, но мы не знаем, что именно он обнаружил. У него в запасе имелся целый год для подготовки содержимого ларца. Достоверность этих писем находится под таким же вопросом, как честность Мортона.

Герцог закусил губу.

– Его честность весьма сомнительна.

– Это еще мягко сказано. Я знаю, что во дворце хранились и другие письма, которые Мортон не счел нужным показать нам в то время. Скорее всего, это были любовные письма от женщины из семьи Трондсен.

– Кто это такая?

«Неужели Норфолк ничего не знает?» – подумал Мейтленд.

– Норвежская любовница Босуэлла. После того как он бросил ее, она прибегла к тому, что делают все отвергнутые любовницы: отомстила ему.

– Как? Заразила его сифилисом?

Боже, как он глуп!

– Разумеется, нет, – терпеливо ответил Мейтленд. – В таком случае ее радость омрачил бы сам факт болезни. Нет, это судьба позволила ей совершить возмездие. Сначала западный ветер отнес Босуэлла к побережью Норвегии, а потом обстоятельства сложились таким образом, что он был вынужден предстать перед судом Эрика Розенкранца, вице-короля Норвегии в Бергене, чтобы получить разрешение продолжить свой путь. Но Эрик оказался двоюродным братом Анны Трондсен, и, когда судья поинтересовался, есть ли у кого-либо претензии к Босуэллу, она выступила с обвинениями, которых он меньше всего ожидал в тот момент. Это лишило его возможности обрести свободу.

– Боже мой! – Норфолк выглядел потрясенным.

– Слушание показаний Анны отложило его отъезд на достаточно долгое время, чтобы к нему возникли другие вопросы. Его отправили в Данию для дальнейшего расследования. Сейчас он находится в крепости Мальмё и надеется на милость короля Фредерика.

– Так вот почему Босуэлл попал в тюрьму! Вот как они добрались до него!

– Судьба, Норфолк, судьба. Былые грехи преследовали его, и он не смог спастись от них. Анна обвинила его в Скандинавии, но оказала невольную услугу шотландским лордам. Босуэлл хранил ее письма как раз для такого случая, в качестве доказательства ее требовательности и бурного темперамента, если когда-либо возникнут вопросы о причинах его обращения к ней. Но они попали в руки его врагов – Мортона и остальных. Дальнейшее нетрудно предсказать.

– Ясно.

– Помните, что «Письма из ларца» неоднократно копировались. Те, которые вы видели, не являются оригиналами. Туда легко было вставить несколько фраз от Анны Трондсен, плюс собственные идеи Мортона.

Мейтленд перевел дух. Он не был до конца уверен, что так и случилось на самом деле, но все указывало на это. Стиль писем, представленных лордами, оказался слишком разным даже в соседних абзацах, а некоторые чувства и выражения были совершенно несовместимы с тем, что Мейтленд знал о характере королевы. Она была страстной и порывистой, иногда буйной и сердитой, но никогда не унижалась, не выглядела мелочной и плаксивой.

Норфолк выглядел сильно озадаченным:

– Но…

– И даже если королева причастна к убийству, она имела веские основания для этого, – продолжал Мейтленд. – Она полюбила лорда Дарнли и осыпала его почестями, но он отплатил ей супружеской неверностью и публичным пьянством. Ни одна сильная духом женщина не стала бы терпеть этого. Можете ли вы представить королеву Елизавету в таком положении?

– Разумеется, нет, – со смехом ответил герцог.

– Подумайте об этом, Норфолк. Подумайте об услуге, которую вы можете оказать обоим королевствам, о душевном спокойствии вашей собственной королевы и долгожданной свободе для другой королевы! Кроме того, она наконец сможет обрести мужа, достойного трона.

После обычного полдника, прежде чем позвать Сесила, Елизавета провела некоторое время за чтением римской истории. Чтение исторических трудов всегда успокаивало ее и напоминало, что лучший способ вершить современную историю – знать о прошлых событиях и тщательно продумывать свои действия.

Он вытянула ноги перед камином с ароматными вишневыми дровами, ярко и беззвучно пылавшими перед ней, и снова погрузилась в чтение. Потом она неохотно отложила книгу и вызвала Сесила.